Роман Брянский

– Кто же из них пострадал, отец? – спросил вдруг княжич Роман. – Жив ли тот купец?

– Я же сказал, что он сбежал! А покойники ведь не бегают! – усмехнулся настоятель лавры. – Смылся со всем своими домочадчами и добром. Не оставил даже куны для православной церкви! Когда наши городские жители осадили его с семьей в усадьбе, купец вышел к ним, голодным, и пообещал им зерна. Ну, те и согласились. Тогда слуги купца дали им несколько мешков с зерном, а ночью, когда никто ничего не подозревал, они уехали далеко на север…Погрузили свое имущество и несметные богатства на тяжелые телеги да укатили…Купцы есть люди лукавые! Не оставили даже зернышка! А когда киевляне утром опомнились и собрались сделать новый налет на купеческий дом, было уже поздно: от хитрого купца простыл и след! Тогда наши люди разгневались на его постыдный поступок и сожгли его дом с усадьбой. Мы, Божьи слуги, пытались это зло отвратить…Уж больно хорош был тот дом! Он бы пригодился теперь для нашего князя! А иначе придется искать подходящее место!

– Ничего, отец, – кивнул головой Михаил Всеволодович. – Можно и в монастыре остановиться. Пусть же будет нам святая обитель кровом и защитой!

– Нет, великий князь! – возразил лаврский настоятель. – Здесь нет места для твоей семьи! Тут холодно и очень сыро…Это нам, Божьим людям, не пристало жить в холе и неге. А тебе…

– Пока будете жить на острове, – вмешался в разговор сидевший рядом с игуменом монастырский казначей. – Там сохранился большой каменный терем, прямо напротив городских развалин. Когда-то наш митрополит сдавал его в наем богатым купцам…Там на крыше есть святой крест, такой же как над Божьей церковью. Этот крест и спас большой терем от поганых татар. Они разграбили имущество, но дом не тронули…

– Вот тебе и жилье! – обрадовался игумен. – А там отстроим город и возродим терем святого Владимира! Ничего, все наладится. Вот простит Господь наши грехи и заживем по-прежнему! Надо только чтить нашего Господа и соблюдать заветы святой православной церкви!

Когда Ермила, следуя за княжичем Романом, вышел на улицу, он почувствовал облегчение. Ему едва удалось усидеть в душном монастырском здании. Да и отец игумен не понравился брянскому ополченцу. Особенно его отношение к семье вщижского купца. – Ишь, записали Илью Всемилича в татарские соглядатаи! – думал Ермила. – Чего только не бывает от людской злобы и зависти! Уж какой был добрый и щедрый тот купец к простым людям! Ни одного он не обидел, а тут – такая ненависть!

Прошло около месяца. Князь Михаил Всеволодович с семьей недолго пожил в сырых монашеских кельях. Тем временем монахи вместе с уцелевшими, чудом спасшимися от татар мужиками, привели в порядок каменный дом, о котором говорил монастырский казначей, и князь со своими домочадцами перебрался туда. Но не успели они прожить и дня на новом месте, как вдруг неожиданно к ним приехал из Чернигова княжич Ростислав.

Затворившись в великокняжеской светлице, князь Михаил долго беседовал со своим старшим сыном.

– Я решил, батюшка, насмотревшись на развалины Чернигова, – сказал Ростислав, – поехать в мой Луцк! А там увижу, как устроить свои дела!

– Ну, что ж, сынок, благослови тебя Господь! – согласился с ним отец. – Тогда сбереги все то, что тебе подарил этот глупый князь Даниил! А если получится, так и приумножь…

– Я знаю, батюшка, – улыбнулся Ростислав. – Плохи дела нынче у Даниила! Как я узнал, ему уже не повинуются ни Галич, ни Перемышль! Я думаю, что смогу договориться с галицкими боярами! А когда я стану великим галицким князем, венгерский король, без сомнения, отдаст за меня свою дочь! Что мне тогда этот Луцк?

– Тогда старайся, сынок, – промолвил на прощание великий князь. – Я не думаю, что мы совершаем великий грех из-за этого Даниила! Да и кто он такой? Мой дальний племянник! И годами я постарше его! Поэтому, поступай так, как знаешь!

Когда Ростислав Михайлович уехал, великий князь Михаил позвал к себе второго своего сына Романа.

– Слушай же меня, сынок, – сказал старый князь. – Ростислав вернулся из Чернигова! Теперь он уезжает в Луцк. Значит, в Чернигов придется ехать тебе! Не следует оставлять наше родовое гнездо без князя! Надо навести там порядок! Тебе предстоит возродить разрушенный город! Это будет тебе по плечу, сынок.

– Хорошо, батюшка! – кивнул головой княжич. – Тогда я поеду в Чернигов. Однако у меня нет права на обладание этим городом! Если ты восседаешь в Киеве, значит, Чернигов становится вторым по значению городом. А после тебя мой дядя Андрей – старший в роде, или, на худой конец, мой брат Ростислав! Почему же ты не пригласишь дядю Андрея в Чернигов, или зачем тогда отпустил Ростислава в Луцк?

– Ты прав на этот счет, сынок, – покачал головой князь Михаил. – Но разве ты не видел по дороге, что стало с южными городами? Одни развалины и покойники! Из-за этого мы не заходили в те сожженные города, встречавшиеся на нашем пути…От трупного смрада кружилась голова! В Чернигове же Ростислав увидел огромное пепелище…Вот он и не захотел пребывать в нашей разоренной земле…Он захотел поискать удачи в венгерской земле…Ну, а если говорить о князе Андрее, то тебе следует знать, что он не из нашей семьи, так сказать, «отрезанный ломоть»!

– Так, значит, Ростислав уезжает в Венгрию? – удивился княжич Роман. – А я думал, что он будет княжить в Луцке! А в Венгрии идет жестокая война! Там татары безжалостно разоряют их землю! Говорят, что они сожгли Пешт и разрушили другие города! Там хватает своих развалин и смрадных трупов!

– Но наш Ростислав так не считает и верит в силу венгерского короля, – покачал головой Михаил Черниговский. – А теперь он войдет в Галич…Его зовут туда местные бояре. Они не приняли князя Даниила и обиделись, что тот покинул свой город накануне татарского вторжения. Ну, тогда Ростислав отстроит сожженный татарами Галич и станет великим галичским князем. А там и король Бела одолеет поганых…Вот и сумеет тогда наш Ростислав жениться на королевской дочери. Он мечтает о ней не один год…

– Но не такой же ценой, батюшка! – воскликнул Роман. – Это же – клятвопреступление, великий грех! Разве можно так поступать с князем Даниилом?

– Это не грех, сынок, – нахмурился Михаил Всеволодович, – но поступок мудрого человека! Я старше этого Даниила и по возрасту, и по положению! Значит не я его, а он меня должен слушать! И я рассудил, что Галич должен принадлежать нашему Ростиславу по праву! Ты поменьше думай о том, чего не понимаешь, а лучше выполняй мой приказ и поезжай в наш славный Чернигов! Теперь ты не княжич, но князь!

Молодой князь Роман, выйдя из отцовской светлицы, устремился вниз по каменным ступеням и, выбежав во двор, увидел стоявшего около большого, обгоревшего дерева, покрытого, к всеобщему изумлению, пышной, ярко-зеленой листвой, Ермилу.

– Ну, что теперь будем делать, Ермила? – громко сказал он вдруг, подозвав мановением руки рослого мужика. – Батюшка приказал мне ехать в Чернигов на княжение! Может, поедем туда прямо сейчас? Пусть будем целый день в пути, но не хочется откладывать поездку…

– Не знаю, княжич, – пожал плечами Ермила. – Наш Чернигов пострадал еще больше, чем Киев! Там, говорят, не уцелело ни одного дома, одни только церкви стоят! Где же тогда жить со всеми людьми?

– Однако же батюшка меня туда посылает…, – пробормотал княжич. – Теперь я буду черниговским князем! Давно уже пора! Ростислав в мои годы уже покняжил не только в Великом Новгороде, но даже в Галиче!

– Что ж, княжич, слово твоего батюшки – закон! – кивнул головой Ермила. – Если он так решил, значит, так тому быть! Но я советую тебе не спешить. Да уведоми свою молодую супругу, чтобы готовилась к отъезду…Твоя прекрасная жена сильно исхудала. Такая молодая, красивая, а уже немало натерпелась горя в тяжелых странствиях!

– Моя супруга, кажется, опять отяжелела, Ермила, – улыбнулся Роман, – потому она так пострашнела…Что ж, такая у всех женок судьба…Думаю, что к зиме она разрешится. Не стоит об этом беспокоиться. Моя маменька, как я помню, ходила последним Юрием до самых родов, не отлеживалась…И ничего…Значит, так и должно быть!

– Я не вправе тебя учить, княже, – покачал головой Ермила. – Ты нынче для меня как бы великий князь, а твое слово, стало быть, закон! Сейчас мое дело – дать тебе полезный совет, а уже сам тогда решай, слушать меня или нет!

– Значит, ты советуешь не спешить с отъездом?

– Воистину, так, княже!

– Ну, что ж, – кивнул головой Роман и направился к своей лошади, – пусть так и будет!

Через несколько дней ранним утром молодой князь Роман со своими сверстниками-дружинниками, женой Анной и Ермилой, попрощавшись с Михаилом Всеволодовичем и матерью, отправился в Чернигов. Ехали верхом по большой, хорошо просохшей после таяния снегов, дороге. Было тепло, солнечно. Сначала следовали берегом Днепра, затем Десны, а потом резко повернули на север и поскакали прямо через большие лиственные леса по заросшим молодой травой лесным тропам, местами заваленным большими и малыми древесными стволами.

– Вот, княже, тебе причина, почему татары не пошли на Великий Новгород, – сказал как-то Ермила, вскочив на коня после очередной очистки завала. – Не крепко-то наездишься с нашими дорогами и болотами! А татарам нужен стремительный набег! А какая тут быстрота с нашими лесами? Успевай лишь слезать да деревья оттаскивать!

– Да, татары немало повоевали еще до Чернигова, – добавил, подумав, молодой князь. – Ну-ка же, разорили все рязанские и суздальские земли! Да народу уймищу поубивали! Их проклятые мечи затупились от людской крови!

– Да, княже, они хорошо воюют! Мы были неготовые к этому татарскому вторжению. Это могучие воины! – промолвил Ермила. – Ну, ничего, мы, русские люди, скоро научимся их побеждать. Научились же громить поганых печенегов и половцев, как говорил славный отец Игнатий!

– Я помню отца Игнатия! – воскликнул Роман Михайлович. – Он был когда-то наставником моего брата Ростислава. Ласковый такой и очень грамотный священник! Он еще был не старым, когда черниговский владыка отослал его в отдаленную лесную усадьбу, Брянск, как ты мне как-то напомнил. Да вот усадьба эта в город превратилась…Не знаю, отчего тогда владыка обиделся на отца Игнатия…Говорили, что того мудрого Игнатия уважали больше, чем самого владыку. Вот и позавидовал якобы епископ его заслуженной славе…

– А как же тогда великий князь? – удивился Ермила. – Что же он не оставил при себе отца Игнатия? Хороший наставник и советник – это очень важное дело!

– Что тебе сказать? – пробормотал молодой князь. – Мой батюшка очень набожный и верит каждому слову старшего священника. Он особенно верил своему духовнику, тому покойному греку! Из-за него мой батюшка покинул Киев перед нашествием татар, прислушавшись к словам премудрого грека о конце света и Божьей каре от татар…Думаю, что отец Игнатий не стал бы проповедовать непротивление поганым!

– Вот и сидит он сейчас в Брянске, – кивнул головой Ермила, – пребывая в почете и уважении. Сам Ефим Добрынич, воевода и управляющий, с ним советуется!

– Воевода и управляющий, – повторил Роман Михайлович. – Думаю, что он заслужил эти громкие звания! Ну-ка, возвел новый город!

– Да, княже, и как возвел! – улыбнулся Ермила. – Теперь, я думаю, что Брянск будет позначительней, чем Киев и Чернигов! Пусть невелик город, но богат и многолюден! Вот куда бы тебе пойти княжить, а не на это страшное пепелище! – С этими словами разговор внезапно прервался. Лес кончился, и перед взором молодого князя предстал в сумерках и речном тумане большой, черный, лежавший в руинах город. Зрелище было такое печальное, что князь Роман взялся рукой за грудь в том месте, где билось сердце, и с горечью произнес: – Вот какое у меня теперь княжение! Да еще стольный город!

На огромной серой поляне, окруженной лишь черными следами от некогда возвышавшихся крепостных стен, стояли большие, потемневшие и посуровевшие, одинокие без изб горожан, православные церкви. Даже травы, которая в изобилии произрастала по берегам протекавшей рядом Десны, не было видно на пепелище.

– Вот уже прошло два года после татарского погрома, – подумал Роман Михайлович, – однако зрелище такое, как-будто город был сожжен только вчера!

– Увы, княже, – громко сказал ехавший рядом Ермила, когда отряд вошел в город, – не радостно твое назначение!

– Послушай, Ермила, – приостановил ход своего коня Роман Михайлович. – А может, мне лучше пойти отсюда на славный Брянск? Тут, как я вижу, делать нечего. Батюшка насмеялся надо мной!

– Не спеши, княже, – молвил с озабоченным видом Ермила. – Сначала исполни волю своего батюшки, а потом уже поступишь так, как посчитаешь нужным. Оно конечно, разве это княжение, когда твой стольный город лежит в руинах? А вот Брянск…Он достоин быть столицей всей черниговской земли!

– Ох, уж эта воля батюшки! – махнул рукой рассерженный князь. – Разве он даст мне хорошее назначение? А там я еще виновным во всех делах стану! Этому не быть: я здесь не останусь и, без лишних слов, пойду в Брянск!

– Погоди, княже, – заволновался Ермила. – Не думай, что это я посоветовал тебе перечить отцу! Отцовская воля – закон!

В это время неподалеку раздалось пение, и из большой краснокирпичной церкви навстречу всадникам вышли священники, монахи и немногочисленные прихожане.

– Слава вам, русские воины! – громко произнес, как пропел, красивым звонким голосом высокий молодой священник. – Кто вы и куда путь держите?