Домой

– Яков, перестань, – вмешалась мама, – Володя, ты был где надо? Иди и сразу же возвращайся.

Володя снова вышел. Нюроньки не было, около вещей на корточках сидел Сенька. Увидев Володю, он, не глядя, схватил немытую сковородку и бросил на пол. Володя вздрогнул.

– Я бы в тебя, – глухо сказал Сенька, – да мамонька не велит. Ну ничего, гаденыш, я тебя на улице увижу, я тебя убью.

– За что? – тихо спросил Володя, – за что?

– За то, что ты буржуй и враг. Враг простого народа.

Володя пожал плечами и пошел в уборную, повернул кран над раковиной. Вода текла еле-еле, и течь ей было некуда – слив кто-то заткнул грязной тряпкой. Володя вытащил тряпку, прочистил слив, помыл раковину.

В коридоре послышались голоса. Володя приоткрыл дверь, прислушался.

– Ну что, товарищи, на новую квартиру? – бодро говорил Зальцман, – а кто вам с переездом поможет? Николай, ты чего товарищей не позвал?

– Какие у него товарищи? – вмешалась Нюронька, – товарищи приходили, как сюда вселилися, я потом комнату почитай весь день отмывала – так гуляли, что нам квартеру дали… а сегодня мне проставляться не с чего.

– Ты что в мужском деле понимаешь? – заорал мужичок.

– А ты опять пьяный, Николай?

– А ты бы не пил с горя? – закричала Нюронька, – только наладили жизню, у деток кроватки появилися, а тут – обратно в подвал?

– Не в подвал, не передергивай, Нюра, а на первый этаж, в соседний дом. Старик там помер, не выдержал нашей пролетарской революции, вот туда и вселяем четыре семьи. Там и ребята есть, будет твоим с кем поиграть. А то что тут – с буржуйскими детьми?

– Они тихие, буржуйские-то, – возразила Нюронька, – не возразят, шмыг только в свои комнаты. Мальчишка вон – какой театр из бумаги склеил, ровно как на пасху на Сенной показывали… ладно, товарищ, как тебя там… пойдем мы на новое место. Так и будем скитаться, что за жизнь наша горемычная? Хорошего показали, да снова и отняли. Сенька, бери узел, Маня, тебе вот чайник несть. Эй, скотина! Ты-то сам дойдешь до квартеры новой? А то потеряйся по дороге, мне только полешче будет.

– Ты меня по мужскому делу не страми! – встрепенулся мужичок.

– Владимир! – послышался в коридоре голос отца.

– А вы, товарищ Альберг, не хотите вашим соседям с переездом помочь? – ехидно спросил Зальцман.

– Я помог, – коротко сказал отец.

Володя вышел из уборной. Сенька, нагруженный тяжелым узлом, показал ему кулак. Семейство выкатилось из квартиры. Последним, шатаясь, вышел мужичок.

Отец подтолкнул Володю:

– Домой.

– Можно мне к себе?

– Куда?

– В свою комнату.

Отец нахмурился:

– Туда не войти. Завтра мама наймет кого-нибудь, чтобы вымыли.

– А ваш мальчик сам вымыть не может? – снова ехидно спросил Зальцман, – старшая девочка ему поможет. Да и жена ваша.

– Мои дети и моя жена будут убирать за этими скотами? – удивился Альберг.

– Это не скоты, товарищ Альберг! – возвысил голос Зальцман, – это обычные, рабочие люди!

– Зайдите в комнату моего сына, – вздохнул Альберг, – и посмотрите, во что они ее превратили, эти ваши обычные, рабочие люди. Не лгите себе, гражданин Зальцман – обычные, рабочие люди никогда не стали бы жить в таком свинарнике. А те, кого, слава богу, удалось выселить – просто скоты. Пойдем, Володя.

Ночью Володя проснулся от тихих голосов. Мама с отцом переговаривались по поводу комнаты:

– Тебе нужен кабинет, Яков. Я не могу каждую минуту дергать Анюту, чтобы она не шумела.

– Не так уж она и шумит.

– Но все равно, я все время боюсь, что они схватят твои бумаги, что-то перепутают. Да не в этом дело… Не представляю себе, как пустить туда Володю.

– Ну, Соня, нельзя быть такой нежной. Потихоньку сделаем ремонт, это тяжело сейчас, не сразу, когда-нибудь. Найми завтра женщину, пусть все вымоет как следует. Проветрим, выкинем оставшийся хлам, и я в самом деле поставлю стол и стул, буду вечерами работать там. А уж потом… Ничего. Главное, Соня, теперь и паек будет по другой категории. Хоть откормим их немного – Володька совсем худенький стал.

Володя неслышно вздохнул. Комнаты не будет. Конечно, отцу кабинет нужнее – тут на самом деле все время приходилось одергивать Анюту, в одной комнате Володя и Эля с учебниками, в другой – отец с чертежами, нигде не побегать, не пошуметь.

Он вспомнил про компас и почувствовал, как лицо заливает краска. Несколько дней назад отец говорил, что положение снова серьезное – поскольку он на ответственной работе, и речи быть не может, чтобы он куда-то поехал в деревню что-то менять, а продукты подходили к концу. Володя подумал тогда, что он мог бы заменить отца – поменять свои вещи и достать продуктов.

Но теперь будет паек, теперь ничего этого не нужно.

Володя вспомнил угрозы Сеньки. Не то чтобы он боялся, но на сердце было тяжело.

Назвал буржуем, врагом – с чего?

И будет теперь ненавидеть, будет помнить, что спал в Володиной комнате, а потом снова выкинули – не в подвал, конечно, но в маленькую комнату.

Революция затевалась ради справедливости, а получилось – наоборот. Потому что не подумали, думал Володя. Папа всегда говорит – сначала подумай, потом сделай. А тут – сначала вселили людей, нарушили привычную жизнь другим людям, снова выселили, Сенька теперь враг.

Он не выспался, утром в школе был хмурым и раздраженным. Нина сначала пристала с вопросами, потом благоразумно отошла в сторону.

Комнату отмыли, отец достал где-то бумагу, сальные пятна на стенах заклеили, стол, весь в ожогах от папирос и царапинах от ножа, закрыли скатертью, вымазанные шторы мама сняла, повесила летние из гостиной. Отец теперь работал там вечерами, Володя спал там же на маленьком диване – его кровать выкинули. В комнате снова стало почти уютно, но все равно это было не как прежде. По ночам Володя долго не мог заснуть – все время представлял, как вдоль стенок стоят кроватки, за столом что-то шьет Нюронька, мужичок курит и тушит папиросу об стол.

Через пару недель отец вернулся не один – с ним пришел какой-то мужчина в кожаном пальто. Володя читал в своей комнате, когда распахнулась дверь.

– Это комната сына, – отрывисто сказал отец, – здесь же я и работаю вечерами. Итак, у нас гостиная, спальня, комната дочерей… работать вечерами мне негде, жена и так все время одергивает малышку, чтобы не шумела. Мои книги лежат повсюду, мне никогда не найти нужный справочник. Кроме того, у соседей постоянно гости – то женсовет у товарища Зоси, то совещания у товарища Зальцмана. Шум в коридоре, беспорядок в ванной, уборной…

– Я понял, товарищ Альберг. Завтра же я пошлю товарищу Зальцману резолюцию о выселении. Вы честно работаете на благо нашей страны, конечно, вам нужны условия. Славный у вас сын. Учится?

– Разумеется, в трудовой школе.

Они вышли. Володя услышал, как отец запирает за гостем дверь, и вышел в коридор.

– Папа, Зальцман тоже уедет?