Птенец кукушки. Отдать в хорошие руки!

Птенец кукушки. Отдать в хорошие руки!
Ольга Шипилова

Скандальный психологический триллер о системе усыновления. Молодые успешные супруги Арника и Иван Светлосановы решаются на сложный, ответственный шаг – взять в семью чужого ребенка, чтобы он стал родным и обрел счастье. Семья оказывается в ловушке собственных добрых намерений, впустив в дом самого дьявола. Попытки идти на поводу у общественного мнения приводят к трагедии. Провокационная книга разрушает стереотипы о процедуре усыновления и его последствиях.

Птенец кукушки. Отдать в хорошие руки!

Ольга Шипилова

Фотограф Виктор Анатольевич Иванцов

© Ольга Шипилова, 2018

© Виктор Анатольевич Иванцов, фотографии, 2018

ISBN 978-5-4490-4804-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Дьявол – джентльмен;

Он никогда не входит без приглашения.

Джон Линкольн

Высокая полная дама в дорогом костюме цвета морской волны топталась возле обшарпанной двери квартиры номер восемь на третьем этаже многоквартирного дома. Заметив в ней зияющую дыру, именно в том месте, где по всем правилам должен был находиться замок, она привычно наклонилась, заглянула в помещение одним глазом и отшатнулась.

– Фу, ну и вонь! А что внутри творится! Ну, рванем, Наташка? – повернула она свою ухоженную голову в сторону тоненькой девушки, застывшей на ступенях лестничного марша.

– Рванем, Ефимовна, – пропищала растерянно та и поправила длинные волосы на плечах цвета блонд.

– Значит, рванем, девонька, учись, как надо! – пробасила Ефимовна и, для верности зажав нос двумя пальцами, с силой толкнула дверь замшевой туфелькой на высокой шпильке.

Запах человеческих нечистот вырвался на лестничную площадку и едва не сшиб женщин с ног. Ефимовна героически выстояла и, гордо подняв голову, шагнула в квартиру. Потом она обернулась и махнула рукой:

– За мной, Наташка, кажется, сегодня обойдемся малой кровью. Документы у тебя?

– Да, – снова пропищала Наташа, страшась войти вслед за Ефимовной в квартиру.

– Ну, так чего встала? За мной, быстренько, мне еще сегодня в парикмахерскую, а ты возишься!

Квартира была достаточно просторной, трехкомнатной, но ее состояние удручало. Сорванные обои висели лохмотьями. Полы покрывал изъеденный окурками линолеум, засаленные выключатели давно позабыли свое предназначение, а по разбитым плинтусам, как по беговым дорожкам, весело носились рыжие квартиранты, они же тараканы домашние, или прусаки. В прихожей валялись детские вещи, обувь и грязные памперсы. Вдоль стен, как на продажу, стояли пустые бутылки. Наташа неосторожно зацепила одну из них, и квартиру заполнил резкий стекольный звон. В самой дальней комнате испуганно зарыдал ребенок, а на кухне послышалось странное шипение, потом шорох и хрюканье.

– Нам туда! – скомандовала Ефимовна и потащила Наташу за собой на хрюкающий звук. На полу кухни, в собственных испражнениях, лежало в забытье существо, отдаленно напоминающее человека. Ефимовна зашла сбоку, стараясь не испортить свои замшевые туфли, и осмотрела сначала пустые шкафчики, неработающий холодильник, а затем залитую липкой дрянью плиту.

– Изымаем, Наташка, тут и разговоров быть не может! Милицию вызывай! И вот же не кается, свинья такая, шестого ребенка на плечи государству взваливает, и хоть бы хны! И все отпрыски ее того!

– В смысле? – не поняла Наташа. – В каком смысле того?

– Того, значит, того. Умственно отсталые! Пришлось попыхтеть, чтобы их в семьи пристроить! Ого, как попыхтеть! А чего ты хотела, эта свинья не просыхает, мужики все разные. Свинья, я тебе говорю, самая настоящая!

– Ага, свинья настоящая! – брезгливо осматривая существо на полу, согласилась Наташа.

– Вот тебе и мамочка, фу, кусок вонючего мяса. Тридцать лет, а похожа на чучело. И ты смотри, Наташка, смотри, у нее точно еще один в животе сидит, я не я буду, сама мать, знаю. И рожает же, тварь последняя! И сказать ничего не скажешь, она стране людей дает! Ладно, девонька, пойдем к ребенку. Так, документы давай! Ага, Алексей Лихоченко, три меся от роду. Все, идем! Надо одеяльце какое-нибудь отыскать, посмотри хорошо по комнатам, может, что чистое есть, а я пока ребенка осмотрю и записи сделаю, давай, милая, шустренько. Да, и милицию вызвать не забудь, чтобы все по правилам! Быстрей, быстрей, девонька, а то мне еще в парикмахерскую!

Часть 1. Ожидание

– Вот и последняя моя одноклассница родила! Надо же, я одна бездетная осталась!

– Арника, что ты там говоришь, бельчонок? Вода шумит, не слышу! Сейчас, подожди, кастрюлю домою и иду. Уже лечу! Все, говори, я полностью твой, слушаю, кстати, ужин был великолепен! – запыхавшийся высокий мужчина вбежал в светлую гостиную с полотенцем на одном плече, наспех вытирая мокрые руки.

Его жена, красивая темноволосая девушка, сидела на огромном диване в освещении торшера, поджав под себя худенькие ноги в белых вязаных гольфах.

– Ванечка, я тебе рассказываю, что Томка тоже родила, вот поздравления ей написала, – Арника оторвала глаза от планшета и, надув губы, взглянула на мужа.

– Солнышко, ну и пусть! Тебе-то что? Ты же никогда детей не хотела! – ответил Иван, словно извиняясь перед женой за то, что какая-то там Томка, о которой он прежде никогда не слышал, родила.

– Не хотела, но смотрю на всех и чувствую, что я будто неправильная, не такая! Уже тридцать почти, а желания нет!

– Нет и не надо! Пока не надо! И не уже тридцать, а всего тридцать, вон голливудские звезды и в пятьдесят рожают!

– Так то звезды, – вздохнула Арника.

– А ты у меня тоже звезда, самая настоящая! Тело идеальное, ногти, волосы, личико кукольное, умная, образованная. Гордость моя!

– Что толку от образования, пять лет на юрфаке и ни дня на работе!

– Все правильно, – прервал жену мужчина, – юристы в семье всегда нужны, не всем же, как мне, в мастерах ходить, кому-то нужно уметь и заявление написать, жалобу подать, мало ли в жизни ситуаций! А чтобы ты работала, я никогда согласия не дам, зачем тогда муж? Вон дом какой у нас огромный, ему хозяюшка нужна, и Рикки, в конце концов!

– Рикки, это да, куда я от него! Ладно, Вань, пойду пока на второй этаж, постелю нам, а ты посуду, пожалуйста, полотенцем вытри, окей? И Рикки с улицы забери, а то опять в грязи вываляется, а мне завтра весь день с тряпкой ползать придется.

Арника нехотя слезла с дивана, поправила гольфы и поднялась по лестнице на второй этаж коттеджа. Оказавшись в одной из трех спален, она прошла к окну, не зажигая свет, коснулась занавесок. Недолго постояв у окна, в котором Арника видела пустую унылую улицу и высокий фонарный столб возле забора коттеджа, девушка отвернулась и одной рукой в темноте отыскала край двуспальной кровати. Она устало опустилась в ее приятный уют и выдохнула. В груди ныло, а на глаза навернулись слезы. Арника потерла веки и задумалась: «А почему, собственно, что-то должно быть плохо? Все отлично, если бы не эта Томка со своими фото и комментариями в соцсетях! Глупые мысли! Я же не завидую! Нет. Просто немного грустно. Наверное, осень во все виновата, точно она!» Но на самом деле, и в этом Арника не хотела сама себе признаваться, ей было грустно, потому что у всех ее одноклассниц инстинкт материнства появился еще в возрасте шести лет, а у нее ничего подобного. Ничего! Благо, Иван – умница, на детях не настаивает. Десять лет супружеской жизни – и ни одного упрека! Да и в чем упрекать? Все, что бы ни делала Арника, она делала исключительно ради Ивана. Даже тогда, на третьем курсе юридического факультета, когда он предложил стать его женой. А ведь преподаватели удивлялись, мол, отличница, красный диплом на горизонте, какое замужество, когда впереди головокружительная карьера? Арника мечтала стать адвокатом, даже практика в судах была кое-какая, но она выбрала Ивана. И он заменил собой весь мир. Прочно стоял на ногах, достраивал дом, именно о таком мужчине Арника мечтала. Получив штамп в паспорте, Арника радовалась, что ей не приходится, как другим однокурсницам, думать о куске хлеба, сетовать на тяжелую жизнь. Все проблемы Иван взвалил на свои плечи и берег жену от жизненных невзгод. Она и не сопротивлялась. С каждым днем Арника открывала в себе новые способности в кулинарии, устройстве быта, и это полностью захватило ее. Спустя пять лет семейной жизни она надежно уверовала в то, что это и есть предназначение женщины. К тому же в их семью пришел Рикки, и Арнике больше не приходилось сидеть в одиночестве, ожидая мужа с работы. Иван ни разу не заставил Арнику пожалеть о выборе в пользу семьи. Он трудился на большом предприятии, исправно все деньги приносил в дом, летом они ездили на море. Не жизнь – сказка!

Живой ум Арники был способен с завидным постоянством рождать интереснейшие увлечения и хобби, чтобы не чувствовать себя обычной домохозяйкой. А Иван всегда с азартом поддерживал начинания своей жены. Хотела заниматься на курсах ландшафтного дизайна – пожалуйста! Значит, будет собственный фруктовый сад, и территория возле дома благоустроится. Захотела на курсы французского языка – тоже на здоровье! Это так романтично. Решила довести до идеала свое тело – умница, вот и книги необходимые! Вегетарианкой назвалась – еще лучше, польза для здоровья! О таких как Арника обычно люди говорят «с жиру бесится», хотя какой там у нее жир, кости да мышцы! Так, за всеми своими занятиями, Арника и не заметила, как пролетели десять лет семейной жизни, счастливой до неприличия, а она из жены стала мужу не только другом и компаньоном, но еще и дочерью, хотя разница в возрасте у них всего два года. И все из-за внешности. Арника так увлеклась занятиями спортом и правильным питанием, что в тридцать выглядела как подросток. Мужа это восхищало, а ее саму тем более. Вот только места в этом совершенном теле для вынашивания будущего ребенка не нашлось. «Раньше нужно было рожать, – думала Арника, – а не сейчас, когда проделан такой тяжкий труд над собой! Гораздо раньше. Если бы готовенького ребенка, тогда да, но только не самой страдать девять месяцев, а потом еще и эти ужасные роды». А когда на плановом осмотре у гинеколога ее назвали старородящей, Арника и вовсе решила выбросить глупые мысли о детях из головы, не хватало еще и оскорбления в свой адрес получать! Признаться честно, Арника всегда считала себя исключительной, не такой как все. Об этом и ее мама твердила, и родители мужа, когда познакомились с ней поближе. Одно только имя чего стоит! «Другая, я другая! – успокаивала себя девушка, если ее поступки шли в разрез с поступками всего общества. – У всех дети, и ладно, а у меня прекрасная семья!» Впрочем, сын у Арники тоже был. Она искренне считала его своим ребенком, потому что выкормила и вынянчила на своих идеальных руках. И однажды, взяв его в раннем детстве на эти идеальные руки, она бросила вызов обществу, поспорила с ним, растеряв всех друзей, но все же спор выиграла. Арника одержала победу над стереотипом «сколько волка не корми…» Потому что Рикки был действительно самым настоящим волком, которого Арника полюбила всем сердцем и теперь называла сыном.

Она нашла его в лесу. Сама тогда удивилась, как такое возможно – мокрый крошечный комочек под сосной и никого. Арника не сразу поняла, что Рикки – волчонок, думала – маленький щенок. Но нет, Рикки оказался настоящим волком. Волков Арника видела только по телевизору, но склонность к аналитическому мышлению быстро помогла ей сопоставить внешние особенности находки с увиденными кадрами и вынести четкий вердикт относительно родовой принадлежности зверя. Что произошло с его матерью, Арника думать не хотела, хотя здесь как раз все понятно. Вот только вместо шишек, из которых Арника планировала сделать декоративную корзину для интерьера первого этажа, она принесла из леса волчонка. По всем признакам срок его жизни не превышал трех недель. И вид у малыша был такой жалкий и несчастный, что Арника на ходу придумала для него самое гордое имя, на которое только могло хватить ее женской фантазии – Риккардо. Она еще не решила, что будет делать с находкой дальше, но была глубоко убеждена, что подобное счастливое имя точно выправит несчастную жизнь осиротевшего волчонка. А когда Ваня вернулся с работы и, увидев лесное чудо, так трогательно подхватил его на руки и прижал к груди, судьба малыша была предопределена. Он стал новым членом семьи. Арнике тогда пришлось несладко. Уже к концу первой недели пребывания в семье Рикки, девушка поняла, что взяла на себя серьезные обязательства, и если она с ними не справится, Рикки придется усыпить. Изучив горы литературы, пообщавшись с заводчиками волков на форумах в интернете, Арника решила не сдаваться, бороться за своего волчонка до последнего. Не в лес же его обратно нести! Да и что теперь ей оставалось? Выход был только один в понимании девушки – растить лесного зверя, как человеческое дитя. И она взялась со всей своей ответственностью воспитывать волка. Ох, и кричали на нее родственники, всего наслушаться пришлось! Но больше остальных лютовала мать мужа, упрекала за то, что возится со зверенышем как с младенцем, вместо того, чтобы родить нормального человеческого ребенка. Что-то подобное говорили семье и друзья. Иван поддерживал жену во всем и полностью. И как-то неожиданно, спустя совсем короткое время, Арника и Иван вдруг заметили, что друзья куда-то испарились, родственники наведываются редко, а они остались наедине сами с собой и со своим питомцем.

– Ну и черт с ними, – махнул рукой Иван, – не расстраивайся, бельчонок, помню, надо мной еще в детстве смеялись, когда я не мог курицу убить, а теперь уж как потешаются – и подумать страшно, это не наши проблемы! Мы взяли ответственность, значит, будем воспитывать волка! Что же теперь убить его?!

– Да, – серьезно сказала Арника, – я тоже никогда никого не убивала, а теперь получается, когда Рикки к нам привыкает, а он действительно привыкает, старается, я должна его лишить жизни?! Ни за что, я другая, мы другие! Пусть не приходят больше! Значит, такие друзья!

И побежали круговоротом дни, когда Иван уходил на работу, а Арника оставалась со своим детенышем дома, стараясь изо всех сил, чтобы он, повзрослев, не подтвердил предостережений опытных в этом непростом деле людей. Арника выпаивала его из пипетки молоком, потом на смену пипетке пришла бутылочка. Никакого мяса, ни грамма! Каши, творог, кефир, вареные овощи! Рикки учился питаться так же, как питалась Арника. Он воспринимал ее как пример для подражания, как свою родную мать. Иван, приходя с работы, приносил полные пакеты еды, и если Арника была для Рикки мамой, то Иван – альфа-самцом, добытчиком, без которого и мама, и он, Рикки, просто погибнут.

Больше всего Арника опасалась периода полового созревания. Она с тревогой всматривалась в раскосые глаза своего питомца – и ничего. Ее опасения не подтвердились. А дальше начались кропотливые занятия по выполнению команд. «Не поддаются дрессировке», – читала Арника в книге. Потом откладывала ее и, не зная усталости, продолжала: «Ко мне, Рикки, неси бутылку! Апорт, Рикки, принеси мяч!» Рикки ничего не выполнял, только приподнимал вверх кончик опущенного хвоста и повизгивал. Но однажды произошло событие, которое заставило Арнику совсем по-другому взглянуть на своего волка и понять, что он куда умнее, чем она думала о нем, и ни в каких дрессировках вовсе не нуждается. Она тогда делала уборку на втором этаже, чистила ковры, от пыли начался кашель. Арника присела, стараясь откашляться, и вдруг почувствовала, как удушливые тиски сдавили горло, она не может ни вздохнуть, ни выдохнуть. Арника запаниковала – судорожно тянула воздух, хлопала руками по груди и полу. Лицо побагровело, губы стали синими. Внезапно она ощутила, что это конец, странная аллергическая реакция – и она лежит на своем ковре, обхватив горло двумя руками, теряя сознание. Бедный Иван! Из последних сил она прохрипела: «Рикки, воды!» И сама не поняла, для чего сказала это, словно Рикки мог разобрать человеческую речь и придти на помощь. На первом этаже послышался грохот, потом быстрые шлепки по лестнице, серая морда, снова шлепки. И когда Арника на секунду приоткрыла глаза, ощущая, что ее сознание полностью меркнет, увидела склоненного над нею Рикки и пластиковую бутылку в его зубах. Арника дотянулась до нее, сорвала крышечку и отхлебнула. Еще немного – и приступ покинул ее. Вот тогда она впервые по-настоящему была удивлена своим подопечным, его умом и проницательностью. Рикки принес для нее бутылку воды, которую Арника держала на первом этаже для полива цветов. Принес безо всяких команд, просто осознав, что его Арнике требуется помощь, и он оказал эту помощь самостоятельно, выбрав из множества возможных вариантов единственно правильный. С тех самых пор между Арникой и Рикки образовалась незримая связь, которая продолжает существовать и по сей день. Теперь Рикки пять лет, и за все эти пять лет Арника ни разу не пожалела, что тогда, в свое время, не отказалась от него, поддавшись уговорам родителей и друзей.

«Все замечательно!» – продолжала размышлять Арника, лежа на кровати в полной темноте. Она слышала, как на первом этаже шумит вода. Должно быть, это Иван забрал с улицы Риккардо, а тот, конечно же, изучил всю грязь на участке и естественно вывалялся в ней, привычка, никуда не денешься. И теперь Иван, жалея своего «бельчонка», вытирает Рикки влажным полотенцем и доводит до блеска кафельные полы, в попытках избавиться от грязных следов на нем. «Конечно, все хорошо! Глупая Томка, эти фото из родильного отделения… Что за привычка, едва ребенок появился на свет, тут же его фотографировать и выкладывать фотоотчеты в социальных сетях? Полная Ерунда!» Но сколько ни старалась Арника, ее мысли были прикованы к маленькому голубому свертку, произведенному Томкой. Милый ребенок, такой беззащитный! В сердце кольнуло. Неужели она, Арника, не хотела бы хоть одним глазком взглянуть на свое собственное дитя, узнать в нем черты Ивана, и свои черты тоже? Странно, как же все странно и необычно! «Но нет, – Арника ощупала свой живот, мышцы, которым позавидовали бы даже мужчины, – нет, точно нет, я не готова. К сожалению. Вот если бы сразу, маленького сопящего малыша получить в свои руки, так же как когда-то получила Рикки. А может… Нет, Иван не согласится. Хотя… Рикки сразу принял. И я… С Рикки справилась, вырастила, наверное, могла бы и…»

Арника уже была почти готова произнести вслух, то о чем еще неделю назад даже не думала, как на темной лестнице послышались неуверенные шлепки. «Ой, – спохватилась девушка, – хоть бы не свалился!» И подпрыгнула на кровати, чтобы дотянуться до выключателя и зажечь свет, дабы Рикки не повредил себя в коридоре второго этажа. Или, что не исключено, не врезался лбом в дверной косяк. Шлепки приблизились, замерли. Арника услышала, как волк втягивает носом шумно воздух, в попытках отыскать ее, угадать в какой из спален его Арника. И потом быстро-быстро направился в сторону приоткрытой двери с желтой полоской света. Арника бесшумно рассмеялась. Сердце обдали горячие волны нежности. Еще секунда – и любопытная морда, совершенно счастливая, заглянула в дверной проем, а потом и весь мокрый Рикки. Рикки тоже смеялся, как это умеют делать лишь волки. Идеально белые зубы с голубоватым оттенком ослепили Арнику. Уже пять лет, а она никак не может к ним привыкнуть. Исключение из правил. Девушка распростерла руки, и Рикки бросился в ее объятия. Размером он был с немецкую овчарку, серый, очень стройный, с высокими ногами и необыкновенно выразительной мордой. Уши свисали по бокам. Арника хорошо знала, что так Рикки выказывает ей свое благодушие. Подбежав к Арнике, Рикки тут же вылизал ее лицо своим влажным шершавым языком. Арника расхохоталась в голос: «Что, дружище, тебя отмыли от грязи, так ты и меня решил выкупать, нет уж, отправляйся спать!» И Арника, встав с кровати, обошла ее и постучала по полу рядом. Рикки проследовал за хозяйкой и опустился на пушистый коврик, отведенный специально для него. Через пятнадцать минут в комнату вошел Иван.