Старый дом под черепичной крышей

–Я здесь! Здесь! – повторял Пегас, слыша голоса и шаги приближающихся к нему людей.

Вскоре Митин осветил фонариком сидящего на земле и прислонившегося к дереву Пегаса. Пегас зажмурился.

– Вот он, – сказал, обрадовано Муха, – живой, только идти не может. – И уже обращаясь к Лёне сказал, – вот, Пега, видишь,… помощь привёл.

– Прости, Муха, а я про тебя плохое подумал, – сказал Пегас. – Плохо подумал, когда увидел, как ты в коробок вцепился. «Зачем,– думаю, ему коробок? Куда он денется.» А ты вон как. Молодцом.

– Так мы не дойдём, – сказал лейтенант, отдал мегафон Мухе, взвалил Лёню на спину и понёс, изредка подсвечивая дорогу фонариком.

– Не донесёте, – простонал Пегасов, молод, кость не окрепла.

– Это у тебя кость не окрепла, а я на перекладине шутя пятьдесят раз,… молчи лучше,… кость..

До машины оставалось совсем ничего, когда Лёня вдруг заколотил Юру по спине.

– Ты чего? – спросил Юра

– Не меня,… не меня спасать надо… Других спасать надо. Ты, Муха, разве ничего не сказал?.. Всё понятно.

– Сейчас всё и расскажешь, – сказал Юра, подходя к автомобилю и усаживая потерпевшего на переднее сиденье Уазика. – Вот так, а теперь говори.

– Не меня надо спасать, что мне сделается!… Я и подожду…

– Говори толком.

– Люди в земле заживо погребены. Их спасать надо.

– Какие люди!? Где!?

– На свалке. Где ж ещё? Там Сима, сторож, он их в контейнер сложил и трактором в овраг спихнул. Их из-за игрушек жизни лишают. Там Костян, Антоха, учитель, дворник и ещё двое бездомных. Я их раньше видел. Они на свалке живут.

Младший лейтенант пристально посмотрел на Лёню и перевёл взгляд на Муху.

– Я тоже видел, – сказал Муха и опустил глаза.

– Это уже другой коленкор, – проговорил младший лейтенант и включил рацию:

– Говорит оперуполномоченный по правам ребёнка младший лейтенант Митин. Всем, кто меня слышит. Срочно опергруппу на свалку Заводского района. Вызовите машины скорой помощи. Реанимацию. Людей живыми в землю закопали. Среди них двое несовершеннолетних. Я еду на свалку. Свалка на развязке с кольцевой на Балашов. Конец связи. И тут Митин и Лёня, и Муха вдруг услышали, как впереди, не очень далеко засигналила машина. Она сигналила, не переставая. И в этих звуках слышалась и боль, и стон, и призыв, и отчаянье.

– Это на свалке, – сказал Пегасов,… там, точно, … не понимаю, кто и зачем?

Младший лейтенант включил сирену и машина, выбросив из-под колёс гравий, помчалась на звук сигналящей машины.

Глава 58. Заживо погребённые

Как только Сима заглушил трактор – наступила жуткая тишина, прерываемая лаем ошалелой собачонки.

– Ты тут завершай, а я поехал. Вроде всё гладко, – сказал Фома Фомич Симе.

– С машиной доцента, что будем делать? – спросил Сима.

– Отгони её на платную стоянку, ты знаешь куда. Это тебе за труды праведные, положено. Чтоб здесь не светилась, понял?

– Ну, спасибочки, – расплылся в улыбке Сима. – Вам ворота открыть? – подобострастно спросил он.

– Ты лучше скажи, кто там у тебя воет?

– Пудель этот, что вас чуть-чуть за руку не схватил.

– Чтоб его не было. Я ж тебе ружьё для охраны дал, развёл здесь псарню, ладно, иди, – с нарочитой сердитостью проговорил Фома Фомич. – Иди, иди… дело делай, – И Тараканов захлопнул дверку «шевроле».

Сима, взяв из вагончика ружьё, сунул в карман горсть патронов и не торопясь пошёл на вой собаки. Подойдя к обрыву, Сима увидел, что на том месте, куда он свалил бульдозером контейнер, на куче мусора сидит тот самый белый пудель. Собачка выла. От этого воя у Симы мурашки шли по телу. Живя долгое время на свалке, Сима слышал всякое. Даже недавний рык какого-то существа и то не так сильно потревожил Симу, как вой этой вшивой псины. «Сейчас я тебя», – подумал Сима, снимая с плеча ружьё и прицеливаясь. Звук выстрела кнутом хлестнул по склонам оврага.

«Вот так-то будет лучше», – сказал Сима и, закинув за спину ружьё, пошёл прочь. Но не успел он дойти до вагончика, как вой повторился снова. Рассерженный Сима сдёрнул с плеча ружьё и устремился к обрыву. С обрыва он сделал по пуделю ещё несколько выстрелов, но безрезультатно. Сабачка будто издевалась над Симой. Она, то вскакивала на сваленный мусор и выла, но прежде чем Сима успевал нажать на курок, она моментально исчезала.

– Ладно, хрен с тобой, – сплюнул Сима, – после того, как все патроны были израсходованы, – живи пока, – и пошёл к вагончику.

Из оврага, куда Сима столкнул хибарку тянуло дымком. Редкие язычки пламени вырывались из-под слоя углей, пепла, и земли, и то, как бы для того, чтобы посмотреть, что там делается на верху и не пора ли пожрать что-нибудь ещё в угоду людям, а, впрочем, они могут обойтись и без них.

Сима не успел дойти до вагончика, как впереди за вагончиком раздался призывный звук автомобильного клаксона. Сима вздрогнул от неожиданности.

– Какого лешего,… кому надо – проговорил он и побежал в направлении ворот. Когда Сима обогнул вагончик, он увидел, что перед воротами никакой машины не стоит, и что это сигналит машина доцента. Сима бросился к машине, но дверки не открывались. «От выстрелов что-ли засигналила?…», – подумал он и стал искать чем бы открыть дверку.

– Этого мне ещё не хватало, – ворчал Сима, выискивая что-нибудь увесистое, чтобы разбить боковое стекло и отключить сигнализацию. Под руки как назло ничего не попадалось. «Наверное, от выстрелов, звуковая волна ударила, вот сигналка и сработала, – подумал он опять, – схожу в вагончик за молотком», – и он затрусил в вагончик, совершенно не уяснив того, что сигналил в автомобиле клаксон, а не сигнализация. Если б это ему пришло на ум, то он сразу бы сообразил, что автомобиле кто-то есть.

В вагончике молотка тоже не оказалось, потому что Сима его оставил в контейнере. Неожиданно Сима бросил взгляд на стол, увидел коробок с игрушками и усмехнулся. Он взял коробку, решив ей разбить стекло и снова пошёл к машине. Но не успел он до неё дойти, как к воротам свалки с шоссе свернул милицейский Уазик. Сима поставил коробок на землю и выжидательно стал смотреть на милицейскую машину.

– Чего застыл?! Открывай, давай! – громко сказал Юра из кабины.

Сима побежал к воротам и стал их торопливо открывать. В голове у него стучало: «Неужели кто видел? Вряд ли… Тут бы уже была опергруппа. А это так, слышал, наверное, стрельбу, вот и подкатил, или водилы на КПП сказали, что на свалке стрельба. Далась мне эта псина… Не подумал».

– С проверочкой, товарищ, – спросил он заискивающе, глядя на открывшуюся дверку машины и пытаясь угадать, сколько человек в ней сидит, – у нас всё в ажуре. Противоугонная сигнализация сработала, а дверка не отпирается, сейчас в аккурат всё замолкнет…

– Ворота отворяй, – произнёс приказным тоном Юра.

– Это я щас,… это щас… – Сима стал не торопясь открывать створку ворот. Отворил одну, стал отворять другую. Симе было не видно кто сидит в милицейском Уазике, но то, что приехавший был не один, это он чувствовал.

– Где зарыты? – тихо спросил Юра Пегасова.

– Там, где бочка стоит, правее пламени, – ответил Лёня так же тихо и прошептал: – Это и есть тот самый Сима.

Уазик въехал во двор. Митин вышел из машины, подошёл к автомобилю доцента. Сима стоял около иномарки и пытался открыть дверку. Автомобиль вдруг прекратил сигналить. Стекло разбивать было уже незачем.

– Электроника, мать её. Навтыкают всего до дури, – сказал он подошедшему Юре.

– Электроника только больно умная, – проговорил Митин, сигналит когда надо и прекращает тоже. Сима понял всё и сразу, когда из милицейской машины вышел Лёня Пегасов.

«Он всё видел» – резанула Симу мысль, – это не случайность, – и в этот момент он услышал звуки приближающейся сирены. Сима метнулся в сторону, но сзади его успел схватить за одежду Юра. Сима резко повернулся, но Юра держал крепко. Сима захватил руку Митина и стал заламывать её за спину. Юра понял, что перед ним сильный противник и приёмы знает не хуже, а может быть даже и получше его.