Роман Брянский

Когда он вернулся в дом, над бедным Милютой уже хлопотал знахарь Радобуд.

– Ну что, – спросил его купец, – тяжелая рана?

– Рана-то тяжелая, – ответил лекарь. – У него в боку – татарская стрела! Но, думаю, будет жив! Хотя работа предстоит нелегкая: татарскую стрелу так просто не вытянешь…

– А ты, голубчик, постарайся, – Илья потрепал по плечу лекаря. – Не таких на ноги ставил!

– Вот и сидим мы, Ильюшенька, в осаде, – промолвила подошедшая к ним Василиса, – и нет возможности куда-нибудь выйти. Особенно без татарского сопровождения. Разве это жизнь? Теперь я согласна, что нам надо уезжать отсюда. На всю жизнь не спрячешься за спину Тучегона? А если он погибнет? Такова правда войны! Разве ты не слышал слова Тучегона? Там, среди татар, есть ненавистники русских людей! Если бы наша судьба от них зависела, мы бы тут живыми не сидели!

Однако на следующее утро купеческий слуга, следивший за порядком в усадебном дворе, пришел к хозяину с радостной улыбкой. – Батюшка Илья Всемилич! – промолвил он, поздоровавшись и почтительно поклонившись. – Татары ушли из города!

– Да как же такое случилось? – удивился купец. – А мы ничего не знаем! Даже славный Тучегон с нами не простился! Неладно тут что-то…Не верю, что они ушли…

– Только десять дней хозяйничали, – бормотал слуга, – да вот ушли по другим делам или опять на войну!

– Откуда ты об этом узнал? – рассердился Илья. – Неужели выходил из усадьбы без моего дозволения? Я не раз говорил об этом!

– Да не выходил я, батюшка…Теперь мы во всем тебя слушаем, – ответствовал слуга. – Тихо же кругом стало…Или не слышишь?

– Да, уж доподлинно, – кивнул головой купец. – Я этого не заметил. Думал же, что как-то сегодня необычно…А тихо-то уж! Мы привыкли к татарскому шуму. Никто и не надеялся на такую тишину! – И он отправился к Василисе.

– Ну, что, матушка, ничего не заметила? – спросил купец жену, когда вошел в кладовку, где Василиса разговаривала с горничной.

– А почему ты это спрашиваешь, Ильюшенька? – удивилась такому вопросу жена. – Я ничего нынче не приметила…

– А ты вслушайся! – кивнул головой купец. – Что слышно?

– Да уж ничего, – покачала головой Василиса и вдруг вздрогнула. – Тихо, батюшка, тихо! Ушли, значит, поганые!

– Да, видимо, ушли, – согласился Илья. – Значит, мы спаслись от напасти!

В это время в ворота усадьбы постучали. Стук оказался таким звучным, как будто кто-то бил по забору изо всей силы.

– Ох, видно, пришел Тучегон, чтобы напоследок попрощаться! – воскликнула Василиса. – Беги-ка, Волод, отпирай побыстрей ворота!

Однако это был поп Анастас, тот самый, которого недавно встретил купец Илья в Печерской лавре.

– Будьте же здоровы, люди добрые! – пробасил священник и перекрестил усадьбу. – Ну, слава Господу, купец: защитил тебя наш всемогущий Спаситель!

Илья подошел под благословение.

– Ну, что, батюшка? – спросил он. – Уехали поганые? Мы тут сидим и не знаем, в городе ли они еще?

– Уехали, Илья Всемилич, слава Господу, – кивнул головой священник. – Одни только мы горемычные тут остались! Хвала Господу, что вы целы-невредимы!

– Да, только Божьим промыслом, батюшка, – пробормотал купец, приглашая отца Анастаса в дом. – Входи и откушай с нами то, что нам послал Господь!

– Да, уж не думал я, что мы с тобой свидимся, – сказал за столом батюшка, вкусив Василисыной наливки. – А когда я увидел тебя намедни возле славной Печерской лавры, так подумал, что мне померещилось. Каким же чудом ты спасся от напасти? Да еще и дом в целости сохранился! Удивительно все это!

– Нет здесь ничего удивительного, – ответил купец. – Так уж получилась, что по Божьей воле моя Василиса спасла жизнь одному знатному татарину…

– Жизнь? Татарину? – нахмурился поп Анастас. – Да еще знатному? За что же тогда?

– Да спас меня этот татарин, когда поганые разорили мой родной город Вщиж, – улыбнулась Василиса. – Там тогда уцелела по воле того славного татарина только горстка беззащитных женок…

– Ты говоришь о каком-то чуде! – пробормотал священник. – Похоже на сказку или волшебную былину! Ни за что бы в это не поверил, если бы своими глазами не увидел нетронутыми ваши дом и усадьбу…

– Так уж получилось, – кивнул головой Илья. – Видимо, это было угодно господу Богу. Моя Василисушка такая жалостливая!

– Все в руках Божьих, – буркнул отец Анастас. – Ничего без Его воли не бывает! Вижу, что вы заслужили Господню милость, если вам так повезло!

Илья вздрогнул и встретился глазами со священником. Он заметил тяжелый, подозрительный взгляд и ощутил смутную, нараставшую откуда-то из глубины души тревогу.

ГЛАВА 22

ДЕРЗКИЙ БЕЖЕНЕЦ

Наплыв многочисленных беженцев превратился для маленького Брянска в настоящее бедствие. Ефим Добрыневич не знал, что делать. Поселить всех страждущих в немногочисленных избах городского посада было просто невозможно. Да и остальные подесенские поселения, принадлежавшие бывшему Вщижскому княжеству, были переполнены людьми.

Приходилось повсеместно валить лес и наскоро строить барачные поселки. Даже в большом тереме, который воевода построил на случай приезда князя Михаила Черниговского, поселились гости: два киевских боярина, чудом уцелевших после взятия татарами великого города, и епископ Порфирий со своими секретарями-монахами.

Понимая, что в крепости нужно иметь еще больше жилых домов, воевода Ефим серьезно занялся строительством. Рядом с Покровской церковью заложили еще один терем. Постепенно удлинялась и крепостная стена. К концу 1240 года вся Покровская гора была превращена в мощный крепостной бастион. Прибывавшие беженцы заселили всю западную сторону от Покровской горы до огромного оврага. Поскольку на всей примыкавшей к крепостной стене площади места не хватало – а воевода вообще запретил кому бы то ни было строиться на расстоянии ближе пятидесяти шагов от крепостной стены – люди стали поселяться в оврагах и по берегу Десны. Вскоре временные избы, шалаши и землянки раскинулись и к югу, обогнув большущий овраг.

В конце декабря Ефим Добрыневич решил объехать со своим конным отрядом все поселение, чтобы прикинуть, какую же общую площадь заняли беженцы.

В одно морозное утро всадники выехали из крепости и, спустившись по хорошо утоптанной дороге вниз к берегу Десны, двинулись на юг, огибая Покровскую гору и овраг, поросший густым лесом и кустарником.

Повсюду, куда бы ни бросили взгляды всадники, виднелись либо землянки, либо шалаши, из которых поднимались вверх синеватые струйки дыма. Дымок струился и из оврага, где также поселились беженцы.

Доехав до другого оврага и не обнаружив в нем поселений, Ефим махнул рукой в сторону противоположную реке Десне. На площадке между двумя оврагами виднелось несколько землянок. Всадники направились туда, но лошади стали спотыкаться, пятиться, чувствуя подъем, и пришлось остановиться.

Привязав лошадей у ближайших деревьев и оставив охрану, воевода с десятком своих дружинников полез вверх. Подъем был не крутой, но достаточно долгий, и когда Ефим со своими людьми достиг, наконец, ровной местности, они уже изрядно устали и едва переставляли тяжелые от налипшего снега сапоги.

Отряхнув снег и немного постояв, Ефим направился к ближайшей землянке, покрытой большим бело-голубым сугробом, из которой торчала длинная черная труба.

– Подождите, – сказал он своим спутникам. – Я войду один и посмотрю, как здесь живут беженцы.

Воевода подошел к небольшому утоптанному в снегу спуску и медленно приблизился к маленькой, в пол роста взрослого человека дверце, открыв которую он отшатнулся. В ноздри ударил кислый запах неухоженного, грязного жилья и немытых человеческих тел. Войдя в помещение и закрыв за собой дверь, Ефим некоторое время стоял у самого входа в большую яму, привыкая к темноте. Было тихо, но присутствие людей явственно чувствовалось: откуда-то доносились сопение, храп, тихий разговор. Присмотревшись, воевода увидел в глубине земляного подвала большой, грубо сколоченный из досок, стол и сидевшую за ним женщину. Она держала в руке ткацкое веретено и со страхом смотрела на незнакомца. Невдалеке у небольшой печурки, труба которой виднелась снаружи, сидел невысокий широкоплечий мужчина средних лет с густой окладистой бородой и подбрасывал в открытую дверку, из которой поблескивало, освещая мрачное помещение, пламя, небольшие поленья. Он тоже замер, увидев незваного гостя, и с удивлением на него уставился.

– Будьте здоровы, хозяева! – громко сказал Ефим и слегка поклонился.

– Будь здоров и ты! – ответил мужик. – Откуда ты к нам пришел и зачем?

– Я – здешний воевода, – кивнул головой Ефим. – Решил посмотреть, как вы тут живете, чтобы узнать о ваших трудностях…

Услышав эти слова, мужик быстро встал и поясно поклонился Ефиму.

– Тогда добро пожаловать, – сказал он. – Садись же сюда, на скамью, у этого стола. А ты, Мирина, – обратился он к жене, – поищи-ка харчей, чтобы угостить нашего гостя!