Где судьбы вырванная нить
Лежит у ног в пустой истоме?
Но он не дрогнет. Нет! Не ждать!
Её не бросит в мёртвом страхе!
Он шёпот ветра услыхал
И сам стал эхом этой бури.
Он был не глуп – влететь туда
Как вор, как безрассудный рыцарь?
Нет, план иной – лишь холод, тьма,
Лишь выдержка, и сердце, бьющееся птицей.
Он знал, что ночь откроет путь,
Что двери крепче лишь от грома,
Но есть пути, где мрак – как суть,
Где тень становится укором.
Он двинулся. И вот – окно.
Сквозь тонкий свет мерцают тени.
И там она – в платке, бледно,
Как в буре месяц, в отражении.
Он знаками – стук лёгкий в раму.
Она вздрогнула… Сердце вспыхнуло.
Шагнула к свету, взглядом странным
Вглядевшись в тьму, в чужую вихрь.
– Андрей?! – губы не посмели
Сказать, но взгляд был полон слов.
И в этом шёпоте вечернем
Горело больше, чем любовь.
Он знал: не сбежит, не рванётся.
Но если шанс – малейший миг,
Она пойдёт, сквозь стены, сон свой,
Сквозь страх, что в сердце заглушит крик.
Но вдруг… шаги.
Гремит замок.
Скрипит безжалостная дверь.
И тень отца, как древний рок,
Накрыла вспыхнувшую веру.
Глава 3. Разлука и обман
Огонь в камине догорал,
Тени скользили по портьерам,
А за стеной тяжёлый шаг
Звучал, как эхо мрачной веры.
Князь Туров встал. Глаза сверкнули,
Молчанье, выдержка, устав.
И лишь один его движением
Сломал всю лёгкость прошлых фраз.
– Ты, дочь моя, не станешь пленной
Своей глупейшей, детской страсти!
Тяжёлый голос, ледяной,
Как острый нож, рассёк всю ласку.
– Ты – Турова, и твой удел
Не в бегстве глупом в ночь пустую,