Писец. История одного туриста

– Он со мной, профессор.

– Доставай-ка, да поскорее – не терпится разложить эту харю на атомы.

– Что ты задумал? Одумайся, Каннингем! Это не сойдёт тебе с рук!

– Заткнись!

– А с этими что делать, мистер Каннингем? Может, покормим Джаспера? – спросил капитан про телохранителей китаянки.

– А он ещё заплывает к нам?

– А то! Прикормили, ведь, бедолагу!

– Тогда конечно! Не оставлять же доброго Джаспера голодным!

Капитан обрадовался, как ребёнок, подмигнул своим морячкам и они утащили четырёх напуганных мордоворотов на палубу.

– Заряжай! – скомандовал профессор.

Я зарядил пузырёк в пистолет и отдал его Каннингему.

Мадам поняла-таки, что ей конец, и лёгким движением руки превратила свою трубку в острый, но короткий нож. Она размахнулась и попыталась всадить его в нежную профессорскую шею.

Но спас профессора не счастливый случай, и не косорукость старой китаянки – его спасла моя боевая подруга Патриция. Она использовала тот же приём, который не раз выручал нас в сложных жизненных ситуациях, но в этот раз она била ногой не в междуножие, а по руке наглой китайской старушки, и сумела-таки выбить из неё смертельное оружие.

– Сучка! – крикнула Мадам по-французски.

– Сучка! – ответила Патриция на языке великого Шекспира, и тут же скрутила старушкины ручонки.

Молодость, как правило, имеет некоторое преимущество в борьбе за жизнь, скажу я вам.

– Спасибо, Патриция. – сказал Каннингем. – Ну что, не будем тянуть. Прощай, старая грымза! Ты подарила мне множество незабываемых мгновений, правда, не всегда приятных. Полагаю, Вселенная примет тебя в свои объятия, потому как не знает зла, – сказал Каннингем сладким голосом священника и всадил в сморщенную шею китаянки пистолет с растворителем.

– Набери-ка заветный код, Патриция, – сказал профессор.

– С удовольствием!

И Патриция выполнила просьбу Каннингема.

Через мгновение Мадам стала исчезать – на её лице озлобление сменилась печалью, и я даже заметил пару-тройку прозрачных слёз, которые капнули на гладкий, но деревянный пол.

Я не жалел Мадам, потому что не мог представить, как я поедаю доброго профессора, а потом Патриция глотает и мои члены. Я знал, что если бы мы не растворили китаянку, то она, без всяких сомнений, устроила бы кровавое шоу с нашим участием на потеху себе и своим головорезам. Я в этом уверен. А прозрачные слёзы могут разжалобить лишь тщедушного библиотекаря.

Через минуту одна белая шуба и куча перстней вкупе с ожерельем, браслетом и мешочком с ароматным табаком напоминали нам о Мадам. Чудесный нож, который маскировался под трубку, я забрал себе в качестве трофея.

С палубы слышались всплески воды и смех добрых морячков.

А мы втроём сели за стол и выпили водки.

– Итак, – сказал профессор. – Леди и джентльмены! Мы победили! Наша война оказалась скоротечнее, чем я предполагал. Это какой-то блиц-криг! Вот что значит продумать план до мелочей за какие-то четыре года! Каннингем начинает и выигрывает! Якоб, наливай!

Я разлил нам водки, и мы снова выпили, потому что ощущали себя героями-победителями, и тяжёлый китайский камень упал, наконец, с наших плеч. Наше настроение приподнялось до самых небес.

– Мистер Каннингем, а мистер Дрейк… Он настоящий? Тот самый Фрэнсис? У Вас получился переход их прошлого в будущее? – спросил я с надеждой в юном голосе.

– Не совсем. Он считает себя Фрэнсисом Дрейком. Когда я купил яхту, то решил, что у меня будет самая лучшая команда во Вселенной. Что это будут самые надёжные люди, самые бодрые и верящие в свою исключительность. А где можно найти таких, как вы думаете?

– На морской бирже труда? – предположила Патриция.

Каннингем рассмеялся.

– На бирже вы найдёте лишь вялых трутней, которые будут делать вид, что работают, и то – строго от звонка и до звонка. Иначе с чего бы им быть безработными? Мне, как и любому другому нормальному владельцу яхт, такие не нужны. Мне нужны люди увлечённые. Ну! Попытка номер два. Якоб!

– Психический госпиталь,– сказал я почему-то – сам не знаю почему.

– Прямо в точку! – сказал профессор и показал на Патрицию.

– Белке в глаз! – подхватила она.

Мы посмеялись, но от души.

– Удивительно. Расскажите, мистер Каннингем! – сказал Патриция.

– Охотно, – сказал Каннингем и разлил нам водки. – Но сперва выпьем за победу!

Мы выпили за победу с не меньшей охотой, чем профессор хотел нам рассказать историю мистера Дрейка.

– Я лично объездил почти все госпитали нашего чудного острова и видел много разных увлечённых людей. Но наполеоны и эйнштейны меня не интересовали, потому что я сам себе и Наполеон, и Эйнштейн. Это скучно! Но в одном захудалом городишке, кстати, здесь в Шотландии, удача мне улыбнулась, и я напоролся на настоящих пиратов! В пределах того госпиталя, конечно. Этот псевдо-Дрейк был когда-то морским офицером. Его списали на берег, после того как начал чудить и чуть не отправил весь королевский флот на морское дно. А уже в госпитале он сколотил себе пиратскую команду из таких же пациентов. Они принялись брать на абордаж палату за палатой, и, как полагается, делить добычу – захваченные кружки, пилюли и скромную госпитальную одежонку, пока их всех не повязали и не поместили в изолятор за чрезмерную увлечённость. Я сразу понял, что это те, кто мне нужен! Я подкупил госпитальеров и устроил парням побег.

– А они…?

– Нет, я не позволяю им грабить большие баркасы. Пока что. Но, поверьте, они делали бы это намного шустрее и эффективнее каких-нибудь сомалитян. Они верят в то, что родились пиратами, и в этом их сила. Так что, если мой маленький туристический бизнес даст-таки трещину, я открою новое направление, и не останусь без куска хлеба и бокала доброго коньяка.

– Но если Вы не даёте им грабить большие баркасы, то они могут почувствовать себя неполноценными, – заметила Патриция.

– А вот этого нельзя допустить! Ощущение неполноценности ведёт к безобразию! Пока что я разрешаю им поднимать чёрный флаг по ночам и кормить время от времени старину Джаспера.

– А кто это?

– Касатка. Добрый такой кит. Они приучили его есть из их пиратских рук. Прикормили, так он теперь заплывает к нам на обеды. Но, как правило, без приглашения.

Я не стал спрашивать у Каннингема, чем его морячки кормят касатку, чтобы не ставить профессора в неловкое положение. Патриция тоже, как вы уже знаете, отличалась деликатностью, и сделала то же самое.

– Так что я этим ребятам верю. Как самому себе!

13

Через пару-тройку чудесных дней, которые мы провели в море в компании добрых пиратов, мы вернулись в Лондон.