Дракон и Феникс

– Что это? – Юн тут же подлетел ко мне и уставился на мою находку.

Он почти навис надо мной, рассматривая лепесток, от чего мне стало немного не по себе. Захотелось отступить на пару шагов, однако от императора исходил приятный цветочный аромат, который затмевал трупный запах. Невольно я подалась ближе к мальчишке, радуясь, что наконец-то смогу нормально подышать.

– Похоже на лепесток сливы, – заметил подошедший к нам Ичиро.

– Но сливы цветут весной, – недоуменно пробубнил Юн.

Я потерла лепесток пальцами и объявила:

– Это бумага! Бумажный лепесток!

– Но кому сейчас могли потребоваться бумажные лепестки? – задал вопрос Фанг.

Оторвав взгляд от лепестка в моей руке, я невольно взглянула на императора. Его лицо вдруг помрачнело, потеряв детское возбуждение и интерес.

– Что случилось? – тихо спросила я.

– Я знаю, кому могли понадобиться бумажные лепестки, – низким голосом произнес Юн. – Моей жене.

***

К моему огорчению, Юн не полетел к императрице устраивать допрос. Настроение его омрачилось, вид стал отстраненным и задумчивым. Я была уверена, что сейчас он поведет нас к своей жене и отдаст приказ обыскать ее покои. Ну, знаете, как в фильмах.

Однако это был не фильм, а Юн не был актером. И не был глупцом, как полагал его дядя. Император заявил, что сначала должен все толком обдумать, а уже потом делать выводы и принимать решения. Ичиро и Фанг согласно закивали, да и я тоже не могла не согласиться с мальчишкой. Чего толку пороть горячку? Сколько раз я действовала необдуманно, и ничего хорошего из этого потом не выходило.

Таким образом, после исследования трупа мы все разошлись по своим делам. Я до последнего думала, что император позовет меня сегодня вечером к себе сделать массаж или прикажет принести чаю, но ничего подобного не произошло.

Наступила ночь, и все уже улеглись спать, но мы с Чун все еще сидели перед горевшей свечой и писали письмо принцу Чжу Ди.

– Мне и про назначения писать? – спросила я, когда закончила выводить на тонкой бумаге историю о том, как новый советник императора хотел провести контрреформы против ванов.

– Обязательно пишите, госпожа, – уверенно кивнула Чун.

В итоге я расписала все указы императора с подробностями. Скептически взглянула на исписанные листы, хмыкнула и сказала:

– Наверно, такой объем голубем отправить не получится…

– Отправим гонца. Это, конечно, не так быстро, но что поделать. – Чун забрала мои письмена, аккуратно сложила их и поместила в прямоугольный черный конверт.

С этого момента и на протяжении долгих недель моя жизнь состояла из переписки с принцем и попыток сблизиться с императором. Думала ли я, что это может плохо для меня кончится? Да, ежеминутно. Задумывалась ли, что навредить это может и не только мне? Разумеется, нет. Тогда меня заботила только своя собственная шкура, и я даже представить не могла, что когда-нибудь без раздумий предложу свою жизнь в обмен на жизнь того, кого считала своим врагом.

Глава 20

Полночи Юн не мог сомкнуть глаз, размышляя над тем, как ему стоит поступить. Он знал, что императрица питает слабость к цветущей сливе. Весной, ожидая его в своих покоях, она посыпала все вокруг лепестками сливы, а в другие времена года приказывала слугам вырезать их из бумаги. Будучи еще наследной принцессой, Цюань часто носила одежды в бело-розовых тонах с вышивкой цветов сливы.

Если сейчас и были у кого-то такие лепестки, то только у нее.

Неужели, она убивает слуг? Быть такого не может.

– Нет, я должен с ней поговорить, иначе не засну, – пробормотал себе под нос Юн, вставая с постели.

Накинув халат, император запахнулся поплотнее и вышел из покоев.

– Ваше Величество! – тут же воскликнули слуги, порывисто склоняясь перед своим правителем.

На их приветствие прибежал сонный Пан. Поправляя на голове криво сидящий головной убор, он неловко поклонился и спросил:

– Что случилось, Ваше Величество? Почему вы не спите?

– Мне надо поговорить с императрицей. Сопровождать меня не надо, – бросил Юн, направляясь к выходу из дворца.

Слуги сзади закопошились и что-то забормотали, но Юн не обратил на них внимания. Выйдя на улицу, он окунулся в ночную прохладу, глубоко вдохнул и шумно выдохнул. В голову снова пришла трусливая мысль все бросить и сбежать далеко-далеко отсюда.

Слишком роскошные мысли для императора…

Выбросив из головы свои мечты, Юн поспешил к императрице.

– Не дави на нее, – послышался сзади тихий голос Фанга.

Его верный друг и телохранитель, как всегда, был рядом.

– Ты вообще спишь? – не оборачиваясь, спросил Юн.

– Иногда даже больше тебя, – с иронией в голосе ответил Фанг.

Юн усмехнулся. Его друг шутил редко, но метко.

Во дворце императрицы было темно и тихо. Две служанки, прислонившись к дверям покоев Цюань, мирно посапывали. Юн кашлянул, и девушки испуганно вздрогнули, открыв глаза.

– Ваше Величество! – синхронно завопили они, кланяясь.

– Сообщите императрице о моем приходе, – велел Юн.

Девушки скользнули за двери. Послышались приглушенные голоса, загорелся тусклый свет.

– Не давите на Ее Величество, – еще раз напомнил Фанг.

– Да понял я, понял, – нетерпеливо буркнул Юн.

Долго ждать не пришлось. Служанки выскочили из покоев своей госпожи довольно быстро, склонились перед императором и объявили, что императрица его ожидает. Резко выдохнув, Юн вошел в покои своей жены.

Цюань сидела на постели. Волосы ей расчесали и заплели в аккуратную косу, однако лицо императрицы было бледным и сонным.

– Ваш визит – радость для меня, Ваше Величество, – произнесла Цюань, склонив голову.

Он всегда говорила ему эти слова, только обычно в голосе ее присутствовала сладость, которой сейчас не наблюдалось.

– Нам надо поговорить, – решительно заявил Юн, вставая перед своей женой.