Его лицо было без носа, кожа местами свисала с черепа, а волосы торчали редкими клочьями.
Одна рука была укорочена наполовину и болталась за ненужностью. Но глаза незнакомца, при всём этом безобразии, излучали красный свет.
Старик старался не смотреть на незнакомца.
Марцеллус хотел вскочить и бежать, но от страха его тело потеряло способность к какому-либо движению. А мне было интересно, чем эта милая беседа закончится.
– Когда ты перестанешь ходить сюда? Я устал от тебя! – сказал старик.
– Когда ты отдашь мне деньги, сука? Я сгнил уже наполовину, а денег всё нет! Я сам устал видеть твою морщинистую харю! Но вынужден делать это каждый день! Ты не представляешь, какая это м-у-у-к-а-а-а!
Незнакомец заревел про муку на самых низких частотах, которые может уловить ухо человека, и внутренности Марцеллуса от этого звука завибрировали.
– Хватит! Ну зачем тебе деньги? Зачем?
– Не твоё дело! Налей мне цереса!
– Всё равно прольёшь!
– Налей, говорю, долбаный жмот!
Старик налил цереса в мою кружку. Труп, или тот, кто был похожим на мертвеца, взял её мокрой рукой с двумя короткими пальцами и опрокинул в то место, где ещё находился какой-то рот. Но церес вылился на стул, на котором сидел пришелец, и начал стекать на пол.
– Ну что, попил цереса? – спросил старик.
– Сука! Ты ещё издеваешься? Сука!
Незнакомец поднял свою культю и махнул ею. Вероятно, он хотел ударить по столу, но длина руки не позволяла достать до него. Тогда он схватил своей двупалой и длинной рукой мою кружку и разбил её о стену.
– Пёс сдох. – сказал старик. – Уже два дня как.
– Он уже начал гнить! Скоро твоя долбаная псина будет выглядеть и вонять совсем как я! Ха! Ха! Ха!
– За что мне всё это? – крикнул старик и вскочил.
– Боги решили, что ты должен ответить! Сколько раз повторять?! Это из-за тебя я стал похожим на ветошь! Гони деньги!
– Нет у меня денег! Нет!
– Найди, старый мудень! И покончим с этим!
И в этот момент Марцеллуса стошнило. Сердце моё сжалось, а дыхание остановилось.
– Кто это? – спросил незнакомец.
– Путник. Славный малый, но не верит в богов, – сказал старик.
– А ну-ка, давай посмотрим, что за путник! Думаешь, боги ему помогут?
Похожий на мертвеца незнакомец встал и медленным, но тяжёлым шагом направился к топчану.
И тогда сознание, наконец, покинуло меня.
Вероятно, сознание покинуло и Kewpie, потому что он не стал пользоваться возможностью овладеть своим телом.
Полагаю, боги помогли мне в тот день!
Хотите верьте, хотите – нет, но с того самого дня я приношу жертвы Юпитеру и всем остальным.
11
Я очнулся от сильного удара в бок.
– Это не Спартакиадис! Вставай, либерная морда!
Я открыл глаза и увидел солдат – они стояли у топчана и улыбались мне.
– Или ты встанешь, или я отсеку тебе руку! – не унимался главный из военных людей.
Я решил сохранить Марцеллусу руку и вскочил на ноги.
Добрые солдаты вытолкнули меня пинками на улицу. У скромной лачужки на неприметной завалинке сидел рыбачок и гладил своего дохлого пса.
– Не обижайся, сынок, но мне нужны деньги, – сказал старик и подмигнул.
Солдат кинул ему монету.
– Если ещё объявится кто – сразу сообщи!
– Обязательно! Не извольте беспокоиться, господин центурион!
– Я не центурион!
– Вы обязательно им станете!
Храбрые воины с удовольствием и с остроумными солдатскими шутками отвели меня в лагерь для пленных.
Пока они вели меня, то били руками и ногами, хотя я не сопротивлялся тем добрым, но вооружённым до самых зубов мужчинам. Видимо, пленного бить приятнее всего на свете, потому что он не может отомстить.
Кроме меня, в лагере собрали ещё пару-тройку сотен живых участников либертарианского движения.
Горячего питания нам не предложили, потому что ещё не решили что с нами делать – скармливать ценный провиант смертникам было бы верхом военной глупости.
Я расположился на краю лагеря, чтобы при первой возможности бежать, потому что знал, чем дело закончится.
Все ждали Красса, и к вечеру он появился.
Он был мужчиной средних лет, в богатых позолоченных доспехах и со шрамом на левой щеке, а его серая в яблоках лошадь была украшена красными и белыми перьями.