Черная Роза

– Женя… Я не…

– Тогда что? – с тихой яростью спросил он и вскочил на ноги, – всё, что я делал, было ради тебя. Десять лет, я как полный идиот, слушал всю эту чушь про твоих парней, изображая психолога! Я сделал всё, чтобы проводить с тобой как можно больше времени! У меня толпы поклонниц, и я мог выбрать любую, понимаешь? Любую! Но я постоянно оглядывался на тебя, мне было важно, что именно ты подумаешь обо мне? Я не имел ни одной возможности прикоснуться к тебе, и претендовать на что-то большее, чем роль «жилетки» в твоей жизни! Да, чёрт побери, я люблю тебя, а что это, по-твоему, значит? – он сделал рваный вдох и сжал кулаки, – ты хоть понимаешь, что будь на твоём месте какая-нибудь другая девушка, я давно уже обеспечил бы ей более близкое знакомство со своей постелью? Но я не мог сделать этого, потому что люблю тебя! И мне важно, чтобы ты отвечала мне взаимностью. Я ждал столько лет, – следующие слова ударили наотмашь, – но тебе этого не нужно! Ты предпочла мне своего ненаглядного Антона!

Диане казалось, что её мир рушится у неё на глазах. Она была готова на многое, чтобы вернуть время на полчаса назад. Вернуть спокойного, доброго, своего Евгения. Девушка с отчаянием следила, как он нервно ходит по комнате.

– Вот мне интересно, – вдруг подал голос Женя, остановившись прямо перед ней и зло прищурившись, – ты что про него думаешь? Что он – исполнение всех твоих надежд? Может, ты думаешь, что он вздыхает по тебе поздними вечерами? Да он о тебе вообще не думает, Диана!

– Откуда тебе знать, что он думает? – возразила Ди решительно, на что Женя криво ухмыльнулся.

– Будь это не так, стал бы он встречаться с другой у тебя на глазах? Стал бы с садистским удовольствием наблюдать все эти твои жалкие попытки казаться безразличной? Любящий и думающий о тебе человек стал бы так поступать? Он не считает тебя ни красивой, ни уродиной, ни умной, ни глупой. Ему элементарно всё равно!

– Прекрати, – резко оборвала Диана, тоже поднимаясь на ноги, – это в прошлом.

– В прошлом, – насмешливо повторил Женя, – Что он там сделал? Ты спела песню, ярко выступила на сцене, и он, сообразив наконец своим маленьким умишком, что может потерять такую классную тёлочку, бросился за тобой на улицу. Навешал на уши лапши, а ты сразу вот так взяла и как верная собачка кинулась навстречу.

– Нет. Всё было не так! – повысила голос Ди. В её душе клокотала обида. Женя обернул её слова против неё, исковеркал и всё переврал. – Как ты смеешь о нём так говорить? В отличие от тебя, он доверяет людям и не страдает манией величия. Он – хороший…

Женя, не меняясь в лице, брезгливо фыркнул.

– Ты ведь даже ничего о нём не знаешь, Ди.

– А ты знаешь, надо полагать, – едко проговорила девушка.

– Как зовут его младшего брата? Что? Ты не знала, что у него есть брат? Хорошо, тогда в какой части Энгельса он живёт? Где подрабатывает? Какая у него семья? Что, ты и этого не знаешь? – Женя развёл руками в омерзительном делано удивлённом жесте, – это именно та информация, которую нормальные люди узнают с самого начала знакомства. Ты слепа как крот, Диана, – выплюнул он напоследок.

– Возможно, – холодно ответила Ди, – зато ты просто завидуешь.

Женя поражённо застыл. Лицо его побледнело. Несколько мгновений они сверлили друг друга глазами, а потом он сделал шаг вперёд.

– Завидую? – у Дианы волосы встали дыбом от его интонации. Можно ли навести ужас одним словом? – о, да. Я ему завидую. Ты даже не представляешь, как я ему завидую, дорогая Ди.

Он сделал ещё шаг по направлению к ней, и девушка испугалась.

– Женя, – осторожно позвала она, стараясь успокоить мягким голосом, но потерпела неудачу.

Мужчина на голову выше и намного сильнее неё приблизился ещё на шаг. В его глазах поселилась такая звериная тоска и ненависть, что Диана просто оцепенела от ужаса.

– Что? – тихо отозвался Женя, – я ждал столько лет, и я снова в пролёте. Мне в очередной раз предпочли кого-то другого, – его потемневшие от злости глаза опасно сверкнули, – и теперь можно, наконец, взять то, что нужно было взять уже давно.

Диана попятилась.

– Что ты…

– Собственно, почему нет? Почему я должен отказываться? – Женя странно улыбнулся, окончательно пугая девушку, – что если я возьму тебя прямо сейчас, вот на этой вот кровати, а? будешь ли ты так сильно желать его потом, когда узнаешь, от чего ты отказалась? Сможешь ли сказать мне «нет», после того, как я заставлю тебя стонать и выгибаться от наслаждения, как последнюю…

Хлёсткая пощёчина заставила его замолчать. Диана гневно смотрела на него, схватив ту руку, которой ударила, другой.

– Не смей так говорить со мной. – Дрожащим голосом произнесла она.

Казалось, Женя в первое мгновение даже не понял, что его ударили, а потом его лицо исказила гримаса злости.

Одним плавным тягучим движением он оказался рядом с девушкой. Она тихо вскрикнула от неожиданности, когда одной рукой он схватил её за оба запястья, а второй резко опрокинул на кровать. Диану настолько сковала паника, что она не могла даже сопротивляться. Женя чувственно проследил рукой все изгибы её тела и прошептал в самое ухо:

– Ну-ну, расслабься, будет хорошо, обещаю…

Более грубых и отвратительных слов Диана не слышала за всю свою жизнь. Она просто не верила, что её Женя был способен так поступить с кем бы то ни было. Девушка закусила губу и зажмурилась. Он с силой рванул ворот её блузки. Пуговицы брызнули во все стороны и с короткими щелчками попрыгали по полу, на ткани остались дыры.

Стыд опалил щёки Дианы. Руки сами собой сжались в кулаки и она проговорила сквозь зубы:

– Слезь с меня, ты, чёртов ублюдок!

Женя замер.

Воспользовавшись моментом, девушка с силой оттолкнула его от себя и запахнула на себе блузку. Она вскочила с кровати и метнулась в угол комнаты, соображая, что может послужить предметом самозащиты. Но это оказалось лишним.

Женя словно очнулся от своего безумия. Ещё некоторое время он сидел на кровати без движения, тупо глядя перед собой, а потом на мгновение поднял затравленный взгляд на неё, встал и ушёл.

Глава 8

Пробуждение на следующий день напоминало сильнейшее похмелье. Диане в глаза словно песка насыпали, она не помнила, когда ей было так плохо. Когда ещё у неё так болело сердце, когда чувство безысходности было настолько сильным, что в буквальном смысле опускались руки.

Всю эту жуткую бессонную ночь ей хотелось раствориться, исчезнуть, стереть из летописи бытия последние 12 часов и вернуть своего дорогого друга таким, каким он был: рассудительным, спокойным, добрым.

Диана сходила с ума от беспокойства и давящей тяжёлой вины. Женя не появлялся всю ночь. Девушка всё ждала, что он вот-вот войдёт в комнату и скажет, что ни в чём её не обвиняет, что всё будет по-прежнему, но она очень хорошо понимала: этому не бывать. Женя – не из тех, кто прощает людям ошибки.

В начале седьмого он появился. Тихо зашёл в её комнату, неслышно прошелестев шагами по полу. Он, насквозь замёрзший и подавленный, подошёл к ней и, взглянув в её красные от слёз глаза, сказал:

– Прости. Я повёл себя отвратительно. Больше этого не повторится, даю слово.

И ушёл. А Диана так ничего и не ответила чтобы задержать его, потому что в горле стоял горький ком, потому что было трудно дышать, потому что она окончательно осознала: уже ничего не будет, как раньше. А он ушёл, и Диана не была уверена, что он когда-нибудь вернётся.

Они не сказали друг другу ни слова, пока ехали в поезде домой. Диана тоскливо и невидяще глядела в окно на проносившуюся мешанину деревьев, хмурого неба и шпал, а Женя делал вид что спит на соседней полке.

На вокзале они прошли мимо друг друга, не попрощавшись, не пожелав удачи, не улыбнувшись. За оставшееся время от каникул, он ни разу не позвонил, хотя раньше не проходило ни дня без его звонка.

Раньше Женя мог поделиться с ней какой-нибудь новостью, просто поболтать ни о чём-нибудь, или позвонить с утра вопиюще рано, чтобы недовольным тоном посетовать, что ему нечего надеть.

Диана всегда относилась к этим дружеским звонкам как к чему-то обыденному, самому собой разумеющемуся, но теперь вдруг стала замечать, что их больше нет. Она вздрагивала каждыё раз, когда слышала телефонную трель. Знала что это не Женя, и всё равно бежала снять трубку.

Лиза ходила за ней по пятам, пытаясь выяснить, почему сестра приехала в таком плохом настроении, почему у неё пропал аппетит, и почему она засунула кубок из Москвы в самый дальний ящик стола.

Когда начался второй семестр в училище, девушке стало чуть легче. Бурная и насыщенная жизнь не давала расслабиться, и, кроме того, там был Антон.

Он – сама галантность. Ласково брал её за руку при встрече, открывал перед ней двери, с пафосом помогал ей справиться со ступеньками училищной лестницы, кокетливо целовал в щёчку, но Диана никак не могла выбросить из головы слова, которые сказал ей Женя в ту ночь. Все эти Антоновские ухаживания казались ей шутовскими, но довольно милыми.

Диана пыталась совладать со своими чувствами, и днём ей это удавалось, но ближе к вечеру, когда голоса в училище смолкали, и она оставалась заниматься в концертном зале, готовясь к экзамену по фортепиано, её голову заполняли отнюдь не ноты и штрихи.

Ди не понимала, что с ней творится. Собственная душа вдруг показалась чужой. После того памятного вечера что-то сломалось в её жизни, и дело было не только в том, что её чуть не изнасиловал её лучший друг.