Бордовая тетрадь

А утром (радио на кухне у нас всегда включено) мы узнали про ещё один дом! Неужели я чувствовала? Но я же никого там не знаю!

Просто хочется быть пророком.

– Ты просто об этом не думай, – говорит мама. – Смотри, они взрывают большие дома, чтобы как можно больше народу погибло!

Вечером приходит отчим и включает новости. Дождь, трогательная маленькая девочка с серым котёнком, похожая на Алёнушку в своём платочке.

Сестрица Алёнушка и братец Иванушка. Только он не козлёночком стал, а котёночком.

– Ой! – говорит мама. – Я как подумаю, сколько котиков под завалами погибло, так жалко!

– Манька сказала, что и у нас будут взрывы: сначала взорвут «китайскую стену», потом Солнечный! – пообещала бабушка.

– Опять твои уборщицы … всё знают!!! – дико заорала мама. – Отбросы общества! …!

А что, взорвали бы эту суку Лепёхину, да и Полипову заодно. Правда, они в разных подъездах.

Лепёхина, наверное, возмущается жестокостью терроризма. А сама была бы рада посадить меня в такой дом, хоть в Печатниках, хоть на Каширке.

Да ни за кого она не переживает. Не её же … взорвали.

14 сентября 1999, вторник

Вчера весь день дождь шёл, будто плакал. А я поехала на Ивантеевку, в Комитет по культуре.

На той неделе – подведение итогов фестиваля и праздничный вечер. Мне обещали позвонить, да только вот куда? Я сдуру оставила им два телефона: ВООПа и партийного штаба. Первый – потому что тогда я верила, что ещё вернусь. Второй – меня же все знают, разве не передадут? Но, ни ответа, ни привета.

В общем, вечер прошёл без меня. «Ярославка» вышла – победил какой-то местный старикан. Корреспондент пишет, что хорошо, что не номинировали никого малоизвестного. И тут же критикует победителя, что диалоги у него заумные и надуманные, «так люди не говорят».

И тут же фрагмент книги: «Хороший ты человек, Анисим, – сказал Трофим. – Я таких не встречал».

Старшее поколение так фразы строит. А надо, как Летова, с которой мы помирились? «Меня не прикалывает», «А мне просто в кайф!»

А в воскресенье, когда мама истерила, я купила в Ивантеевке местную газету. Там указаны три победителя.

И вот в дождливый понедельник поехала к одиннадцати.

Веру Владимировну встретила в коридоре. Мне полагался приз – книга об истории города и грамота «За участие в конкурсе». Ура!

– Мы пытались до вас дозвониться, – призналась Вера Владимировна, – но всё время попадали в штаб КПРФ. Или вы номер такой дали?

– Клемму, наверное, заело…

Так неприятно… Эти же старики, что там дежурят, до сих пор надуваются, как индюки. Нет, Алексей Иванович не такой, я его предупреждала. А Саянов, оказывается, был заместителем директора химического завода, вот всё и пыжится!

Вот дали мне эту грамоту, я обрадовалась, а что дальше? Ничего. Галочку там у себя поставят.

15 сентября 1999, среда

Вчера вечером у нас было партсобрание. Только закончилось оно плохо. Для меня.

Да и началось не очень. Телефона у нас нет, на работу меня не допускают, на пейджер, как у Сафронова, я так и не заработала. Поэтому вчера (надо же, какой насыщенный день!) Вадим Юрьевич приходил ко мне домой сообщить о собрании.

А в обед всегда бабушка с работы приходит, меня проверить. И звонок в дверь!

– Алина! – негромко позвал Вадим Юрьевич.

А бабушка посмотрела в глазок, вся позеленела:

– Там… мужчина стоит!

Пришлось и мне изобразить великий ужас. Я слышала, как щёлкнули застёжки дипломата, и как Вадим Юрьевич выдернул листок из ежедневника. В ящике записка осталась:

«Алина!

14 сентября, во вторник, в 17.00 состоится партийное собрание в штабе КПРФ. В. Ю».

Бабушка, как ни странно, маме ничего не доложила, как она это любит, а то был бы скандал.

Наша ячейка проводит собрания по вторникам, в шесть вечера. Для меня это очень поздно, но я исхитряюсь выбираться.

Вадим Юрьевич Дормидонтов хорошо выступает, заботится о подопечных. Если день рождение, то поздравляет, если умер – минута молчания.

Вот и сегодня – минута молчания в память о жертвах террактов.

Но управлять первичкой Вадим Юрьевич совершенно не умеет. У нас восемнадцать человек, мужчин и женщин пятьдесят на пятьдесят. И все орут, визжат, вопят, передёргивают, передразнивают…

Вот Анна Георгиевна Конева 1915 года рождения. Всегда вела себя достойно, а тут как заголосит:

– А вот у нас в Управлении торговли работает Мадина Плотниченко!!! Она – чеченка!!! Вдруг она нас взорвёт!

Мадина не чеченка, а осетинка. Осетины – православный народ. Мама с ней работала, и я в том году с ней пересекалась, тоже, скажем так, по работе…

Ельцин пригрозил запретить КПРФ. Вадим Юрьевич говорит:

– Когда он настанет, этот час икс, то звоните мне или Николаю Георгиевичу. Запишите телефоны…

А время идёт. Потом КСУ – комитет местного самоуправления. Они по микрорайонам. И тут Фаина Николаевна Ястребова просыпается и показывает на нас с Кучкиным:

– А почему молодёжь в работе КСУ не участвует? Или им всё некогда?

Да, особенно мне! Только бесплатной работой свою жизнь я больше не хочу занимать.

– А мы здесь не живём! – ответила я.

– Да, – подтвердил Вадим Юрьевич, – Алина – в центре живёт, Володя – во Фрянове.

А время затягивается. А секретарь ещё нарочно его крадёт!