Адресованное послание

Щербатый никак не отреагировал на горячую тираду рыжего, погрузившись в размышления, как будто вокруг вообще никого не было.

Умлат остановил размахнувшегося для удара товарища:

– Подожди, так он не ответит.

– Ответит! Ещё как ответит! Тут у меня такой умелец есть!..

Хаара обернулся, отыскивая кого-то взглядом.

– Он уйдёт.

– Куда уйдёт? – туповато переспросил Хаара.

– Совсем уйдёт. В любой момент, когда захочет.

Рыжий недоверчиво посмотрел на пленника. Тот усмешкой подтвердил слова сухопарого.

– Ну и что делать?

– Подожди, я сам.

Умлат сел на второй валун, поменьше. Вытер ладонью горячий пот со лба и устало посмотрел на Щербатого.

– Можешь сказать?

– Что ты хочешь знать?

– Что вы везли?

– Сундук. Он его видел, – пленник мотнул головой в сторону рыжего.

– Ну, видел. Старый сундук. Замок там какой-то хитрый.

– А где остальное? – Умлат всматривался в лицо Щербатого. – Или это всё? Больше ничего нет?

Щербатый кивнул.

– Ты знаешь, что в сундуке?

– Нет.

– Но догадываешься?

Щербатый помедлил, поднял глаза на сухопарого, затем обвёл взглядом стоявших вокруг налётчиков и, наконец, отрицательно покачал головой.

Лицо Хаары горело на солнце медным кувшином.

– Врёт! Знает!

Он обернулся и поманил к себе сухонького человечка с острыми выпирающими ключицами.

– Йол!

– Уходи! Сам уходи…

Щербатый коротко взглянул на Умлата, закрыл глаза и, продолжительно выдохнув, соскользнул с валуна.

Сухонький подошёл к лежащему телу, приставил два пальца к горлу Щербатого, поднял ему веко и, виновато пожав плечами, посмотрел на Хаару.

– Пёс!

– А те, у повозки?

– Тоже псы.

Хаара громко и замысловато выругался, сел на камни и, обхватив руками голову, закачался из стороны в сторону.

– Вставай, пошли!

Умлат поднялся с валуна и начал спускаться вниз к повозке. Она, разбитая камнями, валялась на боку, всё еще удерживая оглоблями двух мёртвых лошадей. Рядом с ней стоял небольшой сундук – с подпалинами ржавчины на боках и настолько плотно пригнанной крышкой, что щели не было видно. На крышке довольно отчётливо виднелся рисунок: перевитое щупальцами чудище с насмешливыми глазами и открытым клювом-ртом. На языке у чудища лежал ключ (то ли от этого самого сундука, то ли ещё от чего). Вокруг рисунка шла надпись на неизвестном языке, выполненная острыми и словно сжатыми с боков буквами. Возле сундука лежали тела трёх охранников. Смертельные раны были только у одного из них. Двух других, видимо, готовили к ножу Сухонького, но не успели. Они умерли добровольно. Чуть в стороне лежало с десяток человек из отряда Хаары; сундук достался ему дорого.

Умлат некоторое время рассматривал рисунок. Остатки ватаги разбойников угрюмо сгрудились вокруг него.

– Вот что, Хаара: если это так охраняли, значит, это дорого стоит. Гораздо дороже чем то, что ты ожидал.

Вокруг послышался оживлённый гул. Разбойнички на глазах оживали. Казалось, что потеря двух третей отряда начинала приобретать смысл.

– Вот только сумеем ли мы это взять и как-то использовать?

Оживление пошло на убыль.

– Эти были в повозке? – Умлат показал на три лежащих тела.

– Эти.

Сухопарый жестом попросил у Сухонького нож и, разрезав рукава на левых предплечьях трупов, поочерёдно поднял руки жертв вверх. С внутренней стороны предплечья у каждого была одна и та же наколка: чёрный пес с угловатой лобастой головой. У двоих – с горящими красными глазами, у одного – с зёлеными.

– Снимите с этого доспех.

Четверо ближайших налётчиков кинулись выполнять приказание. В доспехах из кожи илога были все присутствующие, так что корысти здесь не было; просто таким образом можно было сбросить оцепенение, вызванное видимой бесполезностью победы. Умлат разрезал нательную рубаху. На обнажённой груди безымянного воина «школы псов» был выколот рисунок, в точности повторяющий рисунок на сундуке. Сухопарый обвёл ножом рисунок и резким движением сорвал с обнажённой груди лоскут кожи.

– Ключ?

Хаара переходил от отчаянья к радости со скоростью летящего под откос камня.

– Если и не весь ключ, то наверняка часть его. Только надо, чтобы он был на живом теле.

Умлат обвёл глазами присутствующих, словно примеряя – кому бы вживить в грудь лоскут кожи. Люди, не боявшиеся смерти в открытом бою, попятились, размыкая кольцо и украдкой делая охранные знаки от нечистой силы. Умлат криво усмехнулся и сунул свернувшийся кусочек кожи в карман.