Панкейковый город, вокруг которого сплошной песок

В пожаре погибли и все сотрудники станции, в том числе и ремонтные и пожарные группы. Что ещё теперь означает и нехватку кадров, которую нужно нанимать, но никто в городе не соглашается работать за кредиты – требуя предыдущие, запрещённые в словесных изречениях монеты, в качестве платы.

Наступает тяжёлое время…

ТУМАС ЛИНГРЕН

– Зачем мы помогаем городу? Разве нам не нужно, чтоб недовольство нарастало? – недоумевая, спросил слюнявый толстяк Охеда.

– Ты дурак? Нахер нам город в пустыне, да ещё и без воды!? У нас самих-то запасы почти иссякли – горному источнику уже год как кирдык!

– А-а-а… – понял Охеда, или скорее сделал вид, что понял.

Охеда был крайне глуп, но до боли в животе смешон, потому и Тумас держал его при себе.

Они вышли из своего блока, на бетонную трассу, где их ждала машина, с тем самым Лихачом и Яном.

– Недолго ты протянул без меня. – ухмыльнулся Ян, пожимая ему руку.

– Да, друг. – искренне признался Тумас, после потери лисицы ему было так одиноко, как никогда до этого не было, да и раньше он всегда думал, что он одинок и одиночество всегда идёт ему на пользу, но теперь он только и грезил о будущем со своей хитрою лисой.

Они сели в машину с открытым верхом и поехали по винтовой дороге к оживлённой трассе, из которой можно было попасть в любую точку города.

– У них что тут, бензина мало!? – пыхтя, возмутился Охеда.

– Да. Нефтяные магнаты с европейского материка и арабские шейхи выкачали из пустынь всю нефть, из которой и делают твой бензин, так что затяни рукавицы и работай! – осведомил его Ян.

Тумас звонко хихикнул, подставив кулак ко рту.

НАТАЛИЯ БЬОНДИ

Наталия была уверена, что черви придут за ней, и стойко терпела все тяготы заключения, но время шло, а их всё не было. Она слышала, что в городе сейчас всё – не шибко стабильно и думала, что это черви так воздействуют на правительство, чтобы те отпустили её и отдали город, но охранник, дежуривший у её двери, опроверг эти мысли. Хэрольд, наверное, уже восстановился и вовсю задирает каких-нибудь слабаков, не думая её спасать.

Чем больше и чаще плохие мысли вторгались в её голову, тем больнее и дольше текло время до казни, которую ей пообещал Мадьяр. По прошествии месяца таких томлений, её окатили холодной водой и, наградив розгами до того, что она не могла встать.

Её доволокли до свободной и удивительно прохладной, белоснежной комнате, в центре которой стояло пианино, а в углу возле окна – кровать из белого дуба с тем же белым постельным бельём. За пианино сидел ухоженный мужчина, лет тридцати с выращенной чёрной бородкой и теми же волосами, убранными назад и собранными в косичку. – Что здесь происходит!? Я думала, что меня поведут на площадь, к людям, дадут право последних слов, а это…

– Здравствуйте! Я Стефан Бёш, а вас как зовут, красивая леди? – представился он и поцеловал её руку.

– Н-н-на-талия… – смущённо вытянула она, ждя подвоха.

– Ваша казнь откладывается. Я учитель музыки, нанятый фельдмаршалом Мадьяром, чтобы вам было легче перенести отсрочку. Музыка успокаивает даже самых неспокойных. Пройдёмте и начнём урок!

РИЧАРД НОРРИНГТОН

Фельдмаршал нёс в голове тяжёлые мысли, которые должен был рассказать Таис, объявить, что скоро начнётся военный конфликт – и он будет в нём участвовать, поведёт войска Альянса в мясорубку, из которой, может и не вернётся.

Он ослабил цепи LED`а, чтоб тот смог выбраться. Норрингтон не опасался, что тот может рассказать об этом – да даже если и расскажет, то сделает худо только себе, запятнав свою репутацию.

– Прощай, песочно-пыльный город, когда-нибудь я вернусь, ступлю вперёд носком башмака на твои песочные широты. – про себя объявил он, смотря на огромные диски, которые слоями накладывались друг на друга и представляли из себя – улицы, складские помещения, квартиры, магазины, бары, предприятия и так далее…

ВИНЦЕ МАДЬЯР

Мадьяр был ошеломлён столь скорым уходом своего учителя, но был рад, что Алан – будучи ему как младший брат, после месячной отлучки возвратился в город, чтобы побыть с ним рядом, и помочь ему обвыкнуться к новой для себя роли.

Сегодня было его официальное представление – помпезное надо сказать, даже Норрингтон такого не удостаивался, да он, в общем-то, и представления не удостаивался, просто принял клятву в кругу творца и семей основателей, проткнув иглой палец. Неудивительно, что на фоне общего кризиса – такое представление казалось ему несправедливым по отношению к бедным людям, страдающим от уреза питьевой воды, но По Хиггинс настоял, а его воле он должен подчиняться.

Винце не спал всю ночь и недостаток сна никак на нём не сказывался, а только наоборот. Он отжимался от пола, от стульев, подтягивался на продетом через высокий дверной проём пруту. Когда мышцы налились и забились до отказа, он просто бродил по своей двухэтажной квартире, представленной в виде одной большой комнаты. Он старался не касаться взглядом гостевого дивана, на котором лежали подарки от Алана и Ричарда. Но долго держаться он не смог.

Алан привёз ему абордажный палаш с медной крыжей. Добытый младшим Де Фаре в его самой первой вылазке год тому назад. Норрингтон подарил идентичный своему наряд фельдмаршала, только цветовая палитра была ближе к песочной с серыми пятнами, чтобы он лучше сливался с городом и не был так пёстр вне его стен. Сборы прошли не так как он планировал, когда вызванный ему водитель постучал в дверь и спросил сколько ему ждать.

– Пять минут. – испуганно выкрикнул Винце или он вовсе промолчал, он сам не помнил, начав экстренно одевать вещи, толком в них не всматриваясь.

– Одежда? Есть! Пояс? Закрепил! Гранаты? Есть! Кремневые пистолеты? Тоже! Шпага и палаш? – Да! Ничего не забыл? Вроде нет.

Умывшись и прописав себе пару лёгких хлопков по щекам, Мадьяр сел в машину, с трудом ходя. Водитель отметил, что на нём сегодня нет лица, и не отравился ли он случаем?

– Нет. – только и сказал он, на большее Мадьяр не был способен.

Язык словно проглотил, а связки запали куда-то в желудок, воздуха не хватало, к горлу поступал тошнотворный комок, в ногах сидя под свист металлического ручного привода что-то ударялось. Винце было тяжело сидеть. Чтобы отвлечь волнение, чем-то безобидным, он стянул с себя перчатки и начал обгрызать не стриженые ногти.

ХЭРОЛЬД КЕРР

– Ты когда планируешь высвобождать мою дочь из плена, а!? – наседала мать Наталии.

– Хватит! Что вы тут жужжите! – ответил какой день не просыхавший Хэрольд и, зажав губами бутылку, демонстративно поднял её без рук.

– Как ты пьёшь эту дрянь!? – возмущалась женщина, лицо которой было скрыто маской.

К сведению, все, чьё лицо выглядит мало-мальски нечеловечески – носят маски. Мать Наталии, которую в общине звали странно – Ар-Фи-Ко-Два, была почти спалена одним из робопсов в первые годы битвы за Аммос, который ещё не был обнаружен Альянсом. Чтобы вытянуть Ар-Фи-Ко-Два с того света – ей вживили лёгкие робочеловека с искусственным моторчиком, который дышал за нее, и провели две трубки от самих лёгких до её горла, опалённые голосовые связки были заменены на железные струны, а кожа какой-то бело-серой сетчато-перепончатой шкурой, которую, впрочем, Хэрольд не видел, а узнал из чьего-то рассказа.

– Когда теряешь близких и проводишь целую осень, вместе с новым годом и рождеством, загнанный в бегущую строку, вокруг которой… Нет ничего! Грех не запить! – защищался Хэрольд.

Лицо его посерело, да и сам он исхудал, пальцы были больше похожи на детские, хрупкие пальчики, а небрежная щетинка выглядела – убого!

– Это не повод сдаваться, думаешь, куда мы попадаем после смерти!? Чудо, что ванна со льдом и микросхемами вернула тебя в наш мир! Между прочим целый нанопроцессор подпалили, и он не подлежит ремонту! Все две общины желали тебе смерти, Хэрольд! Даже я, но моя дочь встала на твою защиту! Отдала свои схемы, отдала свои детали – всё отдала, чтоб отплатить тебе, чтоб спасти того, в чью любовь – она – дура! Поверила!

Хэрольд стыдясь, прикрыл глаза ладонью.

– Скройся, женщина! И без тебя мне тошно! – он отмахнулся от неё и та, искромётно осыпав его гневными словами, сдалась, и ушла.

Хэрольд был один в своей хижине, никому не нужный, несмотря на то, что в отсутствии Наталии – он главный червь! Он сама власть! Всё против него! Все! Кроме Наталии.

Он неторопливо начал собирать рюкзак, готовясь в путь. Один. Раз никто не считает его достойный – он докажет им!

БАРОН БАЛОГ

Барон сидел в запылённой однушке. В ней всё было покрыто пылью, а из дырок внизу стен и пола расстилался песок. Он ждал кое-кого уже около часа. И был крайне зол от этого ожидания.

LED ввалился в дом вынеся дверь телом и размазав свою кровь по полу.