– Я всегда знал, что ты умная девочка. Но сейчас ему не о рекламе нужно думать, а о страховке. Так мы с тобой договорились?
– Да, – рассеянно произнесла Лика. – А когда он на ноги встанет?
«Будем надеяться, что вообще встанет!» – подумал Дмитрий, а вслух сказал:
– Операция прошла хорошо, будем ждать.
Полчаса назад главный врач пригласил в свой кабинет его и хирургов, оперировавших Тараса.
– С нашей стороны мы сделали всё, что могли, – разъяснял ситуацию Корнеев. – Осколки костей мы убрали, но как себя поведёт спинной мозг – мы не можем спрогнозировать. Часть клеток уже погибла. И если процесс продолжится…
Главврач внимательно слушал коллегу, лицо его было задумчиво, пальцы нервно крутили карандаш. После последней фразы он так сдавил карандаш, что тот с хрустом сломался. Лицо мужчины помрачнело.
– Что? – почувствовал неладное Забелин и выжидающе посмотрел на хирурга.
– И если процесс продолжится, парня ждёт паралич нижних конечностей. Но бывает, мозг восстанавливается.
– И от чего это зависит?
– От судьбы, – ответил вместо него главврач. – Только от судьбы…
* * *
Тарас хотел пошевелиться и не смог: его торс фиксировал жёсткий каркас, непривычно впиваясь в рёбра. Получалось только поворачивать голову.
В палату вошёл его лечащий врач и присел на стул рядом с кроватью:
– От наркоза отошёл молодцом, надеюсь, и в остальном будет всё успешно.
– Доктор, почему я не чувствую ног, ведь мне сделали операцию? – тихо спросил Тарас с тревогой вглядываясь в лицо врача.
– Да, ребята постарались. Корнеев Игорь – гениальный хирург.
– Тогда почему?! – не унимался больной.
– Ну а как ты хотел! Чай, не палец сломал – позвоночник! Нервные связи, брат, они долго восстанавливаются. Как тебя угораздило-то?
– Да пацан зелёный, только права получил – шикануть решил. Шиканул! У самого летальный исход, и я вот загораю… – с тоской произнёс Тарас.
– М-да… – протянул врач. – Жаль дурака.
– А вот мне не жаль! – вспылил Остапенко.
– Может, что случилось у бедолаги?
– Пьянство с ним случилось, вот что! Эксперты в шоке были: как он вообще в машину сел?!
– Ладно, ладно, – похлопал по плечу врач, видя, как пациент перевозбудился. – Давай думать о хорошем. О выздоровлении думать!
– Я только о нём и думаю, – с усмешкой ответил Тарас, потом спросил: – Что мне делать, доктор?
– Ждать, мой милый. Ждать и верить.
* * *
Лика не любила больницы за запах, за тягостную атмосферу. Она была девочка-праздник. На неё давили эти стены непонятного цвета, казённая мебель, бесформенные больничные халаты. Собираясь к Тарасу, она долго думала, как одеться, чтобы соответствовать месту. Не найдя ничего подходящего, она просто облачилась в джинсы и свитер, а волосы собрала в пучок.
Девушка пришла уже во второй раз. Вчера Тарас спал, и её не пустили. Сегодня, в белом халате и бахилах, поблудив по лабиринтам коридоров, она нашла его палату и толкнула дверь.
– Привет…
Лика так и не смогла выдавить из себя улыбку, тихо подошла и присела на краешек кровати.
– Привет, – грустным эхом отозвался он.
Лика сидела и, закусив губу, молча смотрела на Тараса.
– Хорошо выглядишь. Впрочем, как и всегда.
– Спасибо, – грустно улыбнулась она и опустила взгляд. – Ты тоже молодец – не раскисаешь…
– Если раскисну, что это даст? – усмехнулся Остапенко.
– Что тебе принести?
– Ты уже принесла – себя! – тепло улыбнулся он и взял её за руку. – Скучно здесь. Не привык валяться.
– Понимаю.
Она снова опустила глаза. Разговор не клеился. Сковывало ощущение неловкости. Хоть и не было её вины, Лика чувствовала себя виноватой, что здорова и полна сил, а красивый молодой мужик лежит перед ней с поломанной спиной. На глаза навернулись слёзы.
– Лик! Вот только жалеть меня не надо, ладно?! Я ведь ещё не умер.
– Конечно, – спохватилась она, смахивая слезинку с ресниц. – Ты обязательно поправишься.
– Мне этого мало. Я должен вернуться. Вернуться и выиграть гонку.
Девушка улыбнулась, закивала и сжала его руку.
– Забелин сказал, что дней через десять к тебе из Москвы профессор приедет для консультации.
– Он мне не говорил, – оживился Тарас. – Ну слава богу, может, хоть какая-то ясность будет. Ты же знаешь, я готов делать всё! Всё, что скажут: процедуры, гимнастику…
– Знаю. Всегда был упёртый. Ладно, мне пора… Не то работы лишусь. И всё-таки что тебе принести?
– Я же сказал – себя!
* * *