Сборник рассказов «Клан „Старый жёлудь“»

– За подпись – спасибо. Мне чем больше, тем лучше. Везде очковтирательство и дутые ведомости. Только я ведь ещё в нашей организации штатным психологом подрабатываю. И вижу, кто нам будет полезен, а кто нет. Вы не только не полезны, но и вредны. Прощайте.

Он направился к выходу, бросив кожевнику:

– Шарик! Он твой! – команду сопроводил свистом.

Чудовище радостно заурчало и двинулось на меня. Я приготовился подороже продать свою жизнь.

В этот момент дрищ, уже подошедший к двери, вдруг подлетел в воздух и шмякнулся об пол. А я услышал знакомый хлопок кваркового дезинтегратора.

Мутант задрожал и осел, истекая чёрной слизью.

В комнату ввалился Иван. В майке-алкоголичке и семейных трусах.

– Серый, живой?!

– Живой! – крикнул я. – Тут какие-то козлы революцию затеяли!

– Знаю! Они по всем этажам пошли. С ними не только кожевники! Мозговиков и бешеных ежей видел!

Я подошёл к стонущему дрищу, приподнял за шкирку:

– Этот урод нам сейчас всё расскажет.

– Плевать на него! И так всё ясно! Сверни ему шею и пошли! Нужно наших спасать! На этаже ещё один дезинтегратор. Вдвоём мы их, сук, покрошим!

– Пусть пока поживёт, – решил я и связал руки и ноги агитатору скотчем.

Мы выскочили на лестничную площадку. Охранники мертвы. На батарее сушились две окровавленные кожи. Повсюду разбросана амуниция. У мусорного бачка осколки пиротехнической гранаты. Всё ясно. Ребята нарушили инструкцию и сняли защитные шлемы. Я их понимал – сутки в этом душном наморднике стоять не всякий выдержит. Наверное, дрищ швырнул «хлопушку», а кожевники доделали дело. Твари они быстрые, а парни оглушённые и слепые, ничего не успели предпринять.

Глянул на железные ворота – пневмозамки не повреждены. Стало быть технический отсек им пока не нужен. Уже хорошо.

Подобрал лежащий в кровавом месиве дезинтегратор, обтёр о штаны, нацепил на голову шлем, проверил биолокацию – всё работает.

Иван шлем брать не стал, сказал, что отстал от жизни и всё равно с новой каской не разберётся. Как был в трусах, так и пошёл в бой. Я же нацепил нагрудник и лифчик с гранатами, прихватил десантный нож – воевать, так воевать.

– Я таких штук не видел, – пожаловался Иван. – В моё время только три кнопки было, а здесь целых двенадцать.

– Но ты же правильно выбрал третью на панели. Это против кожевников. Она и против ежей с мозговиками сгодится.

Этажом выше мы нашли лишь трупы жильцов. Похоже, люди были не умнее меня. А ведь по радио каждый день напоминают, что двери лучше никому не открывать. На следующем этаже такая же картина. Разве что валялся труп бешеного ежа. Эти твари умеют швыряться отравленными иголками, и я посоветовал Ивану идти следом за мной и не высовываться.

По закрытым гермодверям можно было сделать выводы о выбранной позиции граждан хруща. Стало быть, подписали бумагу и решили сменить власть. Ладно, с ними позже разберёмся. Я зашёл в чужую комнату и позвонил по знакомому номеру. Сразу надо было это сделать. На том конце провода мне посоветовали ничего самостоятельно не предпринимать и ждать группу реагирования. Ну уж дудки! Тремя этажами выше живёт моя Лизонька, и уж её я в обиду не дам.

Дальше рассказывать не хочется. Всё, как в моей прежней жизни до гражданки: стрельба, швыряние гранат. Как же мне всего этого не хватало, думал я, ловя в прицел уродливые морды. Но лишь когда увидел Лизу, понял: нет, хватит, хочу, чтобы под боком была милая и тёплая девчонка. Хочу ходить по дому не в сапогах, а в рваных домашних тапочках, хочу есть вчерашние щи и думать, как заработать денег, чтобы порадовать любимую.

Гермодверь Лизы была открыта настежь, и у меня ёкнуло сердце. Ввалился внутрь, позабыв про правила параграфа номер пять о скрытном проникновении в помещение. Расстрелял в спину мозговика и навёл оружие на ушастого клерка. Такой же тощий дрищ, что валяется в моей квартире. Зоотехники их партиями выращивают, что ли?

Тот тотчас отбросил Макаров и задрал лапки вверх. Иван подошёл к нему и, ухватив за волосы, ударил мордой об стол. И… ножки стола не выдержали, обломились. Ну и силища у бывшего спецназовца.

– Переборщил, – расстроился Иван. – Хотел в плен взять…

Лиза и зоотехник стояли у стены, бледные, как туалетная бумага.

– Спокойно, граждане, – сурово сообщил я. – Мы здесь, чтобы помочь вам.

Иван поднял с пола папку, раскрыл, вытащил лист бумаги, хмыкнул:

– А они тоже подписали.

– А как иначе?! – заверещал зоотехник. – Мы же под давлением! Вы же видели, он не один пришёл, а с мозговиком! Так и сказал: если мы не подпишем – мутант у нас через глаза мозг высосет!

– А ты и обосрался! – рассмеялся Иван.

– Конечно! Это же не пустая угроза! Они уже скольких убили!

Я не слушал. Смотрел на Лизу, а она смотрела на меня. И молчали.

Зоотехник подхватив Ивана под локоть, запинаясь, вещал:

– Вы же понимаете, все эти подписи абсолютная глупость. Сторонников так не вербуют. Это какой-то бред и провокация! Я вообще не понимаю, какую цель они преследуют. Таким документам нет веры… А я всегда был горячим сторонником коммунистической партии…

Иван только смеялся, потом демонстративно порвал документ и со словами:

– Не ссы, Капустин, – хлопнул зоотехника по плечу. Тот шмякнулся на пол и посмотрел на бывшего вояку влюблёнными глазами.

А я наконец обрёл дар речи и сказал Лизе:

– Какие у тебя огромные красивые глаза…

– Огромные лучше, чем маленькие, – ответила она и бросилась мне на шею.

Потом мы услышали отдалённый женский крик. Я поцеловал Лизу в губы, и мы с Иваном поспешил на помощь. Сегодня мы, как и прежде, ликвидаторы. И кроме нас некому защитить граждан нашего блока. А завтра – будет завтра. Может у нас и не слишком гладкая и счастливая жизнь, но другой в нашей Гигахрущёвке пока не придумали. А значит, будем жить назло Самосбору!

Александр Михельман

КОЖАНЫЕ ДОСПЕХИ

Иллюстрация Татьяны Осиной

Опасная у нас, у наёмников, работа: то в позолоченных латах ходишь, ездишь на дорогом боевом коне, деньгами соришь, то с голым задом остаёшься, впору хоть милостыню просить, вот и в этот раз едва с поля боя ноги унёс. Да и схваткой не назвать, как есть чистый разгром. Врасплох застали, перебили всех соратников и командира нашего, тут не стыдно и за свою шкуру порадеть. Латы все изрублены, не годятся никуда, копьё сломалось, меч вовсе в чьём-то трупе остался, сохранил лишь щит каплевидный за спиной, зелёный с изображённым на нём старым жёлудем, символом ватаги славный, и то потому, что прикрывался им от стрел, а торчало их в нём изрядно. Ну, хоть наконечники соберу, продам и то благо, или починю снасть, луком обзаведусь, хоть еды смогу на ужин настрелять. Следы свои благополучно замёл, не найдут, сколько бы не старались. О будущем особо не задумывался, да и зачем, у солдата удачи есть лишь настоящее. Уцелел, брюхо набил, выспался и живи дальше, что-то да подвернётся. Правда, в этот раз, подвернулось обычное болото, со всеми «ароматами», какие положено, топкой грязью и прочим. И ведь так велико, что не обогнёшь просто так, сколько шагать придётся, неведомо. Плюнул, помолился, да и пошёл прямо с кочки на кочку перепрыгивая. И тут вижу, прямо из грязи голова торчит, точнее, череп, а на нём кожаный шлем надет, да не простой, а с символами некими неведомыми. Так-то, подобное снаряжение мало кто использует, не столь прочно, как железо, плохо гнётся и всё такое, но мой собственный ныне никуда не годится и погнут, и забрало потерялось, и дырок хватает, а мертвецу уже ничего не нужно. Но, просто так тоже мародёрствовать не хочется. Потому помолился за душу утопшего, пожелал ему посмертия хорошего, да после начал стаскивать предмет снаряжения. А у черепа вдруг глаза вспыхнули голубым огнём, да послышался голос потусторонний, жуткий:

– Вижу, хочешь ты мой шлем забрать, – начал покойник, – меж тем, даже не знаешь, что это такое, а ведь он – часть полного доспеха чудесного, предназначен убить колдуна злого, я вот пытался раздобыть недостающее, да не сумел, погубил меня недруг проклятый. Теперь перед тобой задача стоит непростая, либо закончить дело, совершить три подвига, кои я не успел, или наказан будешь, как вор нечестивый, утащу на дно, вместе догнивать придётся.

Крепко я себя обругал за глупость, да теперь выбора особого нет, или задание принимать, или сгинуть, второго, конечно, как-то совсем не хочется. Потому вздохнул тяжело и дал обещание сделать всё, как велят, а куда денешься…

– Тогда надень шлем и все знания необходимые, куда идти и чего делать, сами придут, – пояснил мертвец, – прощай, желаю удачи от всего своего отсутствующего сердца, закончить работу и обрести счастье, о котором и мечтать доселе не мог.

Честно говоря, прежде, чем облачаться в чужой шлем, хотелось его хотя бы помыть, но негде, пришлось махнуть рукой, собственный выбросил за ненадобностью, нахлобучил, и тут такая боль голову пронзила, чуть с ума не сошёл, а после понял, чего надо делать. В трёх местах на болоте хранятся: панцирь с юбкой кольчужной, поножи с сапогами, наручи с рукавицами, всё из самой лучшей и зачарованной кожи. Охраняют их три стража могучих. Первого необходимо силой взять, второму храбрость свою показать. третьего умом превзойти. Получится, а там уж злой колдун сам, лично явится на битву, опасаясь, что армию соберу, да и поведу на него, а уж тогда точно не совладает. Он бы и сейчас попытался помешать, непременно, да затеял распрю со своими соседями, а о латах в болоте позабыл совсем. Но, когда объединится облачение, почует ауру магическую, да перепугается. И уж после не зевай, добивай злыдня не жалеючи, многих спасёшь от беды, а себя в первую очередь.