Старый дом под черепичной крышей

– Я просто думал, прицениться, – сказал Юра, понимая, что вот так с бухты-барахты Червонца не разговорить. – У нас в районе пацанва скупает старые вещи, но боюсь продешевить. Если у вас дороже, так я с радостью.

Кто скупает? – поинтересовался Червонец.

– Я не запомнил. Фамилия какая-то птичья, а может быть и прозвище, кто их знает…

После этих слов в глазах Червонца мелькнули злые огоньки и Юра понял, что наступил продавцу на больную мозоль и попал в своём размышлении в точку.

– Птичья, говоришь?… знаем,… фарцовщик ещё тот, это погоняло у него такое. Недавно игрушки глиняные приносил, на прилавок поставил, а потом на попятки,… так у нас не делается.

– Что так… не сошлись?

– Сошлись, не сошлись,… какая разница. Понтоваться не надо. За понты платить положено. Да и этот гусь хорош, по очкам бы врезать, чтоб торговых людей уважал, хрен учёный, доцент мать его. В прямые руки, так в прямые, кто же против, но не на прилавок и с прилавка. Правда, они тоже козланулись, рванули за оставшимся товаром, а дом под нож пошёл. Я всем говорю, кто мне дорогу перейдёт – больше потеряет. Так что неси, паря, неси, Пега тебе больше не даст, а я тебе ещё добавлю, за то, что к нему не попало. А лучше – ему покажи, а принеси мне, за это ещё червонец наброшу. Вот так-то, дорогу оправдаешь. А теперь вали, не загораживай, а то припухлые не видят, что на столе лежит.

– Добро, – сказал Юра и ушёл.

После того, как Сенной остался далеко позади и первая радость от удачной поездки прошла, Юра стал анализировать базарную встречу. «Так-так, – думал он, – клюнула рыбка, спонтанность, она имеет свои преимущества, тут художественный вымысел по ходу рождается и никаких домашних заготовок. Итак, что я имею? А имею я многое: во-первых Пегас приносил Червонцу глиняные игрушки, это раз; брал он их в сломанном доме на Большой Горной, где я Пегасова с Мухаевым и видел – это два; засветился какой-то доцент, то ли кличка, то ли учёное звание – три. Нет, учёное звание. Червонец про него сказал: «Кандидат хренов». Я знаю, где находился этот дом – четыре. Если ещё немного подумать, то можно догадаться и ещё о чём-нибудь, например, что за ребята приходили к Червонцу? Почему товар не выставили на прилавок? почему его тут же кто-то унёс и куда? Возможно, эта торговая точка и есть скупочно-перевалочный пункт. Ладно, об этом пока думать не буду. О чём же думать?.. Ах, да,… свалка». Но сколько Митин не активизировал мозговые извилины, никаких мыслей по выявлению места нахождения свалки не рождалось. «Может быть, попытаться крутануть Мухаева? – подумал он, – Нет, рано. Порасспросить Никиту и узнать, что и почём? Кстати, где может быть сейчас Пегас?… Ах, Лёня, Лёня, где же ты, милый, сейчас обретаешься? Зря я, наверное, прекратил слежку за пацанами. Червонец от меня никуда бы не ушёл, а вот Пегас мог вывести и на эту самую свалку, которых вокруг города предостаточно» – и младший лейтенант почувствовал всем существом своей милицейской натуры, что стоит на верной дороге… Как говорит в таких случаях Мария Васильевна: «В носу защекотало».

Митин пошёл на пруд, в надежде увидеть там Мухаева или Пегасова, хотя и понимал абсурдность этой затеи. На пруду их, как он и ожидал, не оказалось. «А что, если ещё раз поговорить с дворником? – мелькнуло в голове, – а о чём? Что я у него спрошу?»

В это время открылось окно и женский голос прокричал: «Федюня! Ты чего мусор не выбросил?! Вот неслух. Я же тебе говорила. Иди и сейчас же вынеси ведро, – после этих слов окно захлопнулось.

«Воспитательный процесс, – подумал Юра и усмехнулся. Но тут же сделался совершенно серьёзным. Мысль как стрела пронзила его голову. Он ещё несколько раз повторил произнесённое рассерженной женщиной слово «мусор».

– А вот с него самого мы и начнём, – радостно и вслух сказал он сам себе. – С него милого. Вот о мусоре я и должен спросить дворника. Наверняка мусор вывезли на ближайшую свалку, но где она? Надо ехать к дворнику, он может знать, куда повезли мусор? Хорошо,… это я узню, а потом? «Потом суп с котом», – сказал он сам себе и поспешил на троллейбусную остановку.

– Куда повезли мусор, я не знаю, – сказал Никита, – вспомнив Юру, – зачем мне это? Куда бы не повезли, уже всё равно…

– Я понимаю, что вам всё равно.– Сказал младший лейтенант. – Ещё один вопрос. Скажите, а ничего подозрительного вы не заметили,… может быть тоже кто-то интересовался, этим же вопросом, крутился здесь не без интереса,… такого не было?

– Крутились здесь два паренька, они и раньше к дому интерес проявляли. Я их ещё метлой гонял. Высокий подходил к водителю самосвала и они о чём-то разговаривали.

– А он на этом самосвале не уехал случайно?

– Точно не помню,… самосвалы уехали, и они исчезли, а кто, куда, с кем и как? Не знаю.

– Может быть, водители что говорили? – допытывался Митин. Запросто ведь могли не на свалку отвезти, а кому-нибудь на дачу, на строительство баньки,… а?

– На строительство баньки могли, только не возили.

– Почему не возили?

– Потому, что один шофёр другому сказал чётко. «Везём на свалку, иначе Хорунжиев шкуру спустит». Простите, больше ничего не знаю.

– Как вы сказали?.. – «Хурунжиев».

– Так он сказал, видно фамилия такая, – подтвердил дворник.

– Спасибо, спасибо. – И Юра торопливо пошёл со двора.

– А что, что-то не так? – спросил вслед Юре Никита, но Юра в ответ только махнул рукой и зашагал быстрее. Он понял, что свалок вокруг миллионного города много, а вот начальников автобаз или их заместителей с фамилией Хорунжиев всего одна. Если узнать какой транспортной организацией руководит Хорунжиев, то легко найти и водителей. Надо пробить эту фамилию по нашим милицейским каналам. А впрочем, можно проще, – он увидел выезжающий от голубой церкви самосвал. Водитель самосвала оказался словоохотливым и сказал, что фамилия Хорунжиев среди автомобилистов известная и база эта находится на ВСО.

– Вы на ВСО спрашивайте директора автобазы Хорунжиева, вам любой скажет, – добавил он. – Впрочем, я еду на кирпичный завод в Елшанке, могу подбросить. – Юра поблагодарил разговорчивого водителя и залез в кабину.

Найти базу оказалось совсем просто. Диспетчер, к которому обратился Митин, – пошелестела бумажками и ответила, что вывозили мусор их водители, только куда, она не знает, а узнать можно у одного из шоферов, который проколол шину и в рейс не вышел. Идите в ремзону и спросите Шаповалова.

Шаповалов, как только ему Юра задал вопрос о свалке, аж вскипел.

– Я им говорю, что не буду я в Заводской район на свалку ездить. Просто проклятие какое-то, как не поездка – так прокол, как не поездка – прокол, а на этот раз оба ската продырявил.

– А мальчишки с вами до свалки ни с кем не ехали?

– Да со мной и ехали, только один ехал. Сказал, что это дом его бабушки, детство в нём провёл. Я взял. Отчего ж не взять.

– Может быть, ещё что-то было непривычное, вы ведь часто мусор вывозите?

– Всё привычно, чему там непривычному быть, свалка – она и есть свалка, привёз, вывалил куда сказали, вот и всё.

– Значит, свалили как обычно?

– Ну, не совсем обычно.

– А что необычного? – допытывался Юра.

– Да распоряжало на свалке велел на отдельную площадку валить, не в овраг. А до этой площадки надо задом пятиться метров пятьдесят. Пока пятился, на два колеса и подсел, – и водитель смачно выругался.

После разговора с водителем, Юре стало ясно, что Лёня Пегасов, проявил в этом деле цепкость. Вероятно, не без его подсказки мусор свалили на отдельную площадку. Раз на отдельную площадку, то будут перебирать, а это дело не быстрое, за один день не получится. Молодец Пегасов, подсуетился.

Свалка может денёк и подождать. Надо обязательно наведаться в клуб к Пал Палычу. Учитель наверняка что-то знает. И это что-то может быть очень ценным для расследования. Ведь практически Юра не знаком с этой сферой и то, что он нарыл, лежало на поверхности. А если копнуть вглубь? Ведь он не спросил Червонца про ценность этой игрушки. Пегас не просто так поехал на свалку? А он в этом деле не профан. Червонец тоже жалеет об упущенной выгоде и готов поквитаться с Пегасом. Одним словом, дело закручивается. Только нужна хорошая консультация, потому что дальше тупик. Надо идти к Пал Палычу, но сначала заглянуть в отделение.

....................

Сорокина встретила Юру прохладно, видно сердилась на то, что Юра целых полдня не давал о себе знать, но когда Митин рассказал ей, что ему удалось узнать, похвалила.

– Вижу, ты по следу идёшь хорошо, цепкий. Только, Юра, по следу идти – маловато. Когда гончая идёт по следу, она знает, что заяц ходит кругами и выходит обязательно на тоже место. И ещё она знает, что зверя она обязательно выгонит на охотника. Чувствуешь разницу.

– Чувствую, что я должен быть и гончей и охотником в одном лице, так я вас понял?

– Правильно понял. А я добавлю: не будешь играть на опережение – проиграешь. Ты – это охотник. Ты знаешь, где ты сидишь, и гнать зверя должен на себя, понял.

– В общем, понял…, – и добавил – Я, Марь Васильевна, думаю к Пал Палычу сходить, проконсультироваться.

– Правильно думаешь, только это надо было сделать, как только игрушка засветилась. Ты практически шёл к Червонцу не подготовленным. Хорошо, если он тебя не просчитал.

– Я чайником прикинулся…

– Если хорошо прикинулся, то похвально. Кстати, о Червонце:… ты сказал, что барыга обмолвился о том, что Пегасу негде будет взять игрушку – дом сломали. Так?

– Так, – не понимая, куда клонит Мария Васильевна, – согласился Юра.