Эффект Фостера

– Это относится к любым мужчинам. Они влюбляются иначе, чем женины. Если это настоящая любовь, то они растворяются в этом чувстве и отдают себя полностью. Жаль только, что ни один мужчина не способен любить долго. Обычно все заканчивается тогда, когда девушка решает отдать свое сердце, – с видом специалиста в любовных делах заявила Челси.

Я недоуменно покосилась на подругу.

– Что? Я смотрю Секс в большом городе[3], Кэрри Брэдшоу[4], дави уже на газ и не нужно этого взгляда.

Загорелся зеленый и я тронулась с места.

Я задумалась над ее словами и поняла, что отчасти Челси права. Взять хотя бы Мейсона, я всецело чувствовала его любовь, невесомую и легкую. Мейсон не давил на меня и не душил своими чувствами. По его словам, отношению, поступкам, я понимала, что он полностью растворился в этой любви. О себе же я такого не могла сказать, я не бросалась в омут с головой и не чувствовала чего-то настолько сильного, что могла бы назвать любовью. Вернее, я любила его, конечно, но это не вызывало во мне бурных чувств и эмоций, только спокойствие.

К школе мы подъехали перед самым началом уроков. «Раунд Лейк» была одной из самых престижных школ, находилась в самом центре города при мормонской церкви и спонсировалась многочисленным мормонским населением. Несмотря на огромный приток капитала к учебному заведению, обучение в «Раунд Лейк» могли позволить себе дети не только из богатых семей. Директор школы – Джек Салливан считал, что право на обучение в школе должно быть у каждого, поэтому в «Раунд Лейк» ученических стипендий было на порядок больше, чем в других школах. Даже дети, чьи родители не имели ни единой возможности заплатить за обучение, имели шанс на получение образования в «Раунд Лейк». Челси, например, смогла попасть в школу только благодаря стипендии, ведь ее родителям эта школа была не по карману.

Кроме того, для того, чтобы поступить в школу, не обязательно было становиться мормоном, в школе учились разные дети.

Я оставила машину на парковке школы среди таких же крутых «Мазерати» и «Феррари». Да, некоторые из детей «Раунд Лейк» происходили из очень богатых семей.

– На математику? – спросила Челси, закрывая дверь моей машины.

– Ага, – отозвалась я. С Челси мы проводили вместе практически весь учебный день, ведь в начале года в курс понабирали одних и тех же предметов. Моя подруга метила в Университет долины Юта на факультет рекламного менеджмента. Она верила, что эта специальность даст ей, наконец, то, о чем она так мечтала – финансовую стабильность и независимость.

Двухэтажное здание школы состояло из трех корпусов, и было построено в форме квадратной подковы, внешне оно отличалось сочетанием стилей минимализма и готики: кирпичные стены были окрашены в белый, второй этаж украшали арочные окна, на одной из двух декоративных башен была расположена острая пика, тянувшаяся в небо.

– Я совсем не готова к тесту, – взволновано протянула Челси, подхватывая меня под руку и направляясь в сторону школы.

На газоне у многолетнего дуба резвились футболисты школьной команды, они перекидывали друг другу вытянутый по форме мяч, но заметив нас, оторвались от своего дела и дружно засвистели. Челси помахала Билли, который был среди них, а я проигнорировала придурков.

– Я уверена, что ты справишься, у меня было мало времени, но я же подготовилась.

– Почему мало времени? – спросила она.

Тяжело вздохнув, я толкнула парадные двери и вместе мы вошли в главный корпус школы.

– Сначала отец и Пейсли, а потом еще и Фостер со своими подружками… – Был еще неудавшийся секс с Мейсоном, но пока я не хотела разговаривать об этом.

Слишком поздно я поняла, что и так ляпнула лишнего. Челси округлила глаза и, казалось, стала слушать меня куда внимательнее, чем до этого, и все из-за старшего сына Фостеров.

– Джефри? – переспросила она.

Я кивнула.

– Расскажи, что случилось! – дергая меня за рукав свитера, потребовала Челси.

Ее голос был словно звон гонга для моих ушей. Я вздохнула, ведь даже вспоминать об этой истории с Фостером мне было неприятно, а рассказывать тем более.

– Ничего особенного, просто Фостер в очередной раз доказал что пропустил пару ступеней в своей эволюции.

– Поконкретнее, – подгоняла меня Челси.

– Только никому, – остановившись у кабинета математики, прошептала я.

– Я могила! – пообещала подруга, приближаясь ко мне, чтобы скорее узнать эту тайну.

Рукой я ухватилась за край свитерка, нервно перебирая его пальцами, затем опасливо оглянулась, удостоверяясь, что нас никто не подслушивает. Не знаю, кого я ожидала увидеть рядом с нами. Но мое воображение подкидывало непрошенные картинки того, как Джефри выскакивает из-за угла и в очередной раз упрекает меня в подглядывании за его извращенными играми.

– Он приехал в пятницу в компании двух девушек, а вечером я застала их занимающихся сексом в кинозале Фостеров. – Челси часто заморгала, широко раскрывая глаза и невольно прикрывая рот рукой, будто бы это она только что рассказала нечто отвратительное.

– Не может быть! – воскликнула она. – Я хочу все в подробностях!

Я нахмурилась, просьба Челси не понравилась мне.

– Подробностей не будет. Хочу забыть все как страшный сон.

– Ну, Барбара!

Черта с два! Ей придется взять в заложники коллекцию моих солнечных очков, чтобы я выдала хоть одну деталь того вечера.

– Не-а, и не проси.

– О чем не просить? – спросил возникший за нашими спинами Мейсон.

Только этого мне не хватало. Если Мейсон узнает, что я случайно увидела секс его брата с двумя подругами, то сразу поймет, почему в тот вечер я так быстро решила лечь спать.

– Ни о чем, – поспешно ответила я, целуя Мейсона в щеку. Его волосы были еще влажными после душа, а кожа пахла свежим запахом мужского мыла. Иногда младший Фостер приезжал в школу раньше остальных. Тренер позволял ему упражняться с автоматическим метателем бейсбольных мячей на тренировочном поле. Мейсон и некоторые парни из нашей школы играли за бейсбольную команду штата. Национальный чемпионат по бейсболу среди старшеклассников был в самом разгаре, один за другим шли важные матчи, именно поэтому Мейсон готов был тренироваться сутками. В прошлом году он был признан лучшим игроком чемпионата, лидировал в турнирной таблице по количеству отбитый мячей, и по количеству хоумранов[5] за чемпионат. Однако команда Юты заняла лишь третье место в чемпионате, уступив Калифорнии и Флориде. Но в этом году наши парни были настроены решительно.

Одним взглядом я призвала Челси заткнуться.

– Ты уверена? – с замешательством на лице спросил мой парень.

– Просто трепались о том, как твой брат в очередной раз решил сделать глупость и взял Рейджи, – поспешно выдала я.

Челси закивала головой, подыгрывая мне, но когда Мейсон отвернулся, она стала активно жестикулировать.

– Де-та-ли, – без звука выдала она, разделяя слово на слоги.

Я была непреклонна. Почему-то мне совсем не хотелось делиться деталями того вечера с Челси. Я уверяла себя, что моему нежеланию рассказывать о случае с Фостером есть веская причина – мозг принципиально блокирует неприятные, в каком-то смысле даже шокирующие воспоминания. Однако странная тяжесть в груди наталкивала меня на иные мысли. Челси не интересны девушки, с которыми зажигал Джефри, ей интересен сам Фостер, потому что он… именно тот о ком я говорила раньше. Парень, который одним взглядом своих холодных изумрудных глаз способен сразить любую девушку наповал. Челси утверждала, что недолюбливает Джефа не меньше меня, но почему-то всегда просила рассказать побольше о его самодовольной заднице, и могла слушать о его паршивом поведении целые подкасты. Я не могла винить ее за любопытство. Ведь при всей неприятной натуре Джефри и омерзительности его поступков, внешность и особая энергия заставляли девушек интересоваться им.

Эффект Фостера в деле. Иногда я сама чувствовала на себе его влияние.

***

В середине дня у меня образовалось окно, преподавательница по теории международного права слегла с кишечным гриппом. Я решила провести это время на стадионе школы, где тренировались футболисты и группа поддержки.

Я заняла место в центре первого ряда с альбомом и занялась эскизами. Черный грифель скользил по бумаге, оставляя за собой четкие линии. Это было платье, которое я увидела во сне. Я уже представляла, как оно могло выглядеть: элегантный фасон, рукав только с одной стороны – пышный, словно китайский фонарик, несколько слоев тюля и длинная-длинная юбка с провокационным вырезом. Пока это будет лишь эскизом, ведь чтобы создать нечто подобное понадобится не один год практики.

– Барбара, засними нас, пожалуйста! – крикнула Отэм, отвлекая меня от эскиза. Я удивленно вскинула одну бровь и потрясла в воздухе альбомом.

– Я занята, – сказала я, на что Отэм закатила глаза и захлопала в ладоши.

– Пожалуйста, ворчунья. Всего один раз.