Неслучайная

Ефим же, как и любой нормальный мужчина, заказал себе кучу еды. Аппетит он нагулял ого-го.

Я молча пила чай, наслаждалась разливающимся теплом и жмурилась от блаженства – ноги-то уже гудеть начали. А тут кресла такие удобные, мягкие. Хорошо отдыхать!

– Так из-за чего вы подрались с… Олькой? – вдруг спросил сосед.

Это была история, которую я рассказывала, пока он не перебил. Значит, все же слушал?

– А вам действительно интересно?

– Очень, – заверил меня сосед.

Что, хлеба получил, теперь надо зрелищ? А я что, мне не жалко. Я сегодня добренькая.

– Из-за мальчика, из-за чего еще, – хмыкнула я. – В параллельном классе был Максим – краси-ивый, что аж сахар на зубах скрипел, когда смотрела на него. А заклятой подруге он тоже нравился. Хотя у нас наверно не было девчонок, что на него слюни не пускали. При том, что он-то ни на кого внимание не обращал – мальчик учебу любил, а девочки ему были тогда побоку. Но подружка узнала о моей тайной страсти, и мы пошли во-он туда на разборки. – В окно я показала направление. Там, за бывшим гастрономом, а теперь супермаркетом, был закуток. Весьма удобный для подобных мероприятий. – Ух какие мы злые были!

– Вам сколько тогда было? – поинтересовался Ефим.

– Тринадцать. – Я поймала взгляд соседа и закивала: – Да-да, прекрасно понимаю, что в этом возрасте кроме как ходить за ручку с мальчиком, чтоб провожал, носил сумку, может быть целовал не только в щечку, больше ничего нам не светило. Но даже в таком возрасте могут быть принципы. И гордость уязвленная.

– Но глупости больше, – усмехнулся Ефим.

– Ой, как будто вы не были молодым и не ошибались в юности, – я позволила себе добавить в голос язвительности.

– И не только в молодости.

На этом разговор закончился.

Я смотрела в окно, а сосед – на меня. Я думала о нем – откуда он, что ищет, что вообще за человек? Столько вопросов, но не ответит же. А он… Черт его знает, о чем думал он! Может и обо мне, раз разглядывал так, будто первый раз видит. И что хотел разглядеть, найти?

Не выдержала, спросила:

– Цветы растут?

– Что, простите? – он встрепенулся, будто вынырнул из мыслей.

– На мне цветы растут, что так смотрите?

Ефим улыбнулся. Так, как улыбался, когда я утром вышла из квартиры, собираясь идти с ним.

Я все же сильная, независимая женщина. Я не растаю, нет-нет-нет!

– Нет, не цветы.

Я хмыкнула и вновь отвернулась к окну. Ну и пусть разглядывает, с меня не убудет. Зато вон как все косятся на нашу парочку. В особенности дамы, понятное дело. Ну конечно –  Ефим какой и какая я. Он блистательный, пусть и одет неброско. Хотя мне эта неброскость казалась нарочитой. Словно он специально хотел выглядеть как можно более незаметным. Ха, куда там. Женщины так и пожирали глазами его крепкую, стройную фигуру, облаченную в темно-серый свитер и черные джинсы, заправленные в высокие, зашнурованные ботинки. Про лицо я вообще молчу – его-то не скроешь ничем. А вот шапку сосед так и не снял. Что с него взять – иностранец. Ему на наши правила приличия, видимо, плевать. А может он с южных, теплых стран, а здесь у него постоянно уши мерзнут?

Другое дело, что сосед смотрел на меня не с обычным мужским интересом. Да, интерес был, но такой… Непонятный. Я не могла определиться, что значит его этот пристальный взгляд. То ли он меня с кем-то путает, то ли нашел вдруг во мне какую-то загадку, то ли еще что-то, неведомое мне. Скорее всего последнее.

В тепле меня разморило. Захотелось свернуться в этом же кресле клубочком и задремать. Царь бы меня сейчас понял.

Я почти задремала, когда меня наконец окликнул Ефим.

– Идем?

Не нагулялся что ли? Наверно, он заметил мое замешательство, поэтому добавил:

– Домой.

Расплатиться за свой заказ он мне не дал. Даже заглянуть в счет мне не позволил.

А все равно ведь приятно.

Вот только домой мы все равно пошли пешком. Уговорить воспользоваться хоть каким-нибудь транспортом я его не смогла. А когда упомянула метро, мне показалось, что сосед вообще испугался – глаза настороженно блеснули, губы нервно сжались. И поза вновь будто обороняющаяся. Из какой иностранной дыры он выбрался? Этого он мне тоже не раскрыл. Сказал, что приехал издалека и все.

Что странно – пока шли домой, я совсем не замерзла. Словно меня окружал теплый кокон. Что меня грело? Выпитый чай? Воспоминания? Быстрая ходьба?

Не знаю.

Я поднималась на лифте, Ефим шел пешком.

Когда вышла на нашем этаже, сосед уже стоял у моей двери. И запыхавшимся не выглядел.

– Завтра продолжим?

Нет-нет, с меня достаточно.

– Только не так рано. Хорошо?

Он явно колебался: прищурил глаза, руки в карман засунул и, наверняка, в кулаки сжал. Но все же выдал, словно выцедил:

– На час позже.

Спасибо, барин, теперь я точно высплюсь!

Царь встречал меня с радостным мявом. Соскучилась, морда мохнатая. Я тоже!

Подхватила пушистого обормота, прижала к себе и пошла на кухню. Радовался-то он мне понятно по какой причине.

***

– Точно туда? – переспросила я.

Ефим не ответил. Впрочем, взглядом он все что нужно до меня донес. Посмотрел на меня так снисходительно и улыбку будто сдержал, хотя губы и подрагивали.

Сегодня нам предстояло идти в почти в тот же район, но на пару кварталов дальше, чем мы были вчера. А еще там рядом была художественная школа, куда я ходила когда-то… Таланта, как тогда выяснилось, у меня не было. Я компенсировала его отсутствие старательностью, переходящей в настырность. Но руку неплохо набила, чертежи потом влет удавались.

Ефим вновь не дал себя затащить в транспорт. Я возражала долго – препиралась, настаивала. Даже грозила бросить его.

– Гулять полезно.