– Ниночка, деточка, ты уж тут из гимназии сразу домой, нигде не гуляй. А то бы лучше посидела дома – отдохнешь, книжки почитаешь? А?
– Да нет, папа, я и так отстала, – не согласилась Нина, – но ты не волнуйся, я все сделаю, как ты говоришь.
– Ну и хорошо. А я, глядишь, привезу что хорошее. Так! Все я взял? Мандат… Еще мандат. И вот еще третий…
Из Нининой комнаты вышла тетя Лида:
– Ты бы лег, Арсений, ехать-то с самого утра. Ребята, давайте покормлю вас, да не шумите – отец отдохнул бы.
Нина кивнула:
– Давай помогу, тетя Лида.
Они вышли на кухню, и Володя бросился к Арсению Васильевичу:
– Вы надолго – в деревню?
– Нет, – рассеянно сказал тот, шаря по карманам, – на день, на два.
– Возьмите меня с собой!
– Зачем? – удивился Арсений Васильевич.
Володя поколебался, потом решился:
– У меня есть… мне дедушка дарил старинный компас. Он мой, только мой. И еще золотые монеты – три штуки. Тоже дедушка дарил. Я хочу их поменять. Возьмите меня?
– Нет. Отдай родителям, они решат, что с этими вещами делать.
Володя опустил голову. Вошла Нина с супницей:
– Володя, садись.
– Нет, спасибо. Я домой пойду.
Арсений Васильевич нахмурился:
– Погоди-ка. Пойдем со мной. Нина, мы поговорим минуточку, начинайте без нас.
В своей спальне он сел на маленький диванчик, притянул Володю:
– Садись. Случилось что-то? С чего ты вещи менять собрался?
– Просто так.
– Не хочешь рассказывать?
– Мне нечего рассказывать. Извините, я пойду, мама не разрешает задерживаться после уроков.
Арсений Васильевич пожал плечами:
– Иди.
Надо бы поговорить с отцом мальчишки, что ли, думал он сердито, садясь за стол и стараясь не смотреть на расстроенную Нину. Неужели все пацаны такие? Вот ведь дочка – умница, объяснил ей все раз, поговорил, и живи спокойно. Спокойная, открытая, веселая, настоящий подарок. Наверное, и с сыном можно было бы договориться, если бы тот остался жив. А этот? Стал молчаливый, тихий, Нина жаловалась, что слова из него не вытянешь, в гости не заходит, а ведь раньше метелкой было не прогнать. Что такое? И придумал еще – менять по деревням компас и монеты!
– Папа, я тебе еще узелок собрала – там мои платья, что малы, и чулки.
– Хорошо.
– И я взяла с собой – платье шила маленькой девочке, да не пришли забирать, – добавила Лида.
Арсений Васильевич уложил вещи в мешок и лег спать. Нина с тетей Лидой переговаривались в столовой – убирали со стола, потом Нина села делать уроки.
Володя медленно поднялся по лестнице, постучал. Дверь распахнулась, едва не ударив его в лоб, и мальчишка Нюроньки с силой толкнул его в живот:
– Сволочь! Ничего, мы вас перевешаем!
Володя оторопело поймал мальчишку за руку:
– Ты что? Что с тобой?
– Пусти, гадина! Мамонька!
На пороге гостиной появился отец. Он брезгливо посмотрел на извивающегося пацаненка и бросил:
– Домой.
Володя отпустил мальчишку, пожал плечами и пошел за отцом. Мальчишка что-то завизжал в ответ, Володя обернулся и увидел, что пацан корчит отцу рожи и изображает жесты, которые Володя пару раз видел у уличных мальчишек. Что они означают, он не знал, но понимал, что это что-то неприличное. Отец поморщился. Володя бросился было обратно, но его остановил окрик отца:
– Я сказал – домой!
В гостиной сидела только мама, в другой комнате Эля читала Анюте. Володя, не зная, чем себя занять, достал учебник по русскому, сел читать.
– Их выселяют, – отрывисто сказал отец.
– Кого? – не понял Володя.
– Нюроньку и компанию. Только Зальцман с мадам остается, но это вопрос времени.
Володя непонимающе смотрел на отца:
– Почему?
– Потому что я на ответственной работе, и мне в моем доме нужен покой, а не бардак.
– Они снова в подвал? – тихо спросил Володя.
– Меня это не касается. А почему ты спросил? Хочешь поменяться с ними местами? Отдай им свою комнату, а сам в подвал – с тебя станется.