Подарок отца. Книга четвёртая. Да здравствует любовь!

Но, повинившись перед королём и получив от него прощение, ходил в приподнятом настроении, наслаждаясь моментом приближения неминуемого счастья.

Счастья в скором времени дождаться наследников.

Радость, что брак Питера и Ровены одобрил сам король, переполняла старого воина. С его плеч свалился огромный груз, давивший на него с тех самых пор, как он узнал о воле короля посетить замок перед отправкой на континент.

С Магдаленой и Освальдом родственниками леди Ровены, он не сомневался, со временем удастся уладить дело, а вот король – тут совсем другое.

Юная королева Изабелла обратилась к сэру Гилфорду, отвлекая его от тревожных дум:

– Достопочтимый сэр Гилфорд, ваш радушный приём весьма впечатляет.

– Рады стараться угодить, моя королева!

– Меня очень обрадовало, что на столах у вас появились столовые приборы. Это весьма похвально – приобщаться к культуре.

Сэр Гилфорд, довольный, взглянул в сторону Ровены и проговорил:

– Во всём надо нам благодарить нашу леди Ровену.

– Ах, вот как!

Изабелла одарила улыбкой Ровену и, уже обращаясь к ней, проговорила:

– Весьма похвально.

– Благодарю вас, Ваше величество!

– О, милая леди Ровена, можно просто Изабо! Для моих друзей я просто Изабо!

Ровена вся просияла.

– О, моя королева… ох, – поправила себя Ровена, – Изабо. Во всём я беру пример с моей бабушки леди Магдалены, а она во всём брала пример с Анны Ярославны!

Теперь просияла королева. Анна Ярославна, дочь князя русичей Ярослава Мудрого, была её прабабушка по отцовской линии и королевой Франции, выйдя замуж за Людовика I. Она привезла из Руси много нововведений, особенно культурного характера. А так как была обучена грамоте и многим наукам, то и своим потомкам прививала тягу к знаниям и также приобщала знать к культуре. И прежде всего культуре поведения за столом во время приёмов и повседневно, а также светской беседе. Изабелла гордилась своими изысканными манерами и всячески поощряла своих подданных.

И вот в лице леди Ровены нашла родственную душу.

Королева Изабелла смотрела на Ровену с любопытством и уже знала, что обрела друга в её лице.

– Леди Ровена, нам надобно пообщаться подольше. Присоединяйтесь к нам в завтрашней прогулке.

– Изабо, с превеликим удовольствием! Зовите меня тоже просто Ровена.

Королева молча улыбнулась.

Корделия, наблюдая за всеми этими любезностями, скрипнула зубами. Ей, фрейлине, приходиться лезть из кожи вон, чтобы заслужить одобрение королевы. А эта девчонка втерлась в её подруги с первой же беседы. Немыслимое коварство, негодовала Корделия.

Зато напряжённое состояние сэра Гилфорда, сэра Джона и особенно Питера постепенно смягчалось.

Ровена понравилась королеве, и они подружились, и это давало надежду, что Ровена будет вести себя благоразумно и не обратится с жалобой к королю.

В то время как лучше становилось настроение сэра Гилфорда, у Ровены всё было как раз наоборот, оно портилось с каждой минутой. Девушка, конечно же, это тщательно скрывала, мило улыбаясь при разговоре, но мысли её были об одном мероприятии.

Присутствие короля в замке осложняло их с Анфред побег, и это заставляло Ровену искать другие способы для осуществления задуманного. Она с тревогой наблюдала и прекрасно видела, как благоволил король Питеру и сэру Гилфорду, и не решилась просить вот так запросто о помощи и отправиться с ним на континент домой.

К тому же она заведомо догадывалась об отказе в её просьбе.

Но вот одна идея у неё родилась.

Услышав распорядок дня на завтрашний день, в её изобретательной головке родилась одна идея, и она возлагала на неё большую надежду. Но решила, прежде чем что-либо предпринимать, хорошенько всё обдумать. Возможно, у них с Анфред был шанс попытаться поговорить с королём и уговорить его оказать им помощь, не прибегая к их с Анфред рискованному плану.

Питер, наблюдавший за Ровеной, искал причину её дурного настроения.

Лицо девушки казалось озадаченным, об этом говорила морщинка, появившаяся на её лбу.

Внимание девушки было немного рассеянным.

На некоторые вопросы она отвечала невпопад.

Беспокойство Ровены сразу передалось молодому человеку.

Это странное поведение Ровены навело Питера на мысль, что девчонка снова что-то затевает. Но, возможно, он ошибался, ведь заведомо ожидал от неё подвоха или это всего лишь предсвадебная истерика.

Ему захотелось узнать причину незамедлительно, но в данный момент это было совершенно невозможно. Питер, продолжая внимательно наблюдать за Ровеной, заметил, как она перехватила взгляд Анфред, стоявшей у колонны.

А та в свою очередь жадно ловила взгляд госпожи, по-видимому, ожидая какого-то знака от неё. Происходящее показалось ему до боли знакомым, никаких сомнений не оставалось женщины переглядывались неспроста и явно что-то затевали.

Предчувствие его не обманывало.

Главное, разгадать заранее их намерения.

И когда они только успокоятся, размышлял Питер. В душе молодого человека нарастало недовольство. Не хватало, чтобы девчонка выкинула какой-нибудь фортель, опозорив его семью перед королём и высокородными гостями.

А это в духе леди Ровены.

Представив последствия, он неосознанно заёрзал в своём кресле.

Лёгкая испарина покрыла его лоб.

Как ему удержать эту несносную девчонку в узде?

Один способ Питер, конечно, знал, она становиться шёлковой, когда гладишь эту кошечку по шёрстке. Питер отчетливо мысленно представил себе красноречивую картину, как он это делает, и пот прошиб его ещё сильнее. Ладони вспотели, кровь забурлила в его венах, и обуздать эту волну ему удалось, прикладывая неимоверные усилия.

Да, этот способ конечно надёжный, но самый опасный для него самого.

Молодой человек подозревал, что однажды потеряет всякий контроль. Искушение изведать запретный плод окажется сильнее его воли, и его пока несбыточные мечты сами собой осуществятся. Стоит им оказаться вместе, как Ровена теряла контроль, а её состояние сводило его с ума, и ему едва хватало благоразумия сдерживать свои чувства.

В очередной раз одернув себя, велел себе прекратить это безумие, иначе всем гостям станет заметно его возбужденное состояние, а оно откровенно выпирало, и от позора его спасало только одно – он сидел за столом.