Роман Брянский

– Славный князь Роман Михалыч, сын великого князя Михаила, со своей супругой идут в стольный город…, – начал говорить выехавший вперед Ермила, но молодой князь перебил его. – Брянск! – сказал он вдруг громко и сам изумился своей решимости и твердости.

– Да благословит вас Господь! – промолвил священник. – Просим в наш святой храм и на скромную трапезу!

Вечером, сидя за столом в небольшом, только что построенном домике отца Аристарха, Роман наставлял своего дружинника.

– Завтра поутру, Дарко, поедешь с посланием к моему батюшке! – говорил молодой князь. – Поведаешь ему, что мы благополучно добрались до Чернигова, но нашли здесь одни развалины…Ну, а потом, – Роман немного подумал и с улыбкой посмотрел на Ермилу, – скажешь батюшке, что я поехал оттуда дальше вверх по Десне, к Брянску. Там, скажешь, я и буду княжить! Пусть невелик город, но зато настоящий! Понимаешь?

– Понимаю, княже, и скажу все так, как ты мне велишь, не упущу ни одного слова! – с готовностью ответил Дарко.

– Ну, а теперь иди, готовься к поездке. А потом приедешь ко мне уже в Брянск…Однако же, подожди, – Роман о чем-то вновь подумал. – Да возьмешь с собой еще трех молодцев. Одному в дороге опасно. А вчетвером вы спокойно доберетесь до Киева или до руин того славного города…Ну, а потом…сами найдете Брянск. Он там подальше, вверх по Десне!

– Слушаюсь, княже!

В это время в избу вошла своей плавной походкой княгиня Анна. Молодой супруг уже сообщил ей о своем решении, и она пришла поддержать его в трудный момент.

– Какой же ты у меня умница, Романушка! – сказала она ласково, обнимая мужа. – Так похож на моего батюшку! Такой же сильный и…красивый!

Книга 2

УДЕЛЬНЫЙ БРЯНСКИЙ КНЯЗЬ

ГЛАВА 1

ПЕЧАЛЬНОЕ ИЗВЕСТИЕ

В погожий октябрьский день 1246 года к стенам брянской крепости подъехал одинокий вооруженный всадник. Судя по одежде, посеревшей от пыли, и усталому виду, он ехал давно и издалека.

– Кто ты и зачем пожаловал?! – последовал громкий окрик со стороны Покровских ворот.

– Я – посланник великого князя Андрея, Мирослав! Еду из Чернигова! – резко выкрикнул неожиданный гость. – К князю Роману с вестью!

Ворота заскрипели и открылись. Выскочившие ко рву воины завертели ручку рычага. С визгом потянулись вниз толстые ржавые цепи и небольшой, но прочный мостик, опустился на берега рва. Всадник быстро проскочил по шатким доскам и въехал в крепость. Тут же к нему подбежали здоровенные мужики из княжеской прислуги и взяли коня под уздцы. Суровый воин спешился и в сопровождении двух охранников направился в сторону княжеского терема. Пройдя шагов двести от ворот и обогнув Покровскую церковь, Мирослав приблизился к высокому, изукрашенному резьбой терему с начищенной до блеска медной крышей, и вошел внутрь. Здесь его ждали заранее оповещенные княжеские слуги.

– Здравствуйте, люди князя! – громко сказал Мирослав и поклонился трем рослым бородатым воинам, одетым в добротные темно-коричневые кафтаны.

– Будь здоров и ты, посланник князя Андрея! – сказал самый старший из встречавших, темноволосый и широкоплечий, и показал рукой на скамью, стоявшую прямо напротив входа. – Присядь и пока подожди: Роман Михалыч сейчас занят.

– Я пришел с горькой вестью! – буркнул Мирослав. – Хотя, ладно, подожду…С этим нечего спешить!

– А что приключилось? – вздрогнул старший слуга Романа и перекинулся взглядами с другими встречавшими. – Неужели беда с нашим великим князем Михаилом? Он ведь нынче в поганой Орде!

– Угадал, княжеский слуга, – потупил взор неожиданный гость. – Нет теперь великого князя Михаила! Он убит татарами!

– О, Господи! – простонали в один голос княжеские люди. – Горе-то, горе какое!

– Погодите стонать! – первым опомнился старший. – Надо сейчас подумать, как спокойней и тише поведать об этом горе князю. Это – тяжелый удар для нашего князя!

– Тогда сам и поведай, Ермила Милешич, – пробормотал стоявший сзади княжеский дружинник Бровко. – Тебе не впервой говорить князю правду!

– Оно так, Милешич, – кивнул головой другой встречавший, Воислав, – ты умеешь говорить с нашим князем, вот и подготовь его к печальному известию.

– Ладно, что уж тут…, – грустно молвил Ермила. – Пойду посоветуюсь с Ефимом Добрыничем. Уж он-то зря слова не скажет!

…Княжеский воевода Ефим сидел в простенке на большой скамье вместе с остальными княжескими советниками и ждал, когда князь Роман освободится. Брянский князь в это время обсуждал со своей женой дела по дому, периодически вызывая слуг и давая им различные указания. Время тянулось медленно, и лучшие княжеские люди скучали, думая каждый о своем. В княжеском тереме не разрешалось громко говорить: когда князь Роман был занят, он не любил излишний шум…

…Много событий произошло с того времени, как юный шестнадцатилетний Роман Михайлович, отказавшись от отцовского назначения в Чернигов, самовольно приехал в свой Брянск. Великий князь Михаил тогда сильно обиделся на сына, но мешать ему не стал: пусть правит глухоманью, если такой непослушный! Ефим Добрыневич помнил тот день, когда стройный, румяный юноша с красавицей женой вошел в только что построенный терем. С ними прибыл и «воскресший из мертвых» Ермила, увидев которого, брянский воевода от радости даже прослезился. Князь Роман Михайлович тогда горячо благодарил Ефима за уютный дом, так кстати срубленный!

Многому дивился юный князь, обходя и брянскую крепость, и городок! Все ему нравилось в установлениях отцовского воеводы.

– Теперь ты мой воевода! – сказал как-то молодой князь Ефиму после очередного осмотра брянских укреплений. – Будешь ведать ратными делами…

– Я привык тут ко всему, княже, – ответствовал ему тогда Ефим Добрыневич. – Был я управляющим, воеводой и наставником! Уймищу народа научил уму-разуму! Но я уже стар…

– Ты еще не стар, Ефим Добрынич, – улыбнулся князь Роман, – однако тебе не справиться, конечно, со всеми делами! Надо тебе помогать! Ну, а кого бы ты посоветовал назначить управляющим моей вотчины? Есть ли у тебя такие надежные люди?

– Люди-то есть, княже, – улыбнулся Ефим, – однако же нет человека лучше Ермилы!

– Ермила сейчас мой первый советник, – покачал головой князь Роман. – А дела земли и двора требуют немало времени. Надо, чтобы ими ведал кто-то другой!

– Тогда подумаем и поищем, – тихо сказал Ефим. – Найдем управляющего, если нужно. Там будет видно.

Так ничего и не изменилось. Брянский воевода был незаменим и отвечал за все. Вплоть до поисков бабки-повитухи для княгини.

Раньше в крепости жила известная в своем деле знахарка, которая принимала роды у жен здешних воинов да и у молодой жены самого Ефима Добрыневича. Однако с приездом черниговского епископа Порфирия, который стал строго блюсти христианские порядки, бабка-повитуха, не ходившая в церковь и оставшаяся верной своим старинным славянским кумирам, покинула городок и скрылась неизвестно где. Пришлось искать новую знахарку. К счастью, оказалось, что жена недавно взятого на службу к Ефиму глуховского беженца Милорада Мирина кое-что знала во врачевании и в свое время помогала опытной глуховской бабке-повитухе принимать роды. Вот она и занялась роженицами и, в первую очередь, княгиней Анной.

Вторые роды супруги брянского князя, проходившие в ноябре 1241 года, были тяжелыми и долгими. Почти два дня промучилась молодая женщина, прежде чем родила слабенькую, хилую дочь. Княгиня едва не умерла от мук и истощения, и лишь неусыпный уход трудолюбивой и заботливой Мирины позволил сохранить ей жизнь. А вот выходить княжескую дочь не удалось. В самый разгар декабрьских морозов новорожденная неожиданно заболела и скончалась, внеся смятение и тоску в молодую княжескую семью.

Однако не успела княгиня Анна выздороветь от перенесенных страданий и утешиться от своего горя, как снова забеременела, и к осени 1242 года у князя Романа появился сын, которого назвали Михаилом в честь святого покровителя великого черниговского князя.

Княгиня Анна не кормила своих детей грудью, поскольку это не было принято в княжеских семьях. Поэтому Ефим Добрыневич подыскал и привел в княжеский терем молодую здоровую женщину из Городца, которая и выкармливала княжича Михаила.

Гибель первой княжеской дочери во время странствий по Польше и безвременная кончина второй не остались без тревог и подозрений.

В семье князя и среди его ближайшего окружения считали, что кто-то сглазил княгиню.

Слухи ходили разные. Кое-кто обвинял в сглазе галицких бояр и семейство князя Даниила. Были и такие, что ссылались на некое проклятие покойного отца Питирима. Вспоминали даже владыку Порфирия, который уехал с обидой из Брянска. Ведь черниговский епископ безуспешно жаловался князю Роману на Ефима Добрыневича, что-де брянский воевода привечает всяких язычников, богохульников, плохо соблюдает христианские обряды и лишь в большие праздники посещает расположенную рядом с его домом Покровскую церковь. Не забыл владыка и когда-то состоявшегося в воеводской трапезной разговора с богохульником Милорадом, осмелившимся осудить и князей, и саму церковь за непротивление татарам. И на его жену Мирину косился со злобой Порфирий: сама красота этой женщины казалась епископу опасной и греховной!

– Прогони их, воевода, – говорил владыка Ефиму Добрыневичу, – пока эта нечистая сила не наделала бед!

Но брянский воевода пропустил мимо ушей слова мудрого наставника и лишь только посмеялся над ними.

Не поддержал Порфирия и брянский князь Роман. С самого начала он неохотно выслушивал поучения черниговского епископа, а когда последний упомянул о своей дружбе с покойным отцом Питиримом, которого Роман считал главным виновником отцовского бегства от татар, молодой князь совершенно перестал с ним считаться. В довершение ко всему он еще и оскорбил владыку, с горячностью посоветовав ему не вмешиваться в дела управления уделом, а заниматься только церковью.

– Не трогай моего воеводу Ефима, – сказал тогда князь Роман. – Это нужный моей вотчине человек! Или ты не видишь, владыка, сколько всего сделал тут Ефим! Целый город воздвиг из деревеньки! Да как его укрепил!

Порфирий после этого неприятного разговора стал собирать свои вещи и дня через три отъехал назад в Чернигов. Он долго потом жаловался великому князю Михаилу на его сына Романа, ездил и в Киев с назиданиями, но ничего не добился. Михаилу Всеволодовичу было не до него.

Положение и Киева, и Чернигова, лежавших в развалинах, да и всех южных русских городов, было незавидным. Татары, повоевав на Западе и разгромив несчетное множество царств-государств, вернулись вскоре в великую степь, где на берегах Волги их полководец Бату основал свое собственное царство – Золотую Орду. Все князья северо-восточной Руси отправились на поклон к могучему владыке. Одним из первых побывал в Сарае-Бату и великий суздальский князь Ярослав Всеволодович, лютый недруг Михаила Черниговского.