Подарок отца. Книга четвёртая. Да здравствует любовь!

– Вы весьма необычная девушка, – а про себя добавил, настоящий крепкий орешек, и идти у неё на поводу не собирался. Король он или не король! Заметив, как с её глаз вот-вот готовы были политься слёзы, – нет, ещё раз нет, девушка, я же сказал, что завтра всё решит поединок, – пробурчал искренне расстроенный король, ему не хотелось раньше времени раскрывать планы Гилфорда, и беззастенчиво заявил: – Но ничего с этим уже не поделаешь! Таков мир мужчин!

Он окончательно решил, девушка потерпит до свадьбы.

Поединок решит судьбы многих, в том числе и его Нормандии, которой он был лишён из-за непокорного племянника Артура. Но Иоанн был уверен, что подстрекал его к этому Филипп II Август король Франции, недовольный тем, что его внучка Изабелла Ангулемская стала супругой короля Англии, то есть его супругой. И даже два года их брака не успокоили ни Филиппа, ни семейство Лузеньянов.

Ещё ребёнком Гуго X Лузеньян был обручён с дочерью графа Ангулема Изабеллой, чью невесту Иоанн умыкнул из-под самого носа.

Что теперь об этом.

Нормандию в опасности. Нормандию надо спасать!

Он вдруг подумал, что прекрасный скакун подарок Гилфорда вполне подходящий подарок для его Изабеллы.

Королева сможет в Нормандии, куда они направляются сейчас, покрасоваться перед знатью.

Да! На том и порешил он.

Анфред и Ровена тихо переговаривались во дворе замка на безопасном расстоянии, чтобы никто не мог подслушать их разговор. И пришли к полному согласию, что сонное вино лучше подать к столу попозже, когда все уже будут достаточно во хмеле. Возможно, к тому времени и королевская чета отойдёт ко сну. Ровена предупредила Анфред, что Питер и жених могут отказаться от вина в этот вечер. Поэтому им нужно подсыпать в еду не только пряностей для усиления жажды, но и сонного зелья. А на стол короля не подавать сонного вина ни в коем случае. А вот в конюшне и караульным, особенно которые стоят на воротах, тем в первую очередь сонного зелья.

– Самое время для побега, – с иронией проговорила Ровена. – Сейчас Питер приставил ко мне столько охранников, что шага не могу ступить из комнаты одна.

– Ровена, детка, я тебя предупреждала… Это результат твоей вчерашней выходки. А мне так жаль будет оставить сэра Джона.

На лицо Анфред вот-вот готовы были навернуться слёзы.

Да и Ровена готова была разрыдаться.

– Мне тоже, Анфред, нелегко. И сама догадываешься, как мне жаль оставлять здесь кое-кого. И я совсем не понимаю, почему… Ну почему Питер не может на мне жениться? Это его глупое упрямство. Я ведь знаю, чувствую, он любит меня всем сердцем. Но он готов позволить мне выйти за его отца. Тем более теперь, когда король даровал ему титул, землю и повелел обзавестись женой и потомством. Не вижу препятствий, из-за которых он не мог желать меня в жены. Неужели я для него недостаточно хороша? Правда, я унаследую графский титул, а он теперь лорд, но неужели это для него так много значит? Конечно, у меня дурной характер, но не настолько же, чтобы не желать меня в жены? – девушка едва не заплакала.

Анфред усмехнулась и в назидание проговорила:

– Ровена, детка обычно мужчины ищут себе покладистых жён, и Питер тоже из их числа, а ты к таковым явно не относишься. Особенно после того, что ты вчера наговорила…

– Анфред, я не знаю, что на меня вчера нашло. Но, если бы Питер женился на мне, возможно, я исправилась бы. Ради него.

Служанка с сомнением смотрела на свою госпожу, она не стала об этом говорить, а лишь добавила:

– Ровена, но Питер ведь этого не знает.

Послышался звук рожка.

Это возвращались охотники с добычей.

Затем послышался лай собак.

Ровена и сэр Гилфорд вышли встречать вернувшихся с охоты.

Все бурно обсуждали, удачную охоту и восхваляли ловкость короля, который подстрелил из арбалета кабана и довершил дело своим кинжалом.

Настроение за время охоты у Питера немного улучшилось.

Увлекшись охотой, он совершенно позабыл свои ночные переживания, кошмары, связанные с леди Ровеной.

Он в какой-то момент осознал, что девушка говорила это несерьёзно.

Мало ли что в сердцах могут наговорить люди, особенно когда недовольны положением вещей.

Скачка в погоне за зверем помогла унять полыхавшую в сердце ярость, и он, наконец, смог размышлять нормально.

Ровена маленькая девочка, привыкшая делать всё по-своему. А сейчас столько мужчин, которые желают подчинить её, беззащитную, своей воле.

Посадить свободолюбивую птичку в клетку.

Смог бы он смиренно принять подобную участь, если бы его силой женили на нелюбимой или зрелой женщине?

Нет. Не смог бы.

Он не вправе осуждать Ровену.

Но стоило ему только увидеть девушку и рядом с ней отца, стоявших у порога дома и терпеливо ожидавших, и встречающих вернувшихся с охоты, как тут же нахлынули ночные воспоминания и в памяти ярко вспыхнули все её слова и острым кинжалом вонзились в сердце.

Но больше всего его разозлила невинная улыбка Ровены, как будто не было вчерашней ночи и ему всё приснилось в кошмарном сне.

Питер сразу помрачнел и сник.

Не желая видеть эту наглую улыбочку на лице девчонки, прошёл мимо, даже не повернув в её сторону головы.

Во время трапезы он также старался не глядеть в сторону Ровены и приказывал себе не замечать её вовсе.

Но как не наказывал себе Питер игнорировать девушку, глаза отказывались слушаться его и время от времени непроизвольно всё-таки вскользь касался взглядом её нежного, прелестного лица. И каждый раз, когда их глаза встречались, Питер видел на её лице улыбку, которая так выводила его из себя, и он тут же отворачивался от неё.

Питер злился.

Ровена выглядела ослепительно, ему так хотелось просто любоваться ею, позабыв вчерашний подслушанный разговор.

Он решился отвлечься и рассматривать девушку молча.

А новый наряд из зеленого бархата так шёл ей, несмотря на то, что её глаза были серо-голубые. Сейчас они приобрели зеленоватый оттенок, как средиземное спокойное море в безветренную погоду.

Питер затосковал по прежним временам.

Походам, где было всё так понятно и просто.

Да, но тогда он был юн, весел. Всё было прекрасно, и впереди его ждали ратные подвиги.

Конечно, юный воин там рисковал и сколько раз мог погибнуть, но это ни в какое сравнение не шло, какие он испытывал душевные муки рядом с невестой отца.

Нет. Он запретил себе думать о девушке, как о невесте отца. Это дело бесповоротно решённое. Она станет его женой.