Та, которую я люблю

– Я-то в порядке, а ты?

– Илья сказал – жить буду, я ему верю.

– К тебе пускают?

– Конечно, попробовали бы не пускать. Тебя когда ждать?

– Через час. Тебе что-нибудь нужно?

– Ага. Тебя. Ещё чтобы разрешили шевелиться и нормально вставать, но пока не разрешают.

– Я приеду, – улыбнулась Вероника. – Я обязательно приеду.

61. Вик

Конунг Олаф Моржовый Хер отправился в поход

Infornal Fuckь

Жизнь в больнице имела свой жирный плюс – можно было ни о чём не беспокоиться. На всё забить. И существовать от визита к визиту.

Полинька просидела у него полдня. Наверное. Точнее он сказать не мог, потому что спал. Но её это не смущало. Его тоже.

А Илья потом сказал, что Полинька – ангел. Потому что не костерит его, на чём свет стоит, как иные любящие жёны и матери, а сочувствует. Будто они сами этого про Полиньку не знают, ага. Но получить извне подтверждение своим мыслям приятно.

Вероника тоже ангел, она стойко перенесла всё и собиралась переносить дальше, и ещё на работе по делу что-то делала. И приехала потом, сидела, держалась за руку, рассказывала новости. Это было тепло и хорошо, и как-то правильно, что ли.

А Майк появился ближе к ночи. Всё же хорошо иметь своего врача – посетителей пускают без вопросов.

– Ну и как оно? – осведомился братец, войдя в палату.

– Глобально ОК, – улыбнулся Вик. – Меня же спасли. А если начинать вспоминать детали и понимать, что это я сам не вычислил уродов и не передавил… Помнишь, сестрёнка Линочка пела песенку про конунга по имени Олаф Моржовый Хер, который отправился в поход?

– Угу, – хрюкнул Майк. Уж конечно, он помнил песенку, – приметная весьма.

– Вот примерно так я себя и ощущаю. Как тот тупой конунг, в общем. Что вчера было? Я нормально представляю до того момента, как меня погрузили в машину и повезли, потом уже плоховато.

– Я приехал, когда Илья тебя уже оперировал. Вероника сидела с твоим жилетом в обнимку, не выпускала его из рук и не всегда помнила, как дышать. Родители отреагировали предсказуемым образом – отец ругался, только тихо, Полинька молилась, тоже в основном про себя. Держа Веронику за руки, если тебя интересуют детали. Потом Илья пришёл и сказал, что опасности нет, отец попросил разрешения посмотреть на тебя, мы вчетвером тихонько сюда сходили и посмотрели. Потом родители поехали на Грязнова, а мы с Вероникой – к тебе. Там ещё был момент в виде трёх сумок жрачки от тёти Нины, мы с трудом их там у тебя распихали. Честно, ваш кот столько не съест, какой бы он ни был прожорливый. Вероника тоже. Я понимаю, расчёт был на тебя, но увы.

– Уж увы так увы, – невесело усмехнулся Вик.

– А с утреца я поехал в твою контору. Точнее, сначала на Грязнова – одеться, потом к себе в контору – глянуть хозяйским взглядом и раздать задачи и волшебные пенделя, а потом уже к тебе. И в конторе у тебя, скажу я, тоже водится тот самый конунг Олаф. Я им сразу и сказал, что мне нет нужды быть справедливым и понимающим, мне нужно, чтоб работало и совсем не развалилось, пока тебя нет, поэтому кто косякнёт или напакостит – полетит восвояси лесом-полем. И времени на них у меня не сказать чтобы много, поэтому пусть шевелятся. Затребовал отчёты с Емельянова, Демьянова и Вероники, суть представил, думаю, мне пока хватит. Но если тебе есть, что сказать – ты говори.

– Я думаю, трое названных вкупе с Анной Константиновной дали тебе точную картину. Кстати, ты сказал, что со мной, или как?

– Или как. Из конторы знают Паша – ну, ему положено, Вероника и Анна Константиновна. И ещё кстати, вчера же сдали куда следует двух говнюков, так оба утверждают, что у них к тебе личное. Мелкий, который стрелял – что он в обиде на тебя за Читу. Кстати, ты хорошо его приложил, у него бедро прострелено. Он тоже где-то в этом здании, и тоже под охраной, сам понимаешь, какой. Тебя, кстати, придут спрашивать завтра. А второй, которого ещё у Михаила Григорьевича держали, заявил, что караулил тебя во дворе с целью попроситься обратно на работу. И всё. Больше ничего не выжали. Так что о том, кто за всем этим стоит, мы всё ещё знаем примерно ничего. И зацепок нет. Михаил Григорьевич говорит, что проверил всё, что смог вообразить, но увы. Он тоже завтра к тебе приедет.

– Спасибо, – серьёзно кивнул Вик.

– Да чего, дело-то семейное, – пожал плечами Майк. – Ладно, я пойду. Видимо, буду ночевать на Грязнова с родителями, потому что до Листвянки далеко, а утро близко.

– Они не уехали?

– Ну, ты что! Отец сказал, может, завтра уедет. Пока там Лис и тётя Нина детьми командуют. С Линочкой, может быть. А может быть, и без неё. А Полинька говорит – будет тебя навещать. Я, вероятно, тоже буду, раз оказался следующим в очереди. Впрочем, отец мог бы поставить на это место меня, и тогда я бы тут валялся, а ты – мне новости рассказывал.

– Чёрт, тогда бы я только сейчас познакомился с Вероникой, – расхохотался Вик.

– Точно. А мне она, понимаешь, была бы без надобности. У меня Лис, и мне не сносит крышу по рыжим, – смеющийся Майк увернулся от брошенного полотенца. – Ты лежи давай, не подскакивай. Набегаешься ещё. А Вероника завтра придёт.

Точно, придёт. И это счастье.

62. Вероника

И это будет финал твоих придуманных стран

Олег Медведев

Вероника втянулась – как кошка в пылесос, так говорила Маргарита Романовна. После работы она ехала в больницу, и он ждал её, и они сидели дотемна – из его палаты гостей не выгоняли. Вик даже по телефону не хотел ни с кем разговаривать, ни на каком языке, говорил всем – позвонит потом, сейчас занят. И так каждый день, и выходные пришли и ушли, и до пятницы. Жизнь как-то устаканилась, и Вероника в ней – тоже. Дом был в другой стороне, дома встречал кот, они с котом сидели на балконе, пили чай и смотрели на ночной город. На дневной и даже вечерний – не получалось, не хватало времени.

Врач говорил, что всё идёт как надо, и если так и будет – то на следующей неделе выпустит домой. Пока не на работу, нет, но дома же и стены помогают, так?

В конторе все отчаянно работали. Гулявшая по обоим этажам сплетня о том, что злобный Михаил Валентинович сейчас выгонит самых неугодных, а про остальных потом всё расскажет Виктору Валентиновичу, когда того выпишут, и им придёт хана, самозародилась где-то между кадрами и бухгалтерией. Вероника поглядывала на народ и посмеивалась про себя. Ничего, пусть боятся, им полезно.

Вышел из больницы Дима Померанцев. Офигел от всего, что случилось, пока его не было. И от актуального начальства тоже офигел. Майк вызвал к себе его, Емельянова, Жанну и Веронику и показательно потыкал носом в кое-какие мелкие косячки позапрошлой недели. Потыкал крайне вежливо, но очень обидно. Дима только ртом воздух хватал. А Майк добавил, что ещё одна проблема – и он больше не заместитель генерального директора, а один из менеджеров по логистике. И отправил их с Емельяновым разбираться, что и как.

– Как вы думаете, дамы, может быть, они там погрызут друг друга, и лишнее отомрёт само? – подмигнул им с Жанной Майк, когда за представителями отдела логистики закрылась дверь.

– Хорошо бы, – усмехнулась Жанна. – Михаил Валентинович, я пошла, а счета на подпись сейчас с кем-нибудь отправлю.

– ОК, – кивнул он. – Ник, кофе?

– А давай, – за неделю они раза три сидели вместе над кучей бумаг с кофе, и Вероника подозревала, что местные длинные языки работали вовсю.

Анна Константиновна принесла кофе и свежайшие пышки из булочной в соседнем доме.

– Я тут нашёл удивительное – Вик что, прикрывал какие-то платежи сам? – он сощурился, как кот, и смотрел очень пристально.

– Да, в самом начале. Денег не было от слова «совсем», потому что добрые люди не доехали в срок, а платить нужно было кровь из носу. И он сказал, что это его имущество, и пусть пока так, а потом отобьём.

– И как? Отбили?

– Пока нет, но в сентябре – возможно. Я очень надеюсь. На самом деле, с заказами стало поживее и пожирнее.

– Это хорошо, – улыбнулся он. – Значит, ещё не всё пропало и не совсем капец, что бы там Вик себе ни думал.

– Нет, в целом стало лучше. Если бы не отдельные моменты. Скажи, почему ты с ними всеми так убойно вежлив?

Майк рассмеялся.