Панкейковый город, вокруг которого сплошной песок

– Вот олух! – подумал Федерико про себя.

– Игла. – болезненно протянул Ричард.

Федерико, от испуга соскользнул на ровном месте и вцепился руками в балку, а ноги начали висеть.

– Как бесчестно.

– Олух, ты, Федерико! – обозвал он себя и со стуком приземлился на хлёсткий пол.

– Федерико Мадейра, он же игла. Взялись за старое?

Федерико удивила физическая антропометрия седого фельдмаршала. Кожа была гладкой как у юноши, не беря в расчёт шероховатостей из-за шрамов, виднелись вены, мышцы стояли, не свисая как отбивная.

– Не получается зажить спокойно, фельдмаршал. – проговорил он и дёрнув за пояс, несколько ослепляющих игл попадали на пол и с хлопающим звуком заполонили единственную комнату белым светом.

Ричард выпустил несколько пуль навскидку, но Федерико успел запрыгнуть обратно наверх.

Федерико подкрадывался к Ричарду как хищник, выжидая момента в темноте. Он подгадал момент, когда Ричард присмотрелся к игле, но на деле он выманивал Федерико, глядя в отражение лужи у камина, которая образовалась из-за протекавшей крыши. Федерико выпустил в Ричарда три иглы, а тот одним ударом ноги разломал доску в полу и, подкинув её ногой, прижал к груди. Все три игры впились в доску. Федерико спрыгнул и, ударив в доску, которую прижал к себе Ричард, оттолкнул его, Ричард ударился об опорную балку, но успел увернуться от кулака Федерико, кулак которого свернулся в клубочек.

– Внутри чугун – для долговечности, дерево – не более чем декор. – Норрингтон объяснил ему причину боли, возникшей после промаха.

Разозлившись, Федерико налетел на Ричарда, но он опять оставил его не у дел, подмяв его себе подмышку и лупя локтем по спине. Вот-только Федерико смог найти быстрое решение – резко дёрнувшись сначала вперёд, а потом резко назад, Норрингтон твёрдо удерживающий одно место – улетел вперёд, потеряв равновесие. Завладев преимуществом, Федерико, однако не реализовал его. Норрингтон был более опытен и шустёр в принятии решений и отразил летевшую в него иглу, теперь уже тарелкой грязной тарелкой, взятой со столика у которого он приземлился. Теперь уже Норрингтон оказался в роли атакующего и надо признать, несмотря на полученные в ходе стычки с червями повреждения, он бил сильно и нещадно. Федерико быстро потерял пространство, в глазах, всё то увеличивалось, то уменьшалось, а это потому, что шлем плотно прилегал к голове и не стоит забывать, что Норрингтон – оракул[4 - Тут стоит сделать пометку для тех, кто не читал предыдущую книгу цикла – Зов горящих кораблей. Кратко. Оракул – геномодифицированный сверхчеловек, второй, более совершенный вид. В отличие от LED`а, выращенного в пробирке – история становления Норрингтона оракулом, несколько иная. (пояснение будет позднее).], как обозвал его LED. Каждый удар вминал шлем в голову, сдавливая череп Федерико. Ему ничего не оставалось, как пойти на отчаянный ход и воспользоваться иглой с ядом, которая была припасена в выпускном устройстве, встроенным в перчатку костюма. Ход на то и отчаянный, что был, по сути, надеждой на слепой гнев Норрингтона, потому что, прежде чем выпустить иглу – выпускное устройство нагревалось, издавая пыхтящие звуки, которые Норрингтон услышал. Фельдмаршал успел сломать руку Федерико у основания локтя, та ударилась о шею, в неё же и впилась игла, но вошла она под тупым углом. Яд на какую-то минуту, максимум две, давал бешеный прилив адреналина, что позволило Федерико откинуть Норрингтона и активировать свой реактивный ранец. Он вылетел из окна, вынеся вместе с собой, всю хлипкую раму. Пролетел он недолго, пока не ударился об основание другого дома и не проломил своим телом крышу ветхого сарая. Забившись в угол, паралич уже начал парализовать его конечности. Он ударом кулака по ребру, активировал выдвижной карман, выплёвывающий закупоренную упаковку с противоядием в виде ампул. Многие ампулы были разбиты, но парочку сохранилось. И для лучшего эффекта, Федерико разломал сразу две ампулы, влив их себе в рот. Привкус был страшно обжигающий, но средства эффективней – ещё не открыли.

Федерико в ожидании тяжёлого отходняка, сжался в судорогах, вжимая своё большое тело, в укромном, но крохотном уголке сарая, на небольшом, больше жидком, чем твёрдом лоскуте перины.

НАТАЛИЯ БЬОНДИ

После кровожадной резни в пустыне, Бьонди осталась единственной живой из всего отряда червей и заключена под стражу в наполовину заполненной песком, мрачно-серой, сырой и поистине холодной камере. Отвыкшая от холода Наталия, простудилась в первый же день нахождения в камере. Её одноразовый рацион составлял – ресторанные объедки одного и того же салата и кружки воды с ржавым осадком. В первые дни, её тошнило только от запаха приносимого ей блюда, а твёрдые кусочки в воде – царапали горло, до острой боли и жжения. Её тело без протезов и устройств, которых её лишили – скрипело как игрушечное. Она с непривычным трудом сгибала конечности, предпочитая чаще не совершать движений без нужды.

Совсем скоро запах её отходов стал настолько нестерпим (туалета в камере, конечно не было), что она сидела клубком, прислонив к носу край своего одеяния, который пах, разными видами песка, облизывая этот край, она чувствовала вкусы всех видов песка, которые были в этих краях. Голубоватый – солёный, серый – напоминал лекарственный порошок, оранжевый – по вкусу напоминал хрен, растение.

После недели томления, её впервые вывели из камеры, два охранника и один со спины, держа на изготовке свой арбалет.

– Застрелить в спину – как благородно, по-мужски! – кричала она.

Её отправили в душ, одели в большую для неё толстовку и брюки, которые она придерживала. Ноги оставили босыми и те совсем стирались о занесённые в тюрьму острые камни и буклированный тюремный пол. Её посадили в тёмном кабинете, привязав к столу, перед зеркалом Геззела.

На допрос явился Винце Мадьяр.

– Наталия Бьонди, позвольте представиться, я – Винце Мадьяр, фельдмаршал Аммоса.

– Мне всё равно. Я отомщу вам за них. – сказала она совсем тихо.

Мадьяр положил папку на стол, пододвинув её к Наталии, но та отшвырнула её на пол. Новоиспечённый фельдмаршал, терпеливо поднял её. Он надолго задержал взгляд на Наталии, та тоже пристально всматривалась в сухие черты лица. Первым не вытерпел Мадьяр, заняв стул напротив.

– Мисс Бьонди люди требуют вашу голову.

– Так дайте им её. – она сохраняла спокойствие, а Мадьяр казалось вот-вот лопнет.

– По закону Юдоли – вам придётся выплатить крупный штраф и если кредитной компенсации пострадавшим будет мало – те имеют право привлечь вас к труду.

– Продаёте в рабство? – хмыкнула она, сдув в сторону, упавший к глазам к щеке волос.

– Я считаю это справедливым наказанием. – ответил ей Мадьяр, в папке, которую я вам даю, вы можете посмотреть кому и сколько вы должны.

– Они придут за мной. Отлучив королеву – вы только навлекли на себя ещё больше проблем.

– Вот как. Раз вы угрожаете мне, то, что вы хотите?

– Этот город и чтобы все те кто пришли вместе с вами – ушли. – она в такт постучала руками по краю стола.

Мадьяр издал тихий смешок, провернув больное плечо, при этом, тихо вздохнув от сильного натяжения растянутых связок.

– Сильно болит?

– Бросается в глаза?

– Ты бы ещё стонать начал, чтобы весь город услышал. – огрызнулась она в весёлой манере.

– Ну да, ты ведь чуть не оторвала мне руку. – Мадьяр закинул ногу на ногу и откинул спину, приняв расслабленную позу. – Так ты подпишешь последний лист, который спасёт тебя от смерти – он пододвинул ей папку и подал ручку.

Наталия взяла ручку и вонзила ему в руку. Рыжий бородач взревел от боли и проверил на прочность её голову, которую со всего маху внёс в стол. Болевой шок быстро спал, кровь шла, но медленно, Мадьяр забрал папку.

– Голову, так голову. Мой учитель не желал тебе такой участи. – сказал он, перед тем как хлопнуть дверью.

СОФИ ВОС

Софи сидела на кровати, листая путеводитель по Аммосу, составленный Ником Мадейрой, когда к ней вошёл По Хиггинс. Он был в обычном костюме хорошего пошива, в котором преобладали синий и белый цвета. Пиджак был сильно укорочен, подчёркивая не заправленную рубашку.

– Привет, Софи.

– Чего тебе? – грубо бросила она, лишь искоса взглянув на него.

– Ты живёшь в моём доме, ешь, одеваешься, развлекаешься за мой счёт и спрашиваешь чего мне!? – взбесился он, скинув с туалетного столика светильник, крышечка которого разбилась вдребезги.

– Купишь новый. – она по-деловому сложила ноги крестиком и перешла в лежачее положение, вытянув руки всё с тем же путеводителем.

– Это какая-то находка. – встав у окна сказал он.

Софи продолжила читать.

ТУМАС ЛИНГРЕН

Тумас лежал головой, вниз уткнувшись в одеяло, когда на него налетел диковатый дедок. От испуга лидер банды, вскричал, почти что по-девичьи.

– Кики Виланова или как тут меня называют – Пьяный лихач – к вашим услугам. – представился он.

Тумас ждал его появления, но явно не такого. Он был похож на дворнягу. Побитый пёс. Правый глаз как слива, распух и был закрыт. Это был беглый портрет Лихача составленный Тумасом.