Волк на холме

3.Когда в Риме 23.00, в Нью-Йорке 17.00 – вторая половина или конец стандартного рабочего дня. Римское время обгоняет Нью-Йорк на 6 часов.

4.Несмотря на довольно высокий уровень жизни, в 70—90 годы Италия была крайне проблемным государством, где политические и экономические кризисы следовали один за другим, а уровень коррупции и преступности был запредельно высок.

5.Каблы – так на жаргоне называются женские туфли, босоножки, сапоги на высоких каблуках. Очень высоких каблуках.

6.Подразумевается католическая свеча-лампада.

7.Образ, возникший в воображении Малены, восходит к роману «Спартак», написанному Рафаэлло Джованьоли.

8.В Риме обед у барной стойки обходится примерно вдвое дешевле, чем за столиком

9.Стромболи – закрытая пицца, свернутая в рулет. Благодаря специфичной форме начинка у нее получается очень сочной, а тесто пропитывается соусом. Есть множество вариаций стромболи. В основе рецепта пиццы стромболи – типично итальянское сочетание продуктов: густой томатный соус, острые колбаски и много сыра.

10.Аранчьята – газированный напиток из апельсинового сока, итальянский вариант фанты.

11.Даниэла Стил – одна из самых популярных писательниц, автор женских романов, широко известна не только в США, но и в Европе.

ГЛАВА 8. Каждая ветка горит по-своему

Прочтешь ли ты слова любви немой?

Услышишь ли глазами голос мой?

В. Шекспир, сонет 23

Кто начал злом, для прочности итога

Все снова призывает зло в подмогу.

В. Шекспир, «Макбет»

    29 марта 1995 года, Браччано

День накануне выдался солнечным и теплым, под конец порадовал красивейшим закатом и мягко перетек в звездную ночь… но на рассвете над озером поднялся ветер, нагнал тучи, и они тяжело разлеглись над городком Браччано и окрестными виллами, чтобы разрешиться проливным дождем как раз ко времени завтрака.

– Оххх, сырость проклятая, чтоб тебя чума забрала, вместе с клятым бора (1) … – ворчал Микеле, потирая ноющие колени, но приступ ревматизма, хотя и приковал мажордома к стулу, не мешал ему ревниво следить за приготовлениями к завтраку, и поругивать Катарину, что уже целую вечность возилась с шоколадными булочками:

– Не успеют, говорю же тебе, не успеют, упрямая женщина! Поздно ты спохватилась!

Катарина, экономка и по совместительству возлюбленная супруга Микеле, с олимпийским спокойствием продолжала заниматься своим делом, и всем своим видом показывала, что не нуждается в наставлениях. Она не любила спешки, но всегда все делала вовремя, и не сомневалась, что справиться и сейчас.

– Говорю же тебе, не успеют… – не унимался Микеле – ревматизм, как обычно, повысил градус его природного занудства с приемлемого до несносного, и Катарина пошла на хитрость:

– А что этот новый молодой человек… Лука, кажется? Он придет завтракать с нами? Синьора Малена мне говорила, но что-то я запамятовала…

Само собой, она все прекрасно помнила, тем более, что дважды переспрашивала синьору Малену, но супруг заглотил наживку, как голодный окунь:

– Не синьора Малена, а синьор Бруно! Это он сказал, и совершенно ясно: где его жена, там будет и Лука. За столом тоже.

Катарина усмехнулась:

– Я поняла, поняла, значит, и здесь за столом он тоже с нами ест… Только что на это скажет синьора Белинда?

– Почем я знаю, что она скажет! – проворчал Микеле и потер коленку: если приступ к обеду не уймется, придется вызывать поденщика, чтобы помог с домашней работой… – Разве их поймешь, этих господ!.. Один одно велит, другая – другое, а ты крутись, как уж на сковородке! И так всю жизнь… Вот как я ей объясню, почему парень в гостевой спальне, в «греческой», а не во флигеле для прислуги?..

– Ничего, сошлешься на Бруно, и пусть он сам с синьорой объясняется. Наше дело маленькое, – отрезала Катарина и ловко вынула из духовки поднос с золотистыми саккотини (2), источавшими упоительный запах сдобы, ванили, свежего масла и шоколада.

Она принялась перекладывать булочки на большое фарфоровое блюдо, расписанное танцующими пастушками и пастушками, играющими на дудочках, и продолжила беседу с супругом:

– Мне вот что интересно… кто он все-таки такой, этот Лука Корсо? Бруно его то «гостем», то «другом» величает, тебе представил «водителем», а мне – «помощником» Малены… каким еще помощником? Разве помощники в приличных домах такие бывают?..

– Эй, эй, уйми свой язык, трещотка! – предостерег ее Микеле и даже погрозил пальцем. – Сама же только что сказала – не нашего ума дело, пусть хозяева между собой разбираются как хотят.

Он понизил голос и добавил:

– Я так понял, что Бруно этого Луку знает по каким-то спортивным делам, может, они тренировались вместе или еще что… а сейчас он его к Малене приставил для охраны.

– Для охраны? Какой ещё охраны, от кого ее здесь охранять – от мышей, что ли? – фыркнула Катарина, сняла передник и, оглянувшись на дверь, тоже понизила голос:

– Я вот что думаю… может… он вообще… санитар?..

– Санитар? Какой-такой санитар, что ты плетешь?

– Такой… – Катарина заговорила еще тише. – Из клиники. Мы же с тобой не в курсе… а что, если Бруно и синьор Филиппо все-таки решили послушаться синьору Белинду и… отправить Малену на лечение?.. По своей-то воле, она, понятно, не поедет, а скандал никому не нужен, вот Бруно и нашел для нее «водителя» и «охранника»… чтобы в нужный момент посадил в машину и отвез спокойненько, куда скажут. Ну, а если она догадается и сопротивляться будет, он же наверняка сумеет с ней совладать, их такому специально учат.

– Да ну тебя совсем, глупая женщина! – теперь Микеле рассердился всерьез, и едва не смахнул со стола молочник. – Насмотрелась сериалов… не знаешь, что выдумать!.. Слушать противно! Не вздумай еще сболтнуть кому-нибудь, не дай Бог, до Малены с Бруно дойдут твои выдумки.

Катарина хмыкнула и покачала головой: спорить она не собиралась, но осталась при своем мнении: во внезапном появлении Луки Корсо на вилле и в его близости к персоне молодой синьоры определенно было что-то загадочное… и она очень хотела узнать разгадку.

Возможно, приезд синьоры Белинды, ожидавшийся к вечеру, прольет свет на происходящее между Маленой и Бруно, и заодно раз и навсегда определит Луке подобающее место в доме.

– Мяяяяяяяя… – из коридора, ведущего на кухню, донеслось хриплое басовитое мяуканье, и сразу за ним послышался мужской голос:

– Ну что ты увязался за мной, как арбитр за Джаннини?.. Нет у меня ничего, ты все сожрал! Иди мышей лови.

– Мяяяяя… Муаааааууу…

– Ладно, дело твое. Впущу на кухню, но если тебя веником шуганут – чур, на меня не обижаться…

Микеле с Катариной удивленно переглянулись, прежде чем обоюдно воззриться на вход, где в проеме открывшейся двери показался «водитель-охранник-санитар» Лука, облаченный в футболку и джинсы, и в компании громадного серого кота с порванным ухом.

– Доброе утро, – поздоровался парень без всякого смущения, даже немного нагловато (по мнению Катарины), но хотя бы не стал сразу ломиться к столу, дождался ответного приветствия от пожилых синьоров и приглашения сесть. Кот деловито побежал по его следам, обогнал, запрыгнул на ближайший стул, поставил лапы на край стола и попытался дотянуться до молочника.

– Кыш, нахальная тварь! – картинно замахнулся на него мажордом. – Откуда ты опять взялся на мою голову?.. Три дня не было, я уж думал, пропал… но нет же, как булочки на завтрак, так и Оборванец тут как тут!

– Вот оно что, Оборванец, значит, – усмехнулся Принц и, взяв кота поперек туловища, ссадил на пол и сам занял его место. Серый монстр недовольно загудел и, не желая легко сдавать позиции, запрыгнул на колени к новому знакомцу и для верности вцепился в джинсы когтями.

Микеле невольно заулыбался, наблюдая эту сцену – на самом деле он любил Оборванца и очень сокрушался при каждом его долгом загуле, в то время как супруга снова хмыкнула и что-то пробурчала насчет того, что «рыбак рыбака видит издалека».