Черная Роза

Женя покачал головой.

– Диана, твоя проблема в том, что ты упорно видишь в людях только хорошее, а потом, когда они разочаровывают тебя, удивляешься, как же такое могло произойти.

– А знаешь, в чём твоя проблема? – девушка старалась говорить ласковым, успокаивающим тоном, чувствуя, что Женя всё больше напрягается, – ты почему-то усиленно делаешь вид, что ты хуже чем есть. Что ты на самом деле резкий, неприятный человек, хотя я прекрасно знаю – это не так. Ты хочешь показаться…

– Я такой, какой есть…

–… более вредным, высокомерным, более…

– …я никем не хочу показаться…

–…себялюбивым. И почему-то ты боишься признаться, больше всего самому себе, что сердце у тебя там, где оно должно быть. Кого-то ты уважаешь и любишь, кто-то тебя по-настоящему волнует. Иначе ты бы не пожалел бедную Нинель, которая несколько лет бегает за тобой, как собачонка. Тебе было бы на неё абсолютно наплевать.

– Замолчи. – Женя не крикнул, он даже не повысил голоса, но Диана мгновенно закрыла рот. – Ты ничего не знаешь, Ди.

– Ну так расскажи мне, – отпарировала она.

Женя резко мотнул головой и отвернулся.

Девушка растерялась. Она не понимала причины его обиды. Диана ничего не сказала такого, что могло бы ранить его самолюбие, пребывающее в раздутом состоянии. Значит, было что-то ещё, ещё какое-то обстоятельство, которое было важно для Жени.

Примерно за час до прибытия в Москву Диана больше не выдержала этого тягостного молчания. На её оклик парень не отреагировал, тогда девушка перелезла к нему на полку, обняла его за талию и уткнулась носом в его макушку.

– Я просто вижу, что ты несчастлив, – прошептала она, – я дорожу тобой и хочу, как лучше. Наверное, для помощи тебе, я выбираю не тот метод.

Женя несколько мгновений размышлял над её словами, потом вздохнул и повернулся к ней лицом. При этом их носы чуть-чуть не касались друг друга, а пожилая дама с нижней полки неодобрительно покосилась на них и проворчала что-то относительно невоспитанной молодёжи.

– Наверное, – согласился Женя.

Поезд прибыл в столицу России в восемь вечера. На улице было темно и зябко. Диана старалась держаться поближе к Жене, который оценивающе взглянул на неё и намотал на её шею свой шарф.

До гостиницы они добрались быстро. Это было высокое, довольно безликое, серое здание с множеством окон. Пока они поднимались в лифте на двенадцатый этаж, Михаил Дмитриевич растирал побелевший кончик носа Дианы.

– Только попробуй у меня заболеть, – ворчал он, – сразу домой отправлю!

Номер, доставшийся девушке, был уютный, с отдельной ванной и телевизором. У стены напротив окна стояла односпальная кровать, убранная светло-голубым покрывалом.

На стене висела картина с неброским, абстрактным изображением. Поразмышляв, девушка решила, что это всё-таки птица, парящая в пасмурных небесах, поскольку картина изобиловала серыми тонами.

Диана разобрала сумку, переоделась в пижаму и рухнула в кровать.

Ей снилось серое по-английски хмурое небо и такие же глубокие непостижимые глаза…

***

Диане не было страшно, потому что Женя всё время держал её за руку. Он, кажется, говорил ей что-то, но она не слишком вслушивалась. Её успокаивал его голос – тихий, ровный. Девушке пришло в голову, что если бы Женя занимался вокалом, то это был бы лирический баритон, не такой низкий, но бархатно-густой.

Из-за кулис был виден кусочек огромного зрительного зала, который был полон народом. Конкурс «Золотой паркет» проводился в Москве среди школ акробатического танца раз в три года. Конкуренция была серьёзной. Диане ещё не приходилось выступать на такой большой сцене. Яркие софиты светили жарко и мощно, отчего зал за гранью сцены, казался чёрным провалом в пространстве. Тяжёлый бордовый занавес мрачно наблюдал за конкурсантами из тёмных углов.

Когда объявляли их пару, волнение Дианы зашкалило за ту грань, когда нервный холодок, пробегающий вдоль позвоночника, перерастает в неудержимую дрожь.

Женя мягко повернул партнершу за плечи к себе лицом и прикоснулся лбом к её лбу, одновременно сжав её ладони в своих и переплетя пальцы. Он открывался, давал понять, что тоже волнуется и призывал разделить волнение.

Диана на мгновение закрыла глаза, а потом они вышли на сцену.

«Everything I’m» никогда не звучало в её ушах так пронзительно. Сегодня она чувствовала паркет, как никогда. Она и Женя являли собой прекрасный дуэт. В каждом взмахе руки сквозила нежность, каждый шаг являлся шагом друг к другу. В каждом танцевальном па слышалось два дыхания, два сердца бились в едином ритме, и каждое движение, начатое ею, продолжалось им…

Это был первый тур конкурса, который дался им легко, играючи, который они прошли, мягко ступая и кружась по паркету.

На следующий день были объявлены результаты, и Диана ничуть не удивилась, увидев, что количество их баллов вошло в десятку самых высоких. Девушка не испытала особой гордости, это лишь подхлестнуло её желание бороться.

Второй тур проводился на следующий день.

Михаил Дмитриевич позволил своим подопечным немного отдохнуть и выгнал на репетицию. Они с Женей тренировались до ночи.

Назавтра всё выступление Диана провела в трансе. Она чувствовала себя странно оторванной от тела, будто была бесплотным духом, витающим над сценой и наблюдающим всё стороны. Наслаждения от танца она не получила, потому что не смогла расслабиться, хотя все элементы, со слов Михаила Дмитриевича, были выполнены безупречно.

Очнулась девушка только перед последней поддержкой, той самой, на которой в прошлый раз вывихнула ногу. Сердце её замерло, когда, перевернувшись в воздухе, она попала точно в протянутые руки Жени, а потом окончательно приземлилась на сцену. Поддержка была покорена. Танец исполнен.

Пытаясь восстановить дыхание, Диана комкала в руках свой плащ и поглядывала на руководителя. Михаил Дмитриевич сиял, как начищенный половник.

– В тройку лучших войдём, точно! – ликующе заявил он, и ласково взлохматил Диане волосы.

Женя вовремя отпрыгнул – он терпеть не мог, когда трогают его причёску.

Результаты обещали объявить к вечеру, и гордый Михаил Дмитриевич с Дианой, Женей решили вернуться в гостиницу.

После вкусного обеда девушка поняла, что если сейчас не поспит, то просто свалится с ног от усталости. Сказывались две бессонные ночи, проведённые в волнениях и терзаниях своего дневника. Теперь в нём прибавилось несколько страниц, наполненных восклицательными знаками и тревогами.

Разбудило её прикосновение к щеке. Диана открыла глаза и увидела Женю. Он полулежал на её кровати, и улыбка его была неуловимой и нежной.

– Ты хочешь узнать, какое место мы получили? – тихо поинтересовался он.

– Не очень, – искренне ответила Ди, – каким бы оно ни было, я сделала всё, что смогла.

Женя кивнул.

– Я тоже. – Признался он, вставая и протягивая ей руку. – Но Михаила Дмитриевича хватит удар, если он в ближайшее время этого не узнает.

Диана приняла его руку.

Весь путь в концертный зал, в котором проводился конкурс, они держались за руки. Женя будто забыл её руку в своей, и это было приятно. Диана не чувствовала по этому поводу никакого неудобства.

– Третье место…

Партнёры стояли за кулисами рядышком. Девушка была близка к тому, чтобы убить ведущего, который чересчур медленно открывал конверты с именами тройки победивших и делал драматическую паузу перед каждой фразой. Женя выглядел отстранённым и равнодушным, но ходившие желваки на его скулах выдавали волнение.

– …Николаев Александр и Лобачёва Елена!