Та, которую я люблю

Вероника, похоже, поняла, что сопротивление бесполезно, и достала из сумки ключи. Отец позвонил Володе и изложил вопрос. Дальше о машине можно было не думать до вечера.

Когда отец поблагодарил всех и сказал, что можно расходиться, было часов шесть. Вик подхватил Веронику под руку и повёл посмотреть дом и участок. Ну правда, здесь же здорово, чего не похвастаться?

Они поднимались по лестнице в беседку на самом верху сопки, оттуда открывался офигительный вид на залив. Голоса донеслись, когда до верха оставалось ступенек десять, не больше. Отец и Полинька сидели на лавке и смотрели на водную гладь. Говорили, как было у них принято всю жизнь, сколько Вик себя помнил – если они были вдвоём и никого больше. Отец говорил по-итальянски, Полинька – по-русски.

– Дети справятся? – это Полинька.

– Конечно, – отец транслирует уверенность. – Подумаешь, кто-то немного берега потерял. Вернут. Долго не напоминали, что с нами так нельзя. А что? У тебя есть какие-то важные предчувствия?

Да, у Полиньки иногда бывают предчувствия. Оправданные.

– Не могу сказать точно. Но я смотрю на них и уверена – всё будет хорошо.

– Вот и славно. Люблю, когда у наших детей всё хорошо, – отец обхватил Полиньку за плечи.

– Наверное, пора вниз, – вздохнула она.

– Не торопись. Когда я ещё уговорю тебя сюда забраться? Справятся без нас.

Вик показал Веронике на ступеньки вниз, и они тихо-тихо пошли обратно. И вправду, когда родители ещё найдут час времени для себя?

56. Вероника

Странная сказка с нелепым концом

Олег Медведев

Ей было очень некомфортно и очень любопытно. То есть очень хотелось посмотреть, как эти люди живут, и разом с тем она ощущала себя очень неуместно. Когда Вик сказал – ну, смотри как на совещание – стало полегче. Так-то он прав, она почти всех тамошних жителей уже знает.

В Листвянке машина свернула от берега Байкала в Крестовку и полезла в горку. Ворота открыли, только они подъехали, и привратником оказался Майк, а на плечах у него сидел маленький мальчик и радостно верещал.

Майк похлопал брата по плечу и обнял Веронику.

– Вероника, это Фёдор, – кивнул на мальчика, мальчик разве что внимательно её оглядел.

Да, места у них тут – как десять маминых дач. Вероника вспомнила – был участок, потом купили четыре соседних.

– Просторно, – выдала она, поскольку оба брата смотрели на неё и ждали какой-нибудь реакции.

– Ну ещё бы, – усмехнулся Майк. – Тут прошлым летом приходили китайцы, просили продать половину – хотели впихнуть на нашу горку очередной отель. Мы им кукиш, то есть сказали – не продаётся. Два раза сказали, потом ещё три. Пока пару стволов не показали – не отвязались. Зато теперь тишина.

На территории виднелись какие-то постройки и много цветов. Клумбы устраивал хороший ландшафтный дизайнер – всё было чудесным образом вписано в рельеф. Дорожки, растения и пара небольших фонтанов.

В дальнем углу Вероника заметила кучу досок и кучу песка, там стояли мальчишки, она узнала Сашу. Ой, и Аннушка там же, что-то им доказывает. А возле входа в дом, у самой большой клумбы, гуляли неизвестная Веронике женщина и маленькая девочка, старше Фёдора, но явно дошкольница. Девочка была очень похожа на Алису.

– Это Лерочка и её няня Татьяна Сергеевна, – кивнул Вик.

– Слава богу, ещё маленькая и за пределы территории не рвётся, – усмехнулся Майк.

– Старшие вырвались-таки? – рассмеялся Вик, ещё раз оглядел кучку детей вдали.

– Момент, – Майк поставил сына на землю, подвёл к Татьяне Сергеевне, что-то ей сказал и оставил мальчика с ней.

– Рассказываю, – пригласил их отойти и продолжил. – Дети долгое время просто ходили друг к другу в гости – ну там наши к соседям и наоборот. А на неделе всем было немножечко не до них, и они пошли гулять вниз, в посёлок. В порт, на рынок и куда там ещё можно. О нет, внешне всё было прилично – уходят, возвращаются вовремя. А потом тёте Нине кто-то насплетничал, что они попрошайничают у китайцев. Ну там проводить куда-нибудь, деньги вперёд, завести в тупичок и там бросить в грязи. Или правда проводить куда-нибудь. Или петь песни тоненьким голосочком – это Анна, конечно же – и потом с бейсболкой ходить и трясти плату за свой труд. Ещё что-то было. Тётя Нина упала в обморок, потом встала и пошла рассказывать Полиньке. Та сама отправилась в район рынка, привела всю стаю, чужих раздала родителям, наших загнала домой и вломила по первое число. Ну то есть рассказала, что нехрен так делать. Анна ещё отбиваться пыталась, типа – китайцев много, денег у них ещё больше, пусть делятся. Денег, кстати, детки заработали таким манером прилично, даже с учётом того, что их было не то пятеро, не то шестеро, и делили на всех. Наши закопали добычу где-то во дворе и ещё не решили, что с ней делать. Полинька пока не добилась, где именно, дети молчат, как партизаны. Ну, мы с Линн тоже получили по башке, что детей не умеем воспитывать и что мы сами в детстве до такого ни разу не додумались. В итоге Линн спряталась и хорошо, если к обеду вылезет, а детям запретили выходить за периметр. Дети выпросили себе досок и строят замок, или пещеру дракона, они ещё не договорились. И мы вместе с ними, – рассмеялся Майк.

– Отец-то знает? – спросил Вик.

– Надеюсь, что нет. Но всякое может быть.

Вероника тоже посмеялась со всеми, а потом подумала – ей-то такое в детстве и в голову бы не пришло, тогда попрошаек не было, а вот Катерина, кажется, что-то подобное с друзьями пробовала.

Но тут Вик потянул её за руку в дом.

Дом был трёхэтажный и сложносоставной, он выглядел вросшим в гору. Вик сказал, что потом посмотрим, а сейчас внутрь.

Внутри их поджидала Полина Николаевна, она попросила Вика пойти к отцу, а Веронику позвала смотреть цветы.

Ага, цветы. Оранжерею. Натуральную оранжерею, со стеклянной крышей. Ни фига же, сколько тут стоит отапливать зимой! Но им, наверное, нормально. И цветы не как у неё дома – как сами растут, так и хорошо, а подстриженные и аккуратно сформированные – и фикусы, и туи, и лимоны. Несколько орхов тоже было, причём не в горшках, а прикреплённые к стволам и подставкам, корнями наружу. Это ж опрыскивать замучаешься!

Но всё равно круто. О чём Вероника и рассказала Полине Николаевне. Та только улыбнулась и посоветовала сказать Нине Фёдоровне, которая всё это тут разводит.

Нина Фёдоровна, та самая тётя Нина, оказалась… нормальная. Единственная нормальная из них всех, с виду точно. Она выглядела, как выглядят женщины в возрасте вероникиной мамы, – полная, невысокая, седая, с короткой стрижкой, и очень активная. Улыбнулась Веронике, очень порадовалась похвале растениям и пригласила за стол.

Стол ожидал в столовой. Угу, как же иначе? Накрыто было человек на пятнадцать. Вероника увидела Лину и Алису, подошла поздороваться. Те шёпотом обсуждали происшествие со старшими детьми и тихонько хихикали. Детей, кстати, за стол не позвали, Алиса объяснила, что их кормят отдельно – всем так проще.

Еды было… много. Нет, очень много. Правда, Нина Фёдоровна всё время поглядывала на Веронику и спрашивала – ест ли она, например, окрошку. А почему нет-то? Отличная летняя еда. Ну, Полинька же не ест, пожимала плечами тётушка. Угу, тётушка с подковырками. В глазах Вероники это как раз подчёркивало её нормальность – дамы такого возраста всегда с подковырками.

Еду подавали три помощницы. Вымуштрованные получше иного официанта в ресторане. В одинаковых фартуках.

Разговором управляла Полина Николаевна. Местные новости, погода, путешествия. Алиса рассказала, как они в прошлые выходные через Олху переправлялись, было смешно. Нина Фёдоровна ахала и хваталась за голову, и потом ещё твердила, что так нельзя, и вообще нечего в этот лес ходить, там и до беды недалеко. Вот реально как мама, местами даже слова те же самые. Родители Вика только переглядывались да улыбались – всё же хорошо, вот и нечего суетиться. Немудрено, что он столько всего может – ему, похоже, всегда разрешали брать и делать, и даже если он где-то ошибался, то носом в ошибку его никто не тыкал и всю оставшуюся жизнь об этом не напоминал.

Нина Фёдоровна объявила, что теперь чай и десерт, а Валентин Фёдорович попросил её принести всё в кабинет. И позвал туда их с Виком, Майка, Михаила Григорьевича и ещё одного важного мужика, их финансового директора.

А в кабинете получилось то самое совещание, о котором говорил Вик и ради которого её, видимо, туда и позвали. Ну, Вероника честно рассказала об эпопее с запчастями, кое-какие моменты у неё специально были в телефоне сохранены, как чувствовала, что могут понадобиться. Её выслушали очень внимательно, задали несколько уточняющих вопросов и потом ещё между собой проговорили, что будут делать с этими людьми. Это Вероники уже никак не касалось.

Зато потом уже начали говорить лично о ней! Что ей нужно с понедельника ездить с водителем! Что пусть она не беспокоится, все документы будут готовы к утру. И что это не навсегда, а только до завершения истории с запчастями и что там у них ещё водится.

Ох, чего только у них не водится. Хочешь, не хочешь, а помянешь нехорошим словом Недолюбова, который всё это если и не сам развёл, то позволил развести!

Наконец-то Валентин Фёдорович отпустил всех, и Вик повёл Веронику смотреть дом. Красивый дом, что уж. Показал свою комнату, даже комнаты – две с отдельной ванной. У его брата с семьёй оказался целый отдельный пристрой, если они, как сейчас, живут здесь. А здесь потому, что лето, зимой они последние годы жили в городе на Грязнова, но там всего три комнаты, впятером тесновато, а ещё же няни, и им где-то ещё строится большая двухэтажная квартира. Ну да, няни две: Татьяна Сергеевна – это лерочкина, а есть ещё у Фёдора, у неё сегодня выходной.

В холле первого этажа встретилась Анна. Она очень обрадовалась им обоим, сообщила, что должна показать Веронике всех котов, и потащила её куда-то в недра дома. В гостиной она радостно вытащила из глубокого кресла большого полосатого кота с очень длинными усами, и сообщила, что это Барс, ему уже семнадцать лет, и что мамин Шико – его сын. На вопрос, где же мамин Шико, пожала плечами – как это где, в Милане. Далее путь лежал в сторону кухни, там отирались двое – громадный рыжий зверь без кончика хвоста и почти без ушей, его звали Булечка, и чёрно-белый Марсик. Булечка, как оказалось, был подобран зимой в лютый мороз, у него отморожены уши и хвост, и нет голоса, он умеет только мурлыкать. И вправду, стоило его погладить, как кот тут же завалился на пол и заурчал. Четвёртый член прайда, кошка Дуся, нашлась на клумбе возле входа в дом – она там грелась на солнце.

Около кухни Вероника вспомнила, что рыба же! Раз они в Листвянке, то надо зайти на рынок за рыбой. Вик, услышав это, только рассмеялся и сказал, что за рыбой надо не на рынок, а к тёте Нине. У неё есть знакомые, которые приносят прямо домой – и свежий омуль, и малосольный, и копчёный. Если есть – она поделится. И вообще едой поделится. Ей только намекнуть, она весь багажник забьёт.

Веронике снова стало не по себе – ну да, мама тоже всех вкусно кормит, но потом же всегда говорит, что они сами никакие, поэтому и пользуются тем, что она им на стол ставит. Похоже, если Нина Фёдоровна и страдает этой болезнью, то не вслух. Иначе её бы не просили. И Вик не видит ничего особенного в том, чтобы попросить.

Видимо, она молчала слишком долго.