Черная Роза

Она почувствовала, как он кивнул, соглашаясь с невысказанным.

– Я люблю ночь, – вдруг сказал Женя негромко, не отрывая взгляда от панорамы города, – она скрывает недостатки и достоинства. Ночью можно не волноваться о том, как ты выглядишь, и что подумают о тебе окружающие. Ночь – это фантазия в реальность. Можно самому придумать, что скрывает темнота, самому придать форму теням и смысл фразам. Ночь – пора любви и смелых слов, пора искренности и свободы. В ней скрывается самое изумительное, что может произойти между двумя людьми. Она даёт силы, раскрепощает, снимает и надевает маски. Она облагораживает, она убивает сомнения, позволяет дышать и жить без закономерностей. Ночь – это свобода, данная для фейерверков и поцелуев.

Его голос стал почти неслышен к последнему слову.

Диана медленно повернулась в кольце его рук. Она не успела заметить, когда голос Жени стал таким глубоким. Девушка очарованно смотрела в его глаза, серебристые и холодные в свете луны, и была ошеломлена этим искренним монологом. Женя очень спокойно, не мигая, отвечал на её взгляд.

Их лица были близко, так близко, что они ощущали тепло дыхания друг друга. Они остались недвижны, очарованные этой ночью.

– И знаешь, чем наполнена эта ночь? – спросил Женя так тихо, что она не сразу поняла – это его голос, а не шелест ветра.

Диана медленно покачала головой.

– Ароматом чёрных роз. Ты – моя чёрная роза, Ди. – Он мягко улыбнулся и неуловимо качнулся назад, – идём. Уже поздно. Нам нужно возвращаться.

Диана позволила взять себя за руку и увести с крыши. Пока они ехали в такси до гостиницы, девушка прибывала в состоянии прострации. Безудержная радость и безмятежность, навеянная победой в конкурсе и прогулкой, сменились нарастающей тревогой. Это было странное, нехорошее предчувствие, грызущее её изнутри.

Слова Жени оказали на неё странное воздействие. Дело было в том, что она привыкла видеть своего друга замкнутым, скрытным типом, не слишком мирного нрава, который страшно щепетилен во всём и придирчив ко всему, что его окружает.

Он – невероятно сильная личность со своими слабостями, которые безжалостно и методично им уничтожались. Только его танцы, те всплески настоящих эмоций, когда он танцевал, доказывали, что под этой ледяной коркой, бьётся жаркое, человеческое сердце. И единственным человеком, который видел его, это сердце, была Диана.

Её озадачили и сбили с толку Женины слова на крыше. Монолог о ночи – это дверь в душу, он впервые говорил с ней так честно, так открыто, впервые говорил про себя, про свои мысли и чувства. Он приоткрыл для неё эту дверь, позволил ей заглянуть в свой мир, и это значило многое. Несколько предложений были сказаны о том, что он готов впустить её дальше порога…

– Эй, ты уснула?

Диана подняла голову с его плеча и взглянула ему в лицо. Если бы её в этот момент кто-нибудь попросил повторить его вопрос, она бы этого не сделала. Они ехали в такси не слишком быстро, мимо проплывали здания, деревья, рекламные щитки, столбы.

– Устала?

Ди качнула головой и снова склонила её ему на плечо. Девушка пыталась разобраться в своих тревогах. Она будто что-то сделала неправильно, какую-то мелочь, но никак не могла понять что именно и когда.

Путь до гостиницы, по её мнению, длился слишком долго, и Диана пропустила момент, когда Женя взял её за руку и вытащил из машины.

– Совсем сонная? – насмешливо спросил он, пряча её озябшую ладошку в своих руках и согревая.

От этого жеста девушка почему-то напряглась, но руку не отняла. Весь путь в лифте до двенадцатого этажа она невольно ощущала это прикосновение. Когда за ними закрылась дверь её номера, Ди испытала неловкость, потому чересчур бодро воскликнула:

– Как же я устала!

Женя улыбнулся и беззаботно проговорил:

– В поезде отдохнёшь.

Диана застыла посреди комнаты, явно не зная, куда девать руки. Женя оттолкнулся от двери и неслышно приблизился к ней.

– Что-то случилось? Плохо себя чувствуешь? – настороженно спросил он, заглядывая ей в глаза.

Девушка несмело поглядела в ответ.

– Нет… всё в порядке…

Женя смотрел на неё, и в его глазах было что-то болезненное большое и сильное. Диана видела в них своё отражение. Внезапно её охватило тихое волнение, лёгкая дрожь прошла по её телу. Она одновременно и томила и нежила, словно прохладная волна в жаркий день. Он лёгким движением прикоснулся к её подбородку, кончиками пальцев приподнял его и поцеловал. Сперва неощутимо и робко, но потом всё уверенней.

Диана пыталась поймать хоть одну из разлетающихся мыслей. Это был совсем не тот поцелуй, немного неуклюжий и торопливый, как у Антона. Это было что-то совершенно иное, заставляющее дыхание замирать где-то в груди, а сердце биться часто-часто, словно пойманная бабочка. Женя крепко обнял её за талию, отчего Диана неосознанно подалась вперёд, прижимаясь к нему сильнее, запрокидывая голову. То, что происходило – было прекрасно, восхитительно! Девушку на мгновение посетила мысль, что так – правильно, что рядом с ней сейчас должен быть именно…

И тогда она вспомнила, как другие руки так же сжимали её хрупкую фигуру, как другие светлые волосы падали ей на лицо, как другие мягкие губы порывисто целовали её уста.

Диана отшатнулась от Жени так резко, что ему пришлось сделать шаг назад. Она ещё успела заметить его недоумённый взгляд.

– Нет… Женя, не… не надо… – сбивчиво прошептала девушка.

– В чём дело? – удивился он.

На его лице застыло совершенно беспомощное выражение, глаза блестели, и Диана видела, как в них всё больше и больше нарастает непонимание.

Она смотрела на него полными слёз глазами и качала головой. Женя заметно встревожился. Он попытался подойти к ней, но Ди отошла, не дав сократить расстояние, разделяющее их. Тогда он остановился, поднял руки перед собой в успокаивающем жесте.

– Диана, ты что? Успокойся. Я не причиню тебя вреда. Если ты подумала… – на его лице мелькнула догадка, но Ди поспешила с ответом:

– Нет, – быстро произнесла она, – нет, Женя, не это.

Девушка стояла перед ним, как громом поражённая, пытаясь подавить рвущийся из груди стон. Она потеряла его, потеряла своего самого дорогого друга, потому что её слова разобьют ему сердце. Ди закрыла лицо руками, чтобы не видеть его недоумения. Женя безуспешно пытался разобраться в ситуации и сохранить спокойствие. Она тяжело опустилась на кровать.

«Как же я не догадалась сразу? Как не поняла? – думала она с горечью, – как же не заметила, что всё это – то, как он постоянно оказывается рядом, что бы ни произошло, то, как пытается решить все мои проблемы – вовсе не от большой дружбы. И Нинель, бедная Нинель!» – в памяти вспыхнуло воспоминание: Женя осторожным испытующим взглядом смотрит на неё, и сообщает, что собирается предложить встречаться этой девушке, ждёт хоть какой-то реакции, но не дожидается. Диана зажмурилась: «Он просто использовал её, чтобы вызвать мою ревность, а потом, когда не получилось, не смог сказать ей «нет». И что я тогда пыталась ему втолковать в поезде! Боже, каким образом понимание всего этого пришло так поздно?»

– Диана, – осторожно позвал Женя, он опустился рядом с ней на кровать, – что происходит?

Девушка подняла взор.

– Ты меня любишь.

Не вопрос. Утверждение.

Недоумение медленно исчезло с его лица. Черты его лица разгладились, секунду он казался спокойным и свободным, как человек, на протяжении многих лет свято хранивший тайну, и, наконец, открывший её. Но после в его глазах начало рождаться подозрение. Женя долго смотрел на Диану, а она с трудом выносила это повисшее молчание.

– Я думал, ты знаешь, – медленно проговорил он.

– Женя, – умоляюще прошептала она, сжимая его руку, – Ты для меня много значишь, правда! Ты мой самый лучший друг…

– Друг?

Девушка вздрогнула и выпустила его ладонь. Слово «Друг» никогда никем ещё не произносилось с такой ненавистью и неприязнью на её памяти. Она предприняла ещё одну попытку.

– Я… Ты же знаешь, как я к тебе отношусь: с большим теплом и уважением. Но я люблю Антона, и…

– Диана, – тихо перебил её Женя, – тебя устроит человек, который имеет смутное понятие что такое книга, как она выглядит и для чего она нужна? Тебя устроит ленивый эгоист, который не видит дальше собственного носа, представляет собой абсолютный, круглый ноль, зато мнит не иначе, как Бога? Косноязычный идиот, двух слов не способный связать, не умеющий ни думать, ни учиться, ни чувствовать?! А я уже и не хорош стал для тебя, да? Меня и послать можно?

Казалось, где-то внутри Жени скручивается тугая пружина, вот-вот готовая разжаться и выстрелить. Его голос был тихим и страшным. Диана не помнила, чтобы он когда-либо так выходил из себя. На его лице горели красные пятна, глаза, у которых ещё мгновение назад был такой нежный взгляд, стали тёмными и злыми.