Роман Брянский

Ермила без долгих слов выбрал самых рослых ребят, и не успел княжич Роман опомниться, как они скрылись из виду.

– А может, пора и мне, матушка, скакать на помощь отцу? – спросил княжич Роман княгиню, которая, укутанная в кунью шубу, сидела на телеге и спокойно, безучастно, смотрела в даль. – Ведь там моя дочь с кормилицей!

– Этого не надо, сынок, – возразила княгиня. – Разве ты забыл приказ отца: охранять нас? А если на нас нападут татары с тыла? Кто нас защитит? У твоего батюшки достаточно воинов! Да там еще и твой Ермила…Положись на него! Сам ведь взял его на службу…А он – человек бывалый! Такой не подведет! Вот и жди его возвращения!

Пришлось бездействовать почти целый час. Роман с тревогой смотрел в сторону умчавшегося отряда. Но кустарник и редкие деревья, росшие вдоль извилистой дороги, мешали разглядеть, что происходило в отдалении.

Наконец, от небольшой серой кучи, видимой издалека, которая, вероятно, представляла собой княжеский обоз, отделился какой-то ком и стал быстро расти, на глазах превращаясь в Романовых дружинников. Первым стремительно мчался Ермила, махая руками и возбужденно крича.

– Поехали вперед, княжич! – донеслось до Романа. – Там все успокоилось!

Роман махнул рукой, и его отряд с повозками медленно двинулся в сторону видневшегося на горизонте небольшого города Серадзи. Тем временем Ермила подскочил к Роману и стал быстро, задыхаясь от спешки, рассказывать. – Там случилась беда, княжич! – крикнул он. – Нечестивые воры напали на княжеский поезд! Еле отбились!

– Кто такие? – удивился Роман. – Неужели поганые?

– Поганые, да не те! – ответил Ермила. – Как сказали, то были немцы…Большой отряд! Они выскочили из леса нежданно-негаданно! Не успел наш князь опомниться, как они посбивали его дружинников на землю и захватили обоз! Ладно, что мы подоспели, а то бы не миновать большой беды! Даже великий князь пострадал: слегка ранен…Слава Господу, хоть жив! Я хотел учинить погоню за лихими злодеями, но они так ловко умчались в ближайший лес, что мы махнули руками и стали помогать нашему князю. Да какая там погоня? Тех немцев было больше двух сотен! Все – в железных латах, с арбалетами, как говорят поляки…Перебили бы нас и только…Вот если бы с ними столкнуться в ближнем бою…А так мы для них словно бы жалкие цапли…

Тем временем отряд княжича Романа приблизился к великокняжескому обозу. Вернее, уже не к обозу, а к тому, что от него осталось. Все телеги с добром были угнаны разбойниками. Дружинники князя Михаила, спешившись, стояли у большого развесистого дуба, у подножия которого на расстеленных плащах сидели великий князь Михаил с перевязанной головой и его любимец боярин Федор с окровавленными лицом и руками.

– Вот, отрубили большой палец, каты! – стонал Федор, держа вытянутую правую руку, из которой струилась кровь. – Чтоб им неладно было, рыжим дьяволам и треклятым козлам!

– А где же наш славный Ратибор, батюшка? – спросил растерянный Роман. – Куда же он подевался?

– Нет теперь, сынок, нашего верного Ратибора! – покачал головой князь Михаил. – Его застрелили те проклятые злодеи!

Только теперь Роман увидел лежавший слева от великого князя труп его верного слуги. Из шеи несчастного воеводы торчала короткая черная стрела.

– А куда же подевались отец Питирим и его дьячок? – спросила сошедшая с телеги княгиня Агафья. – Я не слышу его громкого голоса?

Княжеские дружинники расступились. На земле, укрытые плащами, лежали тела княжеского духовника и двух его верных слуг. Возле трупа священника стоял на коленях дьячок и тихо плакал.

– Господи! – вскрикнула княгиня. – Да что же тут у вас приключилось? Мы ведь совсем ничего не слышали…Только глухие отдаленные крики да какой-то стук…А тут было целое сражение!

– Да вот, Агафьюшка, мы спокойно ехали и ни о чем таком не думали, – промолвил князь Михаил, – как вдруг на нас из леса обрушилась целая лавина всадников, – он показал рукой на видневшиеся в полуверсте большие черные деревья. – Мы едва успели выхватить оружие! Сначала они ринулись на меня, желая оставить моих людей без военачальника. Но верный Ратибор заслонил меня своим телом и принял лютую смерть! Тут и Федор выхватил меч, отбивая от меня врагов…Он отогнал двух злодеев, но тут к нему подскочил третий разбойник и рубанул по руке моего славного Федора…Тогда я разгневался и безжалостно рассек своим мечом того наглеца. Да тут вдруг потемнело у меня в глазах…Очнулся, а врагов уже нет…И я лежу на сырой земле…А надо мной стоит тот киевский ополченец, как его…Ермила…Вовремя он подоспел…

– А где же наша дочь?! – завопила вдруг выпрыгнувшая из повозки молодая супруга княжича Романа. – Здесь нет кормилицы!

Все засуетились, забегали: за меньшим не заметили большего!

– Эй, Ермила! – закричал княжич Роман. – Скачи-ка к тем кустам. – Он показал рукой в сторону темной массы. – Там что-то белеется!

Ермила быстро помчался в указанном направлении, на виду у всех спешился и вошел в кустарник. Вдруг оттуда донесся дикий, едва ли человеческий, вопль. Княжич Роман вскочил на коня и, махнув рукой, помчался туда же. За ним устремились и его дружинники.

– Да что же там такое? – заволновалась княжна Анна. – Неужели убили мою кормилицу? А как же моя дочь?

Князь Михаил, забыв про рану, встал и устремил свой взгляд на приближавшихся людей.

Впереди шел Ермила, неся на руках тело молодой кормилицы, одетое в белый овчинный полушубок. За ним с плачем и стенаниями плелся княжич Роман, державший в руках окровавленный сверток.

– Чадо мое горькое! – завопила, царапая ногтями лицо, несчастная Анна Данииловна. – Вот и потеряли мы свое дитя в чужой земле!

– Неужели их убили? – спросил сына, глотая слезы, великий князь Михаил.

– Да, убили, батюшка! – прохрипел в отчаянии княжич Роман. – Они, подлые, подстрелили нашу кормилицу! Их тяжелая стрела пробила наше дитя насквозь через тело убитой кормилицы! Ох, как же это горько и как тяжело на сердце!

– Доченька моя ты сладкая! – убивалась молодая мать, княжна Анна, разворачивая кровавые пеленки. – Вот, в младенчестве, приняла ты смертную муку!

– Успокойся же, моя бедная дочь, – сказала княгиня Агафья и подошла к невестке. – Да отдай-ка тело несчастного дитя! – Она обняла плакавшую женщину и сделала знак своим девушкам подойти. – Возьмите-ка, девицы, это безгрешное дитя и похороните ее по нашему обряду.

Княжна Анна подчинилась, отдала мертвое тельце служанкам, а сама встала и пошла, шатаясь, к ближайшей повозке. К ней направился молодой супруг. Они долго сидели вдвоем, обнявшись и горестно рыдая.

Наконец, княгиня Агафья опомнилась.

– Перевяжите раненых! – приказала она своим дворовым девушкам. – Да побыстрей! Да обрызгайте раны настоем целебных трав!

Девушки заметались, выполняя волю своей госпожи.

– А как погиб святой отец? – спросила расстроенная княгиня Агафья княжича Ростислава, стоявшего до этого в молчании подле отца. – За что же его-то убили?

– Ну, тут так получилось, что мы схватились с немецкими всадниками, – ответил Ростислав. – Это был довольно тяжелый бой! На каждого из нас пришлось по два-три врага! Думали, что уже конец нам настал. Тем более, что эти враги были одеты в железные доспехи! Бьешь по ним мечом, а от этого только звон один!..Но, видимо, они не собирались нас убивать и только отвлекали наше внимание от обоза! Вдруг их главный вояка как крикнет: – Хальт! Цурюк! – Ну, они тогда разом от нас отвалились и быстро ускакали. А тут и Ермила с Романовыми молодцами подоспели…

– Мы подумали сначала, что злодеи испугались нашего Ермилу, – добавил дружинник великого князя, Любор, – но проклятые немцы угнали княжеские телеги с добром! Ясно, что они напали на нас из-за княжеского богатства! И как только им удалось захватить добро, они сразу же умчались в лес!

– Отважен был наш отец Питирим! – рыдал рыженький дьячок. – Он с крестом пошел на врага! Думал так остановить нечестивых…Однако эти проклятые немцы отбросили его в сторону и кинулись к телегам. Они проделали это так быстро, что мы не успели и глазом моргнуть, как повозки с добром помчались к лесу, окруженные со всех сторон злобными врагами. Наш отец Питирим хотел помешать этим нечистым врагам, но один из разбойников выхватил небывалый по виду лук с длинной палкой…Я вижу: лежит славный отец на земле, а из его груди торчит чужеземная стрела! Вот уж горюшко нам какое!

– А как ты, Михайлушка? – ласково молвила Агафья, склонившись перед мужем. – Сильно пострадал? Как ты себя чувствуешь?

– Да не так уж сильно, – пробормотал великий князь. – Жаль, что выбили меня из седла эти злодеи, а то бы я им тогда…Ох, какой позор! Ограблен, да еще возле самой Серадзи, как жалкий простолюдин! Да остались без добра! И внучку нелепо потеряли!

– Добро – это дело наживное! – кивнула головой княгиня. – Надо бы сберечь муку и зерно. Слава Господу, что все припасы были на наших телегах! Серебро и тряпки – это еще не все! Вот только дитя не вернешь!

– Срам и позор! – качал головой Михаил Всеволодович. – Да еще возле города у всех на глазах!

– Да никто этого не видел, великий князь, – сказал стоявший около своего привязанного к дереву коня Ермила. – Даже мы, твои верные слуги, ничего сначала не разобрали. А город еще дальше от нас и едва заметен!

– Что ж, – вздохнул великий князь, – придется нам тогда менять свой путь! Пройдем вот Польшу и повернем домой! Татары завязнут в Венгрии, надолго…Не победить им в одном сражении короля Белу!

– Так его же побили татары? – грустно усмехнулся княжич Ростислав. – Разве не сообщил тебе об этом посланник князя Даниила?

– Ну, у Белы еще немало воинов, – отмахнулся князь Михаил. – Хватит их для татар. И если там затянется жестокая война, мы сумеем поправить свои нелегкие дела!

– Не знаю, батюшка, может, мне уйти в мой Луцк? – пробормотал Ростислав. – В город, подаренный мне князем Даниилом…Небось, этот Даниил думает, что стал как бы благодетелем за свой скромный дар…На деле же, разве не Даниил отнял у меня мой законный Галич? Пусть бы сидел у себя на Волыни!

– Да что ты, братец! – вдруг сказал подошедший, едва унявший слезы, княжич Роман. – Неужели ты забыл свои клятвы и обещание мира князю Даниилу? Ведь он твой родной дядька!

– Какой он мне дядька? – возразил Ростислав. – Покойный отец Питирим говорил мне об этом и разъяснил мне подробно историю нашего рода. Это наш отец ему дядька! Наш батюшка в пятом колене от Святослава Ярославича, а Даниил – в шестом колене от Всеволода Ярославича, который был младшим братом нашего пращура!

– Что за ересь?! – вскричал Роман. – Или ты не знаешь, что наша матушка – родная сестра Даниила Романыча? Значит, он наш подлинный дядька!