Если Господь призовёт тебя…

Через пару минут она вернулась с пухлым фотоальбомом.

– Давайте посмотрим вместе!

Мы сдвинули стулья и уселись рядышком в нашей узенькой кухне: Димка, мама и я. Она открыла альбом:

– Смотри, это я иду в первый класс! А это… узнаёшь?

– Папа?! – в толстеньком пухлощёком малыше Дима признал отца.

– А это мы уже второклассники, это третий и четвёртый класс, – переворачивала страницы мама. – Фотографий мало, тогда ведь не было «Кодака» и цветных плёнок. Но в пятом у нас появился удивительный классный руководитель – молодой историк, только что из пединститута!

Альбом запестрел множеством непрофессиональных, пожелтевших, покрытых коричневыми пятнами фотоснимков.

– Он фотографировал нас везде и всюду и каждому давал оттиск, – грустно сказала мама. – Это смотр строя и песни, это походы, дни рождения, уборка кабинета… А вот седьмой класс – это «Зарница»! Мы тогда выиграли первое место в районе и нас отправили на областную игру!

Мы внимательно разглядывали отпечатки прошлого, и везде находили Димкиного отца, видели, как он взрослел, как пропадала полнота, как округлости щёк сменялись твёрдыми линиями подбородка, как на верхней губе затемнел первый пушок.

– Мне кажется, именно Виктор Сергеевич заразил твоего отца любовью к фотографии, в седьмом классе он тоже купил себе камеру, увеличитель и начал снимать нас на каждом углу! – улыбнулась мама.

– Папа был отличным фотографом! – гордо сказал Дима.

– Мама, ведь Дима тоже фотографирует! – воскликнула я, вскочила и принесла восемь снимков, которые он сделал для меня.

– Прекрасные фотографии! – она внимательно посмотрела на него. – У тебя талант!

– Да что вы, я так, любитель! Вот папа был талантом…

Мы немного посидели молча, потом Дима сказал:

– Мне, пожалуй, пора. Там кот на улице мёрзнет.

Действительно, за всеми разговорами и воспоминаниями мы как-то забыли про беднягу Марсика.

– Пойдём скорее! – спохватилась я, схватила кусок колбасы и побежала в прихожую.

– Поля, спокойнее! Ничего с ним не случится! – крикнула вслед мама.

Мы быстро спустились по лестнице.

– Марсик, Марсик! – крикнула я, и распушившийся рыжий клубок с громким мяуканьем вылетел из-под лавки.

«Забыла про меня?! – как будто говорил он. – Как не стыдно! Я тут жду-жду, а ты!»

Я схватила его на руки и прижала к груди:

– Марсик, Марсичек, прости, пожалуйста! Вот, съешь колбаску!

Я положила перед ним кусок колбасы, и он с громким урчанием набросился на неё.

– Ого! Вот это зверюга! – рядом засмеялся Дима. – Его, пожалуй, не прокормишь!

– Он просто растёт! – мне показалось, или в моём голосе действительно прозвучали извиняющиеся нотки?!

– Да я шучу! Эй ты, рыжий! – Дима присел на корточки. – Давай знакомиться!

Он протянул руку, и котёнок, покончивший с колбасой, обнюхал его пальцы: нет ли тут чего-нибудь вкусненького. Дима погладил его по спинке, и Марсик выгнулся дугой и замурлыкал.

– Пойдём домой? – Митя подхватил его на руки и спрятал под куртку.

Кот тут же высунул оттуда довольную морду и растопырил белые усы. Я почесала ему за ухом.

– Ну что, до завтра? – сказал Дима. – В школе увидимся, расскажу, как у него дела!

– До завтра.

Он повернулся и пошёл, придерживая одной рукой котёнка, а я немного постояла, глядя вслед, пока его фигура не пропала в темноте: наш проулок плохо освещался фонарями. Потом медленно поднялась на свой этаж, зашла в квартиру и услышала какие-то странные звуки.

– Мама?! – испугалась я. – Что с тобой?!

Мама сидела на кухне и плакала. В руке был насквозь промокший носовой платок, а на столе лежала чёрно-белая фотография, на которую капали её слёзы.

– Мама, ты что?! – я присела рядом, обняла её и прижалась лицом к плечу.

Дети боятся родительских слёз. Особенно, когда плачет мама. В мире должен быть покой и уравновешенность, а значит, мама всегда должна быть весёлой и улыбающейся! Слёзы матери – это как взрыв ядерной бомбы…

– Мам, не плачь! Ты из-за Диминого отца? Он погиб давно… уже три года назад.

Она высморкалась в мокрый носовой платок:

– Это разве давно?! Три года как три дня…

– Но ты больше не будешь плакать?

– Не обещаю, – гнусаво ответила мама и усмехнулась сквозь слёзы.

– А вы… дружили? – я решила осторожно прощупать почву.

– Мы учились в одном классе, – мама потихоньку брала себя в руки. – Поэтому, конечно, дружили. Но после выпуска все разлетелись кто куда и… больше мы не общались.

– А сколько лет назад ты закончила школу?

Мама задумалась:

– Мне сейчас сорок семь, значит, уже тридцать лет назад!

– И вы не приходили в школу на день встречи выпускников?! – ужаснулась я.

– Почему же? Сначала приходили, потом как-то другие заботы появились…