Горькое логово

– Ну что ты, – Ярун взял его за плечи и мягко посадил в кресло: – Это память рвется в твой детский разум. Пускать ее еще рано. Вот что, Дракон мой маленький, поспи-ка ты немного. Положи голову на подлокотник… Удобно? Надо забыться, а то заболеешь. Дай-ка помогу, – Ярун положил теплые большие ладони на бедную его голову, и сразу обхватило нежным добрым жаром и утешением. Боль тут же истаяла, а нервы перестали дрожать. И тепло стало, сонно. – Не бойся, маленький. Ты дома.

– На планете Дом, – сквозь сладкую дрему уточнил Сташка.

– Нет, – дома. У себя дома. Ты вернулся домой… Поспи.

Сташка смотрел, смотрел на его огромную черную фигуру, видел сквозь нее своего волка, и, чувствуя счастливую лень, сдался дреме. И в полусне ему показалось, что изображение черного дракона на стене ожило и оказалось вместе с ним в черном космосе, и там на своих стражах сияли звезды созвездия, которое все целиком почему-то и было его домом… Его дом – вся Сеть, потоками фотонов и вимпов соединяющая эти восемь звезд в живое созвездие… А вовсе не только Астра или только Дом, или любая другая планета… И он вдруг во вспышке ясного, жутко взрослого сознания правильно начал чувствовать весь мир. Будто изменился масштаб. Астра, где он жил раньше, перестала быть «своей». Миры других звезд созвездия превратились в планетные системы, которые в этом странном сне казались ненаглядными, любимыми игрушками… И надо быть хорошим, чтобы совпасть со всем этим далеким уже прошлым, вспомнить все цели, все смыслы – тогда будет понятно, что сделать для этого огромного хорошего и родного космоса… И что делать дальше.

Понять до конца он ничего не мог, и тяжело было от безмерной преданности своим звездам, и еще боялся уснуть крепче и оказаться там один, без Яруна, во мраке среди звезд. Он цеплялся за дневной свет яви и присутствие Яруна. А тут еще вернулся Кощей, и Ярун что-то кратко и резко ему сказал. Кощей удивленно оправдывался. Сташка наблюдал это из черного космоса и не мог ни шевельнуться, ни разобрать слов. Ярун отрывисто говорил, Кощей ему поддакивал и вскоре наконец ушел. Сташка опять немножко поспал в тишине, чувствуя и карусели планет, и защищающее присутствие Яруна, потом открыл глаза. Ярун сидел за своим столом и смотрел с любовью и жалостью. Кивнул на его нерешительную полуулыбку:

– Поспи. У тебя еще полчаса.

– Это неправильно, что я сплю. И сон… Я не понимаю, что снится. Если снится. И ты, и космос сразу, – он поднял голову, но она была такой тяжелой, что он прислонился затылком к спинке. – И будто я уже очень давно есть… – сквозь какую-то тягостную одурь, будто из глубокого колодца, сказал Сташка. – Яр. Это потому мы родные, что Долг у нас один?

Ярун встал, подошел и присел перед ним, взял за руку, вгляделся:

– Ты… Родной мой, ты правда ничего еще не помнишь? Да, вижу. Еще не сознаешь, только что-то чувствуешь… Но слова твои… Как странно. Ох. Знаешь, я все больше рад, что ты тут. И с каждым твоим словом…

– Все страшнее? – беспомощно улыбнулся Сташка. – Мне тоже. Все это… Прежнее… Всплывает, как Атлантида.

– Не надо вспоминать, – мягко велел Ярун. – Ты был один, потому и страшно. А теперь нечего тебе бояться – ты вернулся домой.

– Зачем ты тогда меня снова прячешь? – опять закружилась голова и померещилась черная бездна со звездами. Как быстро он уставал сегодня. – Гай тоже все говорил, что я в опасности.

– Гай умен. Спрячу, потому что не готов ты пока жить тут. И ты должен пройти Лабиринт, чтоб у людей не возникало вопросов, кто ты такой.

– Когда? – мир вокруг опять покачнулся. И слишком быстро крутились планеты вокруг всех звезд созвездия, а на спутники лучше и не смотреть… Но ведь он не в космосе, он здесь, где Ярун? От его голоса легче. И уехать?

– Тянуть не будем. Я хочу, чтоб ты скорее занял свое место. И так уж плохо, что ты рос не у меня на руках. Сейчас отправишься на мой тайный остров, потому что тебя нужно подлечить и подучить, – Ярун сел и взял Сташку на руки. – И когда пройдешь Лабиринт – тоже буду прятать, пока не повзрослеешь. Будешь сидеть в башне. И чтобы никаких выходок внезапных. Ты представить себе не можешь, как твои поступки могут быть опасны.

– Прячь. Я буду слушаться, – согласился Сташка, опять невольно прилег головой на его черное плечо и от вдруг накатившего изнеможения не удержался в яви и немного поспал. И там в своем черном космосе сам слился с Сетью, стал драконом-созвездием, и это было хорошо, правильно, это и было его служением Космосу, его долгом. И созвездие хорошее. Маленькое только еще. Он и не удивился, только успокоился. Но планеты все еще кружились слишком быстро. Вдруг опять проснулся, но не полностью, и велел: – Только не смей меня обманывать.

– Не буду, – помолчав, спокойно ответил Ярун, хотя руки его на сташкиной спине вздрогнули. – Ни в каком случае.

– Ты думаешь, я маленький… – Сташке казалось странное, будто он смотрел из космоса драконьими глазами, и он не мог поднять тяжеленную голову, только говорил издалека: – А я так давно-давно есть. Только всегда-то я есть там, в звездах, и такой большой, что все равно, что нет меня… А тут так редко, так мало, и всегда сначала жить начинать… И все сначала надо вспомнить… Успеть хоть что-то… Глупая растрата лет… Устал. Это тело из живых атомов такое уязвимое. Жить страшно. Я в прошлый раз тут спрятал что-то… Или кого-то… Не помню. Но это я, правда – я. Я вспомню… Все вспомню… Только страшно. Я устал. Тяжело без Сердца. Очень тяжело. Все камни, камни… Их все больше…

– Я помогу.

– Э, Яр, да я же знаю тебя, – строго сказал Сташка, понимая, что говорит кто-то другой в нем, кто-то намного мудрее и опытней, кто все знает обо всем здесь. Даже голос стал ниже и глубже. – И характер твой знаю. Ну и что, что ты родной самый. Больше не прощу, ты понимаешь.

– Да, – почему-то бледнея, кивнул Ярун.

– Но я все равно спрятал, – Сташка, не нынешний, а прежний, многознающий, страшный, засмеялся. – Главное спрятал. Да. Потому что страшно. Жизнь так уязвима. Никому не верю больше. Тебе только, да и то… Не до конца… – За несколько ударов сердца провалился ниже в страшное прошлое и оттуда жалобно спросил: – Яр, я выживу в этот раз? – Открыл глаза, как тяжелые ворота; едва собрав взгляд, посмотрел на замершего Яруна и сказал: – Я боюсь.

– Я уберегу тебя.

– Почему, когда ты нужен – тебя нет?

– Только не в этот раз.

Вошел Кощей. Ярун взглянул на него и сказал:

– Глаз с него не спускать, и два эшелона охраны. Отвезешь его сам и будешь еженедельно проверять. И… Объявляем Лабиринт.

Глаза Кощея стали круглыми. Он стал похож на ошеломленную сову и глянул зорко, как на мышонка сквозь тьму – увидел, что у Сташки внутри лишь замученное и жалобное существо. Того вечного и мудрого Кощею не разглядеть.

– Лабиринт? Но Арес еще не готов!

– Зато готов настоящий наследник.

– Что, этот вот заморыш?

– Вот ты и проследишь, чтобы на Острове он окреп.

– Ты что, шепнул ему секрет Лабиринта?

Ярун помрачнел. Сташка нечаянно вмешался:

– …Какая глупость!! После каждой короны Лабиринт перестраивается! Нельзя пройти тем же путем, что и предыдущий император!

Большие переглянулись.

– Не понимаю, – сказал Кощей. – Откуда он знает?

– Он вспоминает. А ты отказываешься признать очевидное: это не мой внебрачный ребенок, которого я от позора прятал, это настоящий Дракон!

Кощей чуть поклонился, пожал плечами и кивнул:

– Лабиринт – значит, Лабиринт. Твоя воля, Яр. Посмотрим, как пройдет.

– Путем Драконов, – рассмеялся вслух тот страшный и вечный внутри – и в тот же миг Сташка уснул стоя.

Ярун подхватил его на руки и передал Кощею. Это было противно, но Сташка не мог проснуться и воспротивиться, хотя открывал глаза и что-то видел, не понимая и тут же опять соскальзывая в глубокую тишину. Это был обыкновенный сон, без космоса. Куда-то уносили от Яруна. Так больно, но плакать нельзя… Потом по лицу погладил ласковый золотисто-закатный ветер, а в летящей сквозь холодное огромное небо машине голова закружилась и приснилось: он сам кто-то маленький, летучий…

6. Выносливость и прилежание

Он долго спал, сильно вздрагивая от слабости и страха, наконец очнулся уставшим и потерявшимся. Вокруг светились тесные серые стены с круглыми черными иллюминаторами. На потолке мерцали какие-то разводы, от их свечения и чувства бездны под полом слегка поташнивало. Наклонился Кощей:

– Как ты, Легенда веков? Что снилось?

– Урарту, – чистую правду ответил Сташка. – И Золотые Плеяды. Мы где?

– В гравите. Спи.

Опять навалился сон. Почти сразу качнуло карусельным головокружением, и, подняв голову, Сташка увидел, что в круги иллюминаторов светит небо. Кощей сказал:

– Прибыли. Вставай.

Сташка выпутался из тонкого колючего пледа, встал. Поморщился на себя, измятого и вспотевшего. Хорошо, что голова не кружилась. За иллюминатором близко внизу неслось зеленое посверкивающее море. Море!!