Та, которую я люблю

– Не-а, – ухмыльнулся брат. – А я уж губу раскатал, думал, как над ними прикалываться буду.

– Вероника в четверг сказала, что ты всех тупо зашугал.

– А и пусть, – припечатал Майк.

И правда, пусть.

Да пусть вообще что угодно, только чтобы Вероника нашлась. Даже не потому, что у него планы относительно неё, просто пусть чтобы нашлась. Не видеть её, не слышать, не касаться, не знать, что там у неё, и не иметь возможности броситься самому и всё выяснить – это оказалось каким-то очень тяжёлым испытанием. Вик даже не сразу сообразил, что отец с ним разговаривает.

– И ты понял, что их нужно перевести в наш банк?

Кого? Куда? Чёрт возьми. Пришлось прислушаться. Ну да, банк. Но не то чтобы вот прямо наш, но семейный, отцовского двоюродного брата, который в Москве. Деньги к деньгам, как говорится. Все операции «Продлеса» шли через Московско-Сибирский банк Ледяных, и правильно, что отец хочет отправить транспортную компанию туда же.

– Вероника и Жанна всё сделают, – кивнул он.

– Да, но раз твоя Вероника изволила куда-то потеряться, то ты до понедельника ей об этом ни слова не говори, понял? – сощурился Майк. – Узнает на планёрке, как все.

Наверное, это правильно.

Дальше они уже просто трепались обо всём и ни о чём – назавтра Майк собрался с Лис и младшими пойти в лес, типа микропохода устроить, а то Лерочка исстрадалась вся, что старших в лес брали, а её – нет. Отец собирался просто уехать наконец-то в Листвянку, а то вторая неделя в городе. А Полинька останется, и непременно придёт, и ещё Линочка тоже собиралась заехать.

Нет, ему не давали скучать. Но того единственного человека, от простого присутствия которого стало бы теплее и светлее, почему-то не было. А потом пришла и осталась мысль, которая просто вынесла наповал: а ну как она больше никогда не придёт? Уволится из компании, уедет из города? Нет, найти-то можно, не вопрос, но если она почему-то вдруг сама не хочет?

Что там произошло, мать-мать-мать?

64. Вероника

Были мы рады верить мечте

Даже недолгой, даже обманной,

А без неё мы плывём в пустоте,

Кружим, затеряны в зыбком тумане…

Мюзикл «Принцесса Грёза»

Что там было между пятницей и понедельником? А хрен его знает. Она помнила, что нужно кормить Чарлика и чистить его горшок, и что нужно заправить машину, и домой продукты и деньги, и собаку Муху тоже покормить. И полить цветы.

Ойблин, а в орхах-то плесень, это кто ж так постарался? По ходу, мама. Спрашивать бесполезно, она скажет, что хотела, как лучше, и что в горшках было сухо, и корни торчали наружу, и что там ещё она обычно говорит. А то, что это не болотные растения и что они в воде не выживают, ничего так, да?

Вероника вытряхивала из горшков наиболее пострадавшие орхи, раскладывала по столу на газетках мокрую кору, отрезала подгнившие корни, вымывала плесень со стенок горшков. К счастью, пострадали не все, а только четыре, но теперь стопудово сбросят бутоны. Жалко беленькую, которую притащил Вик… ох, чёртов Вик.

Почему она поверила-то? Вот почему? Да потому, что видела своими глазами – между ними, как говорится, дистанция огромного размера. Ну да, она не совсем бедна – уже, она не совсем глупа и необразованна, но до племянниц Полины Николаевны, как бы они ни выглядели, ей семь вёрст, и всё лесом. И как бы она из штанов ни выпрыгивала – через себя не перепрыгнешь. А почему он ей не сказал – ну, она ж его и не спрашивала.

А те слова в машине… так он же был не в себе! А когда пришёл в себя, то ничего такого говорить не стал. Наверное, уже и не помнит, что там было и как.

И кто его знает, может быть, как раз он и говорил той самой племяннице, что перезвонит ей потом. Когда она сидела рядом и держала его за руку. Она ж не знает ни французского языка, ни итальянского.

Вообще надо вернуть ключи от квартиры. Но опять же вообще сейчас делать это как-то неправильно – он же в больнице, и хоть врач и сказал, что прогноз благоприятный, но всё равно – в больнице, после операции. Заведённые там было свои вещи она вывезла, их немного скопилось.

А вдруг всё это неправда? Вдруг это выдумки Сашки, которую послали?

Потому что было – невероятно. Было так, как никогда в жизни. Она хоть попробовала, каково это – когда в тебе заинтересованы, пусть даже на здесь и сейчас, на конкретный момент. Когда заботятся о тебе, о твоём удовольствии и счастье. Так-то она с самого начала себе говорила, что это ненадолго, это на несколько встреч. И это такая мечта, пойти навстречу которой не глупость и не ошибка. Это слишком красивая и хорошая мечта. Она может быть только мечтой. Но как она жила-то все эти годы, без мечты?

Дома оставалось только сжимать зубы и прятаться в комнате. Потому что добрая мама уже сто раз сказала и про «я тебя предупреждала», и про «думать надо было раньше, и головой», и про «нужна ты такому мужику». Это ещё Вероника ей ни слова по делу не говорила, это просто реакция на то, что она вернулась домой, проболтавшись пару недель между небом и землёй. А если расскажет детали, то вообще слушать – не переслушать. Поэтому Вероника никому дома ничего не расскажет. Никогда.

Но рассказать хотелось, очень хотелось. Вероника взяла телефон, набрала номер. Ура, Ленка дома и не особо занята. Можно добежать до неё.

Ленка отреагировала на явление Вероники вытаращенными глазами – ещё бы, две недели щебетала по телефону про умопомрачительное счастье, а теперь приходит вся вот такая. Она быстро накидала в тарелки какой-то еды, а в бокалы – винища, утащила это всё на балкон, попросила мужа за ними не ходить, дождалась, пока Вероника угнездится на стуле, и поинтересовалась:

– Что это вы так? Всё же было хорошо?

– Вот именно. Слишком хорошо, – мрачно проговорила Вероника.

И рассказала всё как есть. Как её чуть не похитили, как в него стреляли, как они ездили сначала к ней на дачу, а потом к его родителям в Листвянку, и про сплетни тоже.

– А он-то что говорит? – нахмурилась Ленка. – Нахрена он тут с тобой раскатывает, если его в Европах крутая невеста ждёт?

– Да я ему не говорила, – вздохнула Вероника.

– Пффф, – Ленка снова вытаращилась, как на дуру. – Ну так ты того, спроси, корона с головы не упадёт, у меня точные сведения. И бить не будут. Скорее всего – скажет как есть. По твоим словам он не производит впечатления блудливого, глупого, жадного, или ещё какого ущербного, кому быть человеком даже деньги не помогают. Поэтому ты возьми и спроси. Прямо как есть. Ты по работе тоже сбегаешь, чуть что не так?

– Куда там, – вздохнула Вероника. – По работе у нас надо стоять насмерть.

– А тут почему не стоишь насмерть? Надо было прямо в пятницу ехать к нему и спрашивать – а расскажи-ка, мил друг, что это про тебя такое интересное болтают. И тут уже или он всё скажет как есть, или это просто кто-то сочиняет. Или заметили ваш нездравый интерес друг к другу и решили подёргать тебя за ниточки. И ведь, смотри-ка, получилось! Кому вообще интересно вывести тебя из игры? Вы с твоим Ледяным спелись в неплохую команду ещё и по работе, так ведь?

– Так, – соглашалась Вероника.

Слова Ленки казались ей на удивление здравыми.

– Вот и смотри: кому выгодно, чтобы вы рассорились и перестали нормально контачить? Ясен же пень, что если спали вместе, а потом поссорились, то нормальной работы дальше уже не будет.

– Ну, этим, которые у нас вечно всякую хрень устраивают. Которых мы ещё не поймали. И даже не поняли, кто это.

– А они про вас всё поняли. И конкретно про тебя. Что надо тебе сказать, чтобы ты засомневалась и пропала с радаров. Как тебе такая версия?

– Очень может быть, – согласилась Вероника.

– Так что завтра иди-ка ты к нему. И разговаривай. Разговаривать вообще надо, понимаешь, поверь мне, которая восемь лет замужем. Если только про себя что-то думать, надуваться, как мышь на крупу, и обижаться, то капец.

– А если не захочет разговаривать? – Вероника вдруг поняла, что если всё вот так, то у него тоже есть огромный повод обидеться на неё.

– Один раз можно и поуговаривать. Но если он такой, как ты говоришь – то захочет. Сдаётся мне, что если бы не огнестрел, он бы уже сам припёрся сюда и спросил, где ты есть вообще и чего вдруг пропала.

– Точно, – кивнула Вероника.

То есть, ещё, может быть, не всё потеряно?