Роман Брянский

БЕДА СУЗДАЛЬСКОЙ ЗЕМЛИ

День 19 декабря 1281 года был страшен для несчастных жителей Переяславля Суздальского. Огромное пожарище охватило город. Толпы татар с дикими криками метались по узким улочкам старинного русского города, нещадно убивая всех, кто бы ни попадался им под руку. Даже женщин, которых охотнее всего полонили степные хищники, они истребляли с невероятной жестокостью.

Вот из одного только что загоревшегося дома выскочила молодая купеческая жена, держа в руках два кричавших от ужаса свертка – своих годовалых младенцев.

Потный, грязный татарин с гиканьем подскочил к ней и пронзил жалобно закричавшую женщину своей остроконечной пикой. Сбросив на землю окровавленный труп, он со смехом развернул своего коня и начал топтать беспомощных младенцев конскими копытами.

Тут же, поблизости, группа татар по очереди насиловала соседку убитой купчихи – молодую жену погибшего на улицах города гончара. Женщина отчаянно кричала: прямо перед ней маячила черная куча из тел ее убитых детей.

Князь Андрей Александрович Городецкий, приведший на суздальские земли татар, проезжал по пожарищу и со злой улыбкой посматривал по сторонам.

– Вот и получили свое эти переяславльские злодеи, – говорил он боярину Семену Тонлиевичу, ехавшему рядом, – не пожелавшие признать во мне великого князя! Пусть узнают о моей жестокой мести!

– Твоя месть, великий князь, справедлива, – кивнул головой верный боярин, – однако тебе не стоит глотать жар и копоть! Пусть татары вершат праведный суд…Они, как известно, сильны в этих делах!

В это время до князя и его боярина донеслись крики насилуемой женщины.

– Вот любопытно, – засмеялся князь и подскакал к толпе татарских воинов. – Что это вы, отважные воины, решили развлечься? – крикнул он. Татары расступились, и князь увидел жертву насилия. Женщина лежала на снегу, беспомощно раскинув ноги. На ней сидел здоровенный татарин и быстро покачивался. Несчастная уже не кричала, она отчаянно, по-волчьи, выла.

– Умелы ваши татарские воины с женками, – сказал, смеясь, Семен Тонлиевич.

– И как они справляются с ними в такой лютый холод? – с удивлением спросил стоявших рядом татар князь Андрей.

– Вот если долго не будешь без женок, коназ урус, – ответил ближайший татарин громким гортанным криком, перекрикивая вопли насилуемой, – так даже в холод на любую полезешь!

В это мгновение насильник, сделав свое дело, оторвался от своей жертвы и быстро встал на ноги.

– Якши, якши, коназ урус! – сказал он, натягивая штаны.

Князь с улыбкой посмотрел на нагую женщину: несчастная лежала, тяжело дыша, выпучив глаза и высунув язык, с ужасом глядя вверх.

– Как тебе, красная девица, по душе ли татарские мужи? – весело вопросил князь Андрей. Измученная женщина что-то выкрикнула, но князь не понял.

– Что она там говорит? – обратился он к боярину.

– Да вот, эта забавная женка благодарит татар! – ответил, смеясь, Семен Тонлиевич.

– Хороши наши русские женки, – весело сказал князь Андрей. – Получают удовольствие даже на пожаре и среди трупов своих родственников! А татары, в самом деле, неприхотливы, – сказал он теперь по-татарски, – если топчут такую некрасивую женку! Как им это не противно?

Татары, услышав последние слова князя, что-то между собой обсудили и быстро, вскочив на коней, разъехались в разные стороны.

– Прими же свою судьбу, глупая женка! – промолвил татарский сотник и, подняв кривой меч, с размаху отсек несчастной голову. Брызги горячей крови попали прямо в лицо князю Андрею.

– Ты шайтан, а не воин! – закричал русский князь на татарина. – Не можешь даже башку отсечь без грубости!

– Это плохой знак, великий князь, – сказал боярин Семен, доставая из-за пазухи большой цветастый платок и отирая им лицо князя. – Кровь этой коровищи попала тебе прямо в щеку!

– Отвратительно! – недовольно буркнул князь Андрей и, развернувшись, проехал копытами своего коня по обезглавленному трупу. Боярин, брезгливо морщась, проследовал за своим князем. Кровавые следы конских копыт далеко потянулись за всадниками.

– Скоро будет наш и Великий Новгород! Слава Господу, без войны! – сказал как ни в чем не бывало князь Андрей, выехав за город. Впрочем, Переяславль теперь трудно было назвать городом: он представлял из себя лишь обугленные развалины. Даже городская дубовая стена дымилась!

– Надо бы потушить эту стену, – сказал князь Андрей, выехав в поле. – Этот город мне еще пригодится! Или оставить его таким моему братцу?

– Эй, молодцы! – крикнул во весь голос боярин Семен. Перед ним предстали, ехавшие до того на некотором расстоянии от князя, дружинники. – Соберите-ка смердов, если они тут уцелели, да потушите эту тлеющую стену! Дома-то уже не спасешь! – Отдал распоряжение боярин.

Князь подъехал к своему походному шатру, слез с коня и вошел внутрь.

– Тут так холодно! – сказал он вошедшему вслед за ним боярину.

– Эй, слуги! – крикнул Семен Тонлиевич. – Ну-ка разожгите жаровню!

Княжеские слуги заметались, выполняя боярский приказ.

– Не приучены наши русские люди, – проворчал князь Андрей, – к теплу, как эти татары. Они быстро собирают юрту и в ней всегда тепло, как в доброй избе!

– Ты прав, великий князь, – сказал, прищурившись, боярин Семен, – русские – это презренный народ! Твой славный батюшка, князь Александр Ярославич, не раз это говорил. Однако же, великий князь, как бы нам тут разобраться с татарами? Пора бы положить конец этому походу! Оно, конечно, этих нещадно убиваемых смердов нисколько не жалко…Но нельзя допустить, чтобы твои земли совсем обезлюдели…Теперь все эти города твои навеки… А значит, их не надо совсем разорять!

– Ты прав, Семен Тонлиевич, – сказал, позевывая, князь Андрей. – Сходи же тогда к тем татарам, Алчедаю и Ковадыю, и позови сюда всех наших князей. Будем держать совет! – Он огляделся. – Здесь всем хватит места. И скажи моим слугам, чтобы принесли сюда бочонок греческого вина.

– Все сделаю как надо, великий князь, – сказал боярин Семен и, низко поклонившись, быстро вышел в холодную тьму.

Князь Андрей уселся в своем мягком, устланном персидским ковром кресле, и задумался.

Еще летом, узнав о том, что его родной брат – великий князь Дмитрий Александрович – поссорился с новгородцами, он решил захватить власть в великом суздальском княжестве. Князь же Дмитрий уже почти пять лет управлял этой землей и чувствовал себя настоящим хозяином. Получив ярлык от татарского хана, он решил-таки покорить Новгородскую землю. Еще в 1279 году великий князь Дмитрий послал своих людей на край новгородских владений и основал там небольшую крепость, назвав ее Копорье. Однако по условиям договора новгородцев с великими князьями, ему этого делать не разрешалось. Новгородские бояре, опасаясь покушения на свою власть, ревностно следили за тем, чтобы князь, приглашенный ими, не владел в их земле никакими городами. Узнав же про Копорье, они послали своих людей к великому князю Дмитрию, требуя срыть незаконно поставленный городок. Даже новгородский архиепископ приезжал на поклон к великому суздальскому князю, но безуспешно.

Тогда новгородцы, рассердившись, объявили князю Дмитрию о лишении его новгородского «стола».

Великий князь принял вызов новгородцев и, собрав полки, отправился с походом на непокорный город. Но на Шелони, где он остановился со своим войском, его встретил новгородский архиепископ Климент, сменивший недавно скончавшегося владыку Долмата. С большим трудом, богатыми дарами и молениями, новгородский владыка склонил великого князя к миру. Дмитрий Александрович настоял же на своем, сохранив за собой и власть в Новгороде и городок Копорье, куда послал на поселение большой отряд дружинников. Новгородцы, смирившись со случившимся на словах, на деле же решили бороться. На сей раз в ход пошло новгородское серебро.

Представители боярства Великого Новгорода тайно выехали в Городец к младшему брату ненавистного им князя Дмитрия Андрею. Они везли с собой несколько бочонков серебра и другие богатые дары.

– Лучше ты владей Новгородом, княже, – сказали они Андрею Александровичу, преподнеся ему подарки, – и береги наши славные новгородские вольности!

– За это не беспокойтесь, – заверил их князь Андрей. – Вы все получите без обмана!

Имея у себя новгородское серебро, князь Андрей, давно лелеявший мечту отнять у старшего брата отцовский «стол», направился в Орду к хану Мэнгу-Тимуру. Последний, получив щедрый дар, не долго размышлял и, посоветовавшись с верным Болху-Тучигэном, объявил новым великим суздальским князем Андрея Александровича.

– Дай мне также, великий царь, большое войско! – попросил князь Андрей. – Мне самому будет нелегко изгнать с великокняжеского «стола» брата! Мне не осилить этого строптивца без твоей помощи, государь!

Татарский хан не отказал и в этой просьбе, и на суздальскую землю пошли несметные полчища степных хищников, ведомых мурзами Алчеданом и Ковадыем.

Великий князь Дмитрий, потрясенный известиями о походе татарского войска, оказался не готовым к обороне и панически бежал со своей семьей и дружиной на север, надеясь сначала спастись в Новгороде, но не принятый новгородцами, захватившими в плен его бояр и дочерей, ушел в городок Копорье, в котором также не усидел. Зять князя Андрея Довмонт Псковский изгнал его и оттуда, отняв и разграбив княжескую казну. Затем псковский князь проследовал за несчастным Дмитрием Александровичем и до Ладоги, пока не добился того, что бывший великий князь ушел из новгородской земли.

Так, некогда властный и всесильный великий суздальский князь оказался жалким изгнанником и скитальцем.

Татары же, разграбив и сокрушив города, не желавшие покориться Андрею Александровичу, рассыпались по всей суздальской земле, разоряя деревни и села и захватывая в плен несчастных суздальцев. Вереницы связанных татарскими веревками пленников следовали за каждым татарским воином.

– Так они выведут всех людей с моей земли, – думал князь Андрей, облокотясь на ручку своего массивного кресла. – Не будет ни пахарей, ни прочих нужных смердов! Чем платить царю «выход»? Семен Тонлиевич прав. Надо положить конец этому походу! Хорошо, что уже нет праведного митрополита Кирилла! Этот святой человек помешал бы нашему походу! Но он скончался в прошлом году! – Князь перекрестился и громко, вслух, добавил. – Прости мне, милосердный наш Господь, этот тяжелый грех!