Та, которую я люблю

Разговор с Ленкой придал мыслям новое направление. А если она и вправду поверила дурацкой придумке, а их просто хотели рассорить? Или даже не хотели? А само так вышло? Но откуда-то же взяли племянницу Полины Николаевны, этого не придумаешь…

Ладно, утро вечера мудренее. А утром планёрка, надо идти и соображать.

На планёрке Майк был как будто ещё злее обычного. За задержки с ремонтом двух машин сделал капитальную выволочку, за ошибки в каких-то данных по предполагаемому грузу тыкал носом и при этом страшно язвил. А под конец выдал новость: компания переходит обслуживаться в Московско-Сибирский банк. Всю подготовку выполнить срочно, все свободны, Веронике Андреевне остаться.

Новость про банк огорошила. Ну, слышала она про такой – что он есть. И ничего больше. С чего вдруг? Так и спросила его, когда за остальными закрылась дверь.

– А ты что вообще про него знаешь? – сощурился Майк.

– Только то, что он существует, – пожала плечами растерянная Вероника.

– Ну, можешь в свободное время поинтересоваться поподробнее – что и как. Тем более, я слышал, что у тебя сейчас свободного времени много.

– Ты о чём? – она сидела придавленная и тихая.

Майк глубоко вздохнул, сел напротив.

– Ник, что случилось? – и сейчас его голос был уже похож на человеческий, а не на начальственный. – Ты куда-то исчезла и дала нам всем повод для кучи разных мыслей. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнула она.

– Тебе, часом, не угрожают? Это самое разумное, что мы смогли придумать.

– Мы?

– Мы с Виком. Постели у нас разные, а тарелки и мозги, бывает, что и общие. Издержки близкого родства. Так я вернусь к делу, с твоего позволения. Тебе не угрожают?

– Нет.

– Точно? Ты подумай, потому что мы уже все головы сломали, какие были, за какую верёвочку ещё дёрнуть, чтобы дверь-то и открылась. И если тебе угрожают, а ты молчишь – сама понимаешь, как это хреново.

– Нет, не угрожают, – она подняла на него взгляд. – Это точно.

– А тогда какого хрена, прости меня? Ты вообще куда делась и почему ни слова толком не сказала?

– Неважно.

– Мне кажется, тебе нужно пойти в больницу и поговорить. Сегодня.

– О чём поговорить?

– Понятия не имею, тебе виднее. Но ты сама, наверное, понимаешь, что когда человек был-был, а потом на ровном месте взял и потерялся, то дело нечисто. И, значит, там на самом деле было вовсе не ровное место, а что-то другое. Яма. И если один упал в яму, то второй, будучи нормальным адекватным человеком, не пойдёт дальше, а поможет этому одному выбраться. Я не знаю, что случилось, но вижу, что случилось определённо. И если ты не хочешь или не можешь сказать мне, то пойди и скажи ему. В конце концов, ты что, меняешь работу?

– Нет, даже и не думала, – со страхом сказала Вероника.

– А как ты будешь с ним работать, когда он вернётся? Или ты не рассчитываешь, что он вернётся? – Майк снова говорил как злобный босс.

– Рассчитываю… – Вероника была совершенно раздавлена.

– Тогда тем более собирайся и иди. Нет, лети. Кстати, есть шанс, что сегодня его отправят домой. Так что лететь тебе надо быстро, – он перевёл дух и продолжил, снова как человек. – Ник, я не знаю, в чём дело. Но думаю, что ты могла услышать о нём какую-то вещь. Или не о нём, или вообще о нас всех. Это бывает. Чем сильнее человек высовывается, тем больше о нём говорят. И не только говорят, тебе, я вон слышал, колёса прокалывали. Не всему стоит верить. Говорить могут как из желания просто почесать язык, так и из желания навредить. Любому из вас – и ему, и тебе. И вам обоим разом. Кому выгодно, чтобы вы рассорились?

Второй раз уже ей задавали этот вопрос. Одного человека она знала двадцать пять лет, второго – полтора месяца. А спрашивали одно и то же…

– Да понятно кому. Тем, чьим делам мы помешали.

– Вот, начинаешь соображать, хорошо. Так зачем им помогать? Пусть идут на хрен. И ещё. Сейчас я спрошу тебя не как актуальный начальник, а как брат Вика. Скажи, ты как долго вообще бывала в разных отношениях? В смысле, какой у тебя максимум?

– Два с половиной года, – тихо сказала она.

– Тогда не обижайся и послушай человека, который двадцать лет в отношениях. Да-да, не делай такие глаза, всё так, мы познакомились с Лис, когда ей было тринадцать, а мне восемнадцать. А поженились через десять лет. Так вот, чтобы не разбежаться быстро и не озвереть друг от друга впоследствии, очень важно слушать друг друга, слышать друг друга и вообще разговаривать. Не убегать в нору в любой непонятной ситуации, а идти и разговаривать. Или пережидать ураган и разговаривать. Или тащить в постель, а потом разговаривать. По ситуации, короче. Но разговаривать – обязательный компонент. Не научитесь – нихрена у вас и не будет.

Вероника уже было решилась спросить его о той сплетне, уж наверное он знает про такого рода планы своей семьи… но поняла – о том, что касается их двоих, и разговаривать нужно им двоим.

– Спасибо, Майк.

Она медленно поднялась и собралась уже идти, но он остановил её.

– Ник, если ты собираешься что-то делать – делай сейчас.

– Но как же документы для вашего неведомого банка?

– Он не неведомый, он реально наш. В смысле – он принадлежит двоюродному брату отца, дяде Ивану, – рассмеялся он. – Своё – к своему. Вашу контору ещё переназвать надо по-людски, Вик прав. Глядишь, и поменяется что-нибудь к лучшему. Но это так, о вечном. А о насущном – иди. Собирайся и иди. Я тебя как начальник отпускаю до завтра. А уж как ты этим отпуском распорядишься – смотри сама.

– Поняла, – теперь уже Вероника кивнула ему и вышла.

Но сначала она озадачила Маргариту Романовну и Ольгу подготовкой требуемых документов. И аккурат в процессе телефон зазвонил, и номер был ей неизвестен.

– Слушаю вас, – ответила Вероника.

– Добрый день, Вероника, это Полина Ледяная. У вас есть минута?

Вот так сюрприз! Вероника выскочила из своего кабинета в пустую приёмную и закрыла за собой дверь.

– Здравствуйте, Полина Николаевна, – ответила она.

– Скажите, Вероника, у вас всё в порядке? Вам не нужна помощь?

– Спасибо, уже не нужна, – выдохнула Вероника. – Мне… кажется, уже помогли.

– Тогда я вас очень попрошу – поговорите с Виктором. Пожалуйста. Просто поговорите.

– Да, я… непременно это сделаю.

– Тогда, возможно, сегодня ещё увидимся, – Вероника прямо почувствовала, как Полина Николаевна улыбается. – И спасибо вам.

Разговор завершился, рука с телефоном опустилась. Вероника отзеркалила ситуацию – если бы у, скажем, сестрицы Катерины пропал без объяснения причин молодой человек, то мама сказала бы – наверное, ты сама виновата. И уж точно не стала бы звонить, даже если бы Катерина сошла с ума и её об этом попросила.

Теперь уже Вероника не удивилась бы, если б ей позвонил по тому же вопросу кто-нибудь ещё. Ага, Валентин Фёдорович или маленькая Аннушка. Ледяные не отпускают так просто. Или дело не в этом?