Запах дождя

И, стиснув левый кулачок, прицельно врезала ему по кончику носа. Это неопасно, но очень больно.

– Ой! – протяжно закричал Щеночек с огромным огорчением в голосе и схватился за нос.

С минуту постоял, беззвучно всхлипывая. Потом молча вышел с кухни в прихожую. Не отнимая ладони от лица, стал возиться, надевая джинсы и обувь, роняя из карманов куртки на пол и снова запихивая обратно какие-то ненужные предметы. Наташка допила чай, съела ещё одну карамельку и вышла провожать гостя, только когда услышала щелчок открывшегося дверного замка.

Он стоял на пороге и смотрел влажными глазами. Куртку не надел, тащил за шиворот, как браконьер, пойманный с поличным и волокущий по земле свидетельство собственного позора. Наташка целовать его не стала, но не отказала себе в удовольствии улыбнуться на прощание:

– Мне всё очень понравилось, – сказала она и захлопнула за ним дверь своей квартиры.

Газета «ТРЕПАЧ», №6, март 1996 года

К середине июня над городом повисла невыносимая душная жара, и Эдуард Сергеевич сменил чёрное пальто на чёрный же старомодный плащ из шуршащей материи, достаточно нелепый вкупе с сандалиями на ногах. Стремительно шагая впереди по железнодорожным шпалам, он казался тем самым чёрным человечком, каких обычно рисуют на плакатах «Не бегите по путям перед электричкой». С трудом поспевающий за ним Глеб был в белой сорочке, голубом с металлическим отливом галстуке и с папкой для бумаг под мышкой. Со стороны он казался агентом-риелтором, силящимся выгодно продать клиенту железнодорожный тупик.

Но не так-то это просто…

– Кха! Женщина шла от станции по путям. По краю насыпи ещё лежал глубокий снег.

– Глубокий снег в конце марта? – недоверчиво уточнил Глебушка.

– В середине, кха! Не поленись, открой газету!

Владелец и учредитель консультативного агентства «Ватсон» прыгал по шпалам шустро, как воробышек, и оборачивался на с трудом ковыляющего Глебушку с недовольным видом.

– Газету печатают дважды в месяц, объявление было в пятом номере. И это не ты меня, это я тебя должен спрашивать, лежал ли в то время тут снег? А ты должен это уже знать, подняв данные…

– И ещё о погоде, – унылым радиоголосом откликнулся Глеб, – уровень снега в канавах вдоль железнодорожных путей в Петербурге неуклонно снижается…

Эдуард Сергеевич сунул руки поглубже в карманы плаща и высокомерно нахохлился.

– Глебушка! – сказал он мягким голосом, каким обычно объясняют в сотый раз. – Мне не нужна справка с печатью. Только твоё компетентное мнение. Ты должен знать, лежал ли в канаве снег. Как ты это узнал – прочтя газету, посмотрев кинохронику или увидев во сне, – мне не важно. Я не об этом должен сейчас думать!

– Ты должен думать только о женщине, шедшей тут в марте по шпалам, – Глеб склонил голову с покорным официантским видом, – о женщине с потерянной собакой…

– Кха!

С высоты железнодорожной насыпи летний город выглядел жарким и пустым. С голых кирпичных стен запылёнными стёклами тускло глядели на пути окна третьих этажей. Вроде и близко до горячего потрескавшегося асфальта между домами. А как туда выйти между заборов и гаражей?

– Там под фонарём тропинка есть, – сказал Глеб, сверяясь с протоколом в папке, – судя по словам свидетельницы, подозреваемый пришёл оттуда.

– Она доехала сюда на электричке, – подытожил Эдуард Сергеевич голосом мыслителя, а может, и прорицателя, – а убийца уже ждал её здесь.

– Она доехала сюда на метро, – уточнил Глебушка. – Рядом с платформой Графская есть станция метро «Графская». И мы не знаем, убийца или нет. В тот раз он никого не убил.

Метров через тридцать ржавые рельсы кончились, упёршись в бревно, выкрашенное белыми и чёрными полосками. Вполне удобное, чтобы на него присесть.

– Воздержусь, – хмыкнул Глебушка, – у меня штаны белые.

Эдуард Сергеевич, он же Эдвард, забрался на полосатый насест без кряхтения и лишних движений, сохраняя во взгляде серьёзность. Сандалиями он едва доставал до щедро насыпанного гравия. Под сандалии руководитель агентства «Ватсон» привык надевать чёрные носки, и с этим ничего уже не поделать.

– Фотографий никаких нет, разумеется?

– Было б здорово, кабы тут в марте гулял по снегу бродячий фотограф, – согласился Глебушка, – но увы, Эдвард. Поскольку тут никого не убили, сюда даже не ездили эксперты и кинолог с собакой. Дама написала заявление в райотдел…

– А много позже Лёша Лисицын отыскал и включил заявление дамы в дело «Окраина» как эпизод. Комсорг зря ничего не делает.

Глебушка выволок из брючного кармана упаковку чипсов и принялся шумно жевать их. Весь его вид говорил о равнодушии к талантам Комсорга. Эдуард Сергеевич строго склонил голову набок:

– Сколько лет даме?

– Тридцать шесть.

– Это много.

– Да не так уж это много, – пожал плечами Глеб. – Помню, был у меня небольшой секс…

– Кха! Для тебя немного, а для нападавшего может оказаться много. Она блондинка?

Глеб вытер пальцы о штаны, открыл папку и сощурился, пытаясь рассмотреть малюсенькую, дважды отксерокопированную фотографию.

– Не сказал бы.

Эдуард повелительно похлопал по полосатому бревну рядом с собой. Как добрый монарх, предлагающий без церемоний присесть на собственный трон.

– Если я тут сяду, – сухо заметил Глеб, – мы с тобой станем похожи на двух уединившихся голубых.

– И кто это увидит? – невозмутимо осведомился Эдуард Сергеевич, кивнув на кирпичные дома.

– В том-то и ужас, что никто. Чипсы будешь?

– Кха!

Коммерческий директор набил рот, открыл папку и прочитал нарочито невнятно:

– «Высокий, без головного убора. Светлые, зачёсанные назад волосы, в очках». Если твоего Комсорга не подвело оперативное чутьё, если в марте у железнодорожной станции Графская на женщину пытался напасть серийный убийца, значит, мы имеем его описание. И у Лисицына оно есть. Одного только я не пойму: какие следы ты тут ищешь на прошлогоднем снегу.

– Здесь он не стал её убивать, – сказал Эдуард Сергеевич, сложив губы в задумчивый бантик.

Глебушка тяжело вздохнул:

– Ты хочешь вычислить тайные мотивы злодея? Почему он назначает встречи у платформ электричек, но именно в этом железнодорожном тупике у него пропало желание?

– Может, она ударила его коленом в пах?

Глебушка снова вздохнул. Видимо, вопрос задавался не впервые и не всегда кстати.

– Об этом не сказано, – тактично ответил он, с трудом разбирая строки, напечатанные под копирку, а потом прошедшие через ксерокс. – «Обхватил за плечи, пытаясь повалить на снег. Мне удалось вырваться, и я побежала обратно к станции. Он не последовал за… не преследовал… за мной».

– Тут лежал снег! Надо читать протоколы, там всё есть! – торжествующе заметил Эдуард Сергеевич. – «Удалось вырваться». Она что, учительница литературы?