Страсть в ее крови

Ханна устала, но была в приподнятом настроении, потому что ее первый день завершился. А в кармане звенело несколько монеток – первые в ее жизни деньги.

Но хорошее настроение быстро улетучилось. Когда обе девушки шли из таверны в кухню, где Бесс разогревала им ужин, Нелл резко схватила Ханну за руку и развернула к себе.

– Так, моя благородная дама, – прошипела она. – Я следила за тобой, как ястреб. И видела, как трое мужчин тебе кое-что дали. У нас тут делиться принято. Давай сюда мою долю!

И протянула руку ладонью вверх. Ханна со злостью вырвала руку.

– Не дам! Это мне дали!

– Неважно. Всем. Что нам дают, мы делимся. Если Стритч видит, что нам дают чаевые, он требует их себе. Так что если не отдашь мне мою долю, я скажу ему, и он отберет у тебя все!

– Нет! Это мне дали!

Нелл фыркнула.

– Может, ты с ними договорилась попозже встретиться в кустах?

Не думая, Ханна широко замахнулась и влепила Нелл звонкую пощечину с такой силой, что та пошатнулась. Пораженная тем, что только что сделала, Ханна отступила на шаг назад. Сунула руку в карман платья, где лежали монеты, и сжала их в кулаке.

Нелл бросилась на нее с искаженным от ярости лицом.

– Ах ты мужичка-скотница! Врезала мне, да? Я тебя сейчас отделаю!

Скрючив пальцы, она потянулась к лицу Ханны, но та увернулась, и Нелл не успела ее оцарапать.

Нелл остановилась, ее взгляд сделался хитрым. Она вдруг снова бросилась вперед и схватила руку Ханны, которой та сжимала монеты. Платье затрещало, монеты выпали на землю.

Вся ярость и отчаяние, целый день копившиеся в душе у Ханны, вдруг вырвались на волю. Она бросилась на Нелл, и через мгновение они уже катались в пыли, терзая и царапая друг друга. Ханна вцепилась пальцами в длинные волосы Нелл и принялась бить ее головой о землю. Нелл неистово завизжала.

Голос сверху рявкнул:

– Так, хватит!

Сильные руки подхватили Ханну за подмышки и поставили на ноги. Нелл с бледным от страха лицом проползла пару метров, потом вскочила и пустилась наутек, тряся юбками.

Бесс громко хмыкнула.

– И не думай, что она еще на тебя полезет, дорогуша. Ты задала ей перцу. – Бесс отпустила Ханну. – И не дергайся, ничего она не расскажет старому Стритчу. А если скажет, придется ей признаться, что зажимает то, что ей дают. Если он узнает, то ой как намылит ей шею.

К ним робко подошел Дики и протянул руку.

– Ничего не потерялось, мисс Ханна. Я все подобрал.

Ханна взяла монетки. Затем вдруг протянула ему фартинг.

– Вот, Дики, это тебе.

Дики уставился на нее, разинув рот. Он осторожно протянул руку, словно боясь, что она отнимет у него монету. Крепко сжав пальцы, он, задыхаясь, проговорил:

– Спасибо, миледи.

После чего пустился наутек, стуча по земле босыми ногами.

Ханна задумчиво поглядела ему вслед.

– Бесс, а ты знаешь, что раньше никто не называл меня «миледи»?

– Бедняжка. Он не привык к добрым словам…

На втором этаже открылось окно, и сердитый голос рявкнул.

– Что за черт там происходит? Как будто кошки разорались!

В окне показалась голова Стритча – его фланелевый ночной колпак съехал и виднелась лысина.

– Так, шутим немного, масса Стритч.

– Ночь вам не время для шуток. Давайте там тихо, или я вас палкой отхожу!

– Слушаюсь, масса Стритч.

– Не дают человеку поболеть спокойно…

Голова исчезла, окно захлопнулось.

Трясясь от беззвучного смеха, Бесс обняла Ханну за плечи.

– Пошли, дитя. Я там тебе ужин собрала.

Перед тем как они вошли в кухню, Бесс посерьезнела и мельком взглянула на второй этаж. Голос ее прозвучал как-то странно, когда она сказала:

– Похоже, старому Стритчу полегчало. Он быстро очухается, да поможет нам Бог!

Через два дня Ханна узнала, что именно Бесс имела в виду.

Следующим вечером Стритч также не появился в таверне, и все шло хорошо. Нелл старалась избегать Ханну, а Ханна, в свою очередь, начала разбираться в своих обязанностях еще лучше. Монет от посетителей этим вечером она не получила и знала, что не стоит ждать подобных вещей каждый день.

Однако случилась одна неприятность. В таверну зашел Сайлас Квинт. Ханна с ним не заговаривала, даже обходила стороной скамью, где он сидел, и ему приходилось самому ходить за выпивкой к стойке.

В какой-то момент, возвращаясь на место, он преградил Ханне дорогу и схватил ее за руку железной хваткой.

– У тебя даже доброго слова не найдется для старика-отца, барышня?

Ханна вырвала руку.

– Ты мне не отец. К тому же зачем тебе со мной разговаривать. Ты же меня продал.

Квинт сурово нахмурился.