Старый дом под черепичной крышей

Но, не только Австралии достигли эти звуки, они достигли и звёзд, и заворожены ими были мерцающие светила, так что на какие-то минуты, пока играла гармошка, остановился их ход в пространстве. Созвездия же, преодолев гравитационные поля, приблизились к земле, потому как за миллионы лет не доносилось до них с этой крошечной планеты ничего подобного, что бы помешало их мерному движению в вечности. Такова была сила этого гимна встречи человека со своей матерью-землёй, и нет на свете ничего более грандиозного и возвышенного, что бы могло породить такую музыку и такие чувства!

Когда Василий закончил играть, он долго ещё сидел со склонённой головой. Вылез из кабины трактора тракторист и уселся на гусеницы своего железного коня и, тихо улыбаясь, подставил запылённое лицо солнечным лучам – хорошо; опускающиеся листья берёзы изменили, вопреки всяким земным законам, свой путь и тихо легли у Васиных ног, одна сорока, почувствовав, что её уже ничто, помимо её крыл, не удерживает в воздухе, энергично ими захлопала, но продолжала оставаться на одном месте, потому как забыла, куда она летела и зачем? Лобастая рыба, близ берегов Австралии, ушла под воду, чтоб сообщить другим морским обитателям о чуде, которое она только что слышала, и что это чудо спасло ей жизнь. И только горбатая зеленоокая волна высоко и запоздало вздыбилась над океанской гладью, в надежде захватить пенистым гребешком необыкновенные звуки, чтобы унести их на дно и спрятать в океанских тайниках, как самую дорогую реликвию мирозданья, но, как всегда, опоздала и, ворча и ворочаясь, неспешно улеглась между двумя континентами.

После всего этого, пуделя и глиняшек обуяло безудержное веселье.

– Васина земля! – вдруг закричала Смуглянка.

– Васина земля! – вторила ей Белянка. И первый раз они стали бодаться от радости, и не было у них друг перед другом ни капли гордости и высокомерия.

– Надо запомнить, как она пахнет, – сказал пудель и, ткнув нос в глинистую почву, стал с жадностью втягивать в себя воздух.

– А теперь, после того как мы нашли Васину землю, нам надо искать своих братьев, – сказала Белянка.

– Так как же их мы найдём? – спросил Василий. – Мы даже не знаем где Большая Горная улица?

– Там сейчас уютно, Катерина испекла свой чудесный калач, – сказала Белянка.

– А Дуня обещала сшить мне красивый золототканый передник, – смахнув слезу, сказала Смуглянка.

– А Свистопляс с Гуделкой борются с вещизмом или устраивают показательные бои на чердаке,– добавил Василий, – какие же мы были тогда глупые и самонадеянные, и в первую очередь я. И, потом, Дуня, эта чудесная девушка, она меня так искренне любила непутёвого, а я платил ей чёрной неблагодарностью. Я её просто не замечал.

– Это хуже всего, когда девушку не замечают,– проговорила Смуглянка. – Помните, когда мамушка налепила много смешливых баранчиков, мне было очень обидно, что ни один из них не обращал на меня никакого внимания. Для женского пола это очень серьёзно.

– Я придумал!.. Я придумал!! – вдруг закричал пудель. И загавкал от неописуемой радости.

– Да ты не гавкай, а говори нормальным русским игрушечным языком, – улыбаясь, сказала козочка.

– Дело в том, что здесь есть неподалёку городская свалка.

– Ну и что? – сказал Василий.

– Как, что, – удивился пудель, видя, что Вася не понимает таких простых вещей, которые понимает любой пёс. – На свалке всегда много бродячих собак.

– Так и что? – опять спросил Василий.

– Дружище, если эти собаки бродячие, то они многое чего знают и видели на своём собачьем веку. А они туда сбегаются со всего города и наверняка знают и вашу Большую Горную, и, если во дворе вашего дома стоит хотя бы один бак для пищеотходов, то они обязательно знают и ваш дом.

– Нет у нас во дворе мусорного бака для пищеотходов,– ответил Василий.– Для обычного мусора баки стоят, а для пищеотходов не стоят.

– Это плохо, что у вас нет во дворе пищеотходного бака, – заключил пудель. – Я хоть собака и домашняя, но всегда не прочь полазить около таких баков. В любом случае, вашу улицу псы всё равно знают.

– Это почему же? – спросил Василий.

– Знают не потому, что в вашем дворе стоит бак для пищеотходов, а потому, что в вашем дворе нет такого бака, и ни одна уважающая себя бродячая собака в этот двор даже не забежит.

– Логично, – сказал Василий.

–Пойдёмте обочиной трассы, – сказал пудель. – Вон видите вдалеке путепровод, мост такой, по которому машины едут. Вот за этим мостом и свалка,– и он первым пошёл в сторону моста. За пуделем двинулись и остальные.

Глава 45. Пленники

– Так что, голубок!? Будем признаваться или как? – спросил доцент Костю.

Костя решил претвориться ничего не понимающим, захныкал: «Дяденька,.. я не хотел,.. у нас,.. у нас,.. мы играли,.. я искал…».

– За кем ты следил? Говори! – глаза у доцента сделались злыми, – зачем ты сюда лез?

– Я не лез, мы по ветвям деревьев друг за другом,… и не заметил я, как очутился на вашем дереве, – выпалил Костя первое, что пришло в голову. – Я, дяденька, точно случайно,.. я не хотел, это всё Антон… – И тут он понял, что сказал лишнее. Имя брата не надо было упоминать.

– Это уже интересно, – сказал доцент, вспомнив о разговоре с Пегасом. Тот называл ему имена двух мальчишек, которые тоже ищут игрушку вместе с их учителем, и одного из них он называл Антоном, а другого Костей.

– А тебя, шкет, как зовут? – спросил сурово доцент.

– Ваня, – выпалил первое имя, которое пришло Косте в голову.

– Ладно, – изучающе посмотрев на мальчишку, сказал Забродин. – Допустим, ты сказал правду и я тебе поверил…

– Отпустите меня, дяденька… – захныкал Костя, – пытаясь разжалобить доцента.

– Где твои сообщники? Говори…

– Я тут один, – не желая выдавать брата, – проговорил Костя. Эх! Если бы он знал, что скрывать этого ни в коем случае нельзя. Что этой ситуацией могут воспользоваться, но Костя, выгораживая брата, хотел сделать как лучше. Он не понимал того, что если бы он сказал, что он здесь не один и что его друзья видели как он перелез через забор, то этим бы поставил Забродина в ситуацию, когда мальчишку трогать было никак нельзя, потому как есть свидетели, но Костя до этого не додумался, ему хотелось отвести тень подозрения от Антона.

– А говорил, что друг за дружкой гонялись, маленький лжец… Нет логики. Подумай сам: если друг за другом гонялись, то должен быть кто-то ещё, ибо сам за собой ты гоняться не можешь,… ведь верно?

– Они увидели, что я к вам свалился, и убежали, – попытался вывернуться Костя.

– И это тоже ложь, – сказал Забродин, – потому как раньше ты упомянул только одного Антона. Отсутствует логика, … с этим ничего не поделаешь. Тебе надлежит сказать правду, а правда всегда логична.

Антон хотел было бросится Косте на помощь, но тут же отверг это решение как нереальное, разве он может что сделать с сильным мужчиной, лучше понаблюдать отсюда, а вдруг доцент выведет Костю за ворота и даст ему под зад пинка, чтобы больше по чужим дворам не лазил.

....................

– Нет, я тебя не отпущу, хотя сказанное тобой на первый взгляд звучит и правдоподобно, – сказал Эдуард Аркадьевич Косте. – На первых порах посажу под замок и сообщу в милицию, и с этими словами повёл Костю к пристройке. Перед тем, как посадить Костю под замок доцент обшарил Костины карманы, забрал сотовый телефон, и, открыв дверь, втолкнул мальчика в какое-то узкое полуподвальное помещение с маленьким оконцем с решёткой и запер дверь на замок.

Костя огляделся. В полуподвальном помещении было полутемно. В углу стояли и лежали шланги и пластмассовые ёмкости. «Отсюда не выбраться» – мелькнуло у Кости в голове.

....................

После того как злоумышленник был пойман и посажен в подвал, Эдуард Аркадьевич пришёл в беседку, сел за столик и стал звонить по телефону. Звонил он, конечно, Фоме Фомичу. Фома Фомич по голосу компаньона сразу понял, что что-то случилось. Доцент в деталях рассказал ему о Косте.

– Ты его отпустил?! – спросил Тараканов.

– Нет, запер в подвале.

– Это очень плохо, Эдуард Аркадьевич… Свидетели нам не нужны…

– Так он ещё пацан,… если даже чего и слышал, то ничего не понял.