Мечты иногда сбываются

– Увы, одна неказистая четверка вклинилась в гордую лебединую стаю пятерок, – отшутился Николай, и все выпили.

Затем послали гонца в винный, за новой партией спиртного.

Языки развязались, все говорили о своем, наболевшем, девчонки сгрудились отдельно, у них свои секреты, Николая повело, в голове шумело, пора отчаливать.

Он встал и незаметно вышел, якобы в туалет. Ушел по-английски, не прощаясь. В метро его слегка развезло, но он взял себя в руки и приехал домой хоть и пьяный, но на ногах.

– Извини Олечка, после экзаменов немного дерябнули всей группой, они остались дальше квасить, а я домой, к тебе, – заплетающимся языком изрек будущий драматург, пьяно улыбаясь любимой, и распластался поперек кровати, попытался было раздеться, но сон навалился на него, раздался храп.

Ольга покачала головой, что тут поделаешь, намучался бедняга, с этими экзаменами, два месяца как каторжник, без сна и отдыха. Она сняла с него ботинки, стянула кожаный пиджак с плеч, и он с облегчением повернулся на бок, лицом к стенке, и затих.

Ольга послушала, как он посапывает, постанывая, достала из его сумки зачетку и, полюбовавшись пятерками, пошла к своим, пора мыться, и спать ложиться…

Жизнь после сессии

Проснулся он раздетый, под одеялом, вместо Оли увидел на столе завтрак, на подносе. Вспомнил, как ночью встал, разделся, сбегал в туалет и нырнул обратно в постель, к ней под бочок.

Голова побаливала после вчерашнего банкета, но на душе было легко и радостно. Иначе и быть не могло.

– Все! С учебой до осени покончено, пора и о работе подумать, – провозгласил он, подходя к окну.

А за окном было лето. Кудрявые деревья, зеленые газоны, нарядные люди. «Надо подъехать к себе, давно не был, еще я хотел позвонить Раисе, только вот зачем?» – думал он, умываясь, одеваясь, завтракая. Взглянув на календарь, сразу вспомнил:

– Так сегодня Олин день рождения! Все, с пьянством покончено, – и он ринулся на выход, хлопнув дверью.

Из большой комнаты выглянул Кирилл, собираясь в школу на второй урок. Не увидев бабушку, заглянул в ванную на всякий случай: там баба Варя надела на себя все трусы, что сушились на веревке, и в глубокой задумчивости мочилась на пол.

Он бросился в коридор, к телефону, позвонил маме на работу:

– Мама, приезжай скорей! Бабы Тамары еще нет, тут баба Варя надела на себя все трусы, что были, и написала. Стоит в ванной. Что делать?

«Следи, чтобы она не упала. Я сейчас подъеду, Кирюша, я быстро, только не уходи!»

– Хорошо, а то мне в школу пора.

Бросив трубку на рычаг, кинулся к бабушке на помощь, она в это время брела из ванной на кухню. Снова хлопнула входная дверь, это вернулась Тамара Федоровна с работы.

Увидев происходящее, сразу все поняла:

– Кирюша, беги в школу, опоздаешь, я тут сама управлюсь, – подхватив мать под руки, осторожно повела ее в комнату, приговаривая: – ничего-ничего, мама, все в порядке.

– Какой уж тут порядок, – ворчала старушка, послушно передвигая ноги и тяжко вздыхая: – Господи, прибрал бы уж меня к себе, поскорее, устала я жить-то.

Еще раз хлопнула входная дверь, Кирюша побежал в школу…

Приехав к себе, Николай сразу увидел перемены: вместо прежних соседей в квартире обитали новые. Белобрысый парень в майке и трениках появился из большой комнаты, из второй выглянула молодая женщина явно кавказской национальности.

– Айгюн, наш сосед объявился, – ухмыльнулся парень и протянул руку для знакомства, – Валера.

Николай вспомнил, как Марта говорила как-то, что они скоро получат свою квартиру, значит, получили. Не зря они веселились, отмечали такое событие. Ну и прекрасно.

Пожав руку новому соседу и кивнув его жене для приличия, открыл свою дверь, сосед тут как тут:

– Обожди, тебе телеграмма пришла, срочная, – подошел он к Николаю, протягивая телеграмму и заглядывая в комнату из любопытства. – Ты, я вижу, не из простых будешь.

– Спасибо сосед, потом поговорим, – взяв телеграмму, закрыл за собой дверь перед самым его носом. Как хорошо все-таки, что у него есть своя комната, где он сам себе хозяин.

В телеграмме было сообщение из производственного отдела:

«Николай Николаевич, прошу срочно прибыть на студию. Свиридов.»

Ого, это уже серьезно, обычно Антонина Федоровна присылает ему вызов, а тут сам грозный циклоп подписал.

Так его прозвали промеж себя работники отдела, зная его грозный нрав и побаиваясь, в то же время уважая, как фронтовика, получившего на ВОВ ранение в голову, потерявшего глаз, за что он и получил такое экстравагантное прозвище.

Разговаривая с ним, Николай старался смотреть в его живой глаз, минуя стеклянный, иногда ошибался, как и другие, между прочим, на что тот мало обращал внимания.

Как и на фронте когда-то, так и здесь, на студии, все силы он отдавал работе. Любил пошутить, но мог и наказать.

Посидев пару минут на диване и полюбовавшись своей комнатой, хорошо бы сейчас посмотреть новости по телевизору, попить чайку, посидеть за своим столом просто так, посмотреть иллюстрации с любимыми художниками-передвижниками, но увы, некогда. На студию пора ехать. Он вскочил, вышел на балкон, надо будет заняться цветами, навести порядок.

Позвонив Раисе и заперев дверь комнаты, он заехал к ней домой, благо живет она недалеко, на Академической, и получил за 50 рублей туалетную воду «Опиум», Франция. У нее всегда в загашнике была фирменная парфюмерия, дефицит, одним словом.

Потрепавшись с ней о том о сем, и передав привет от Валерки, мол, трудится на съемках с утра до ночи, он полюбовался портретом Сократа в карандаше на ватмане, нарисованным им и подаренным Раисе, распрощался с ней и помчался к метро.

Замечательный летний денек, да еще суббота, опешил вдруг Николай, подходя ко входу в метро, как он мог забыть об этом? Вот бы приехал на студию, дурья твоя голова. Надо позвонить Оле.

Зашел в телефонную будку, набрал ее рабочий номер:

– Ольгу Викторовну можно к телефону?

«Она давно дома. Звоните туда.»

Перезвонил домой. Подошла сама Ольга.

– Оля, а я звонил тебе на работу. Сказали, она дома.

«У нас было ЧП с бабулей, и я отпросилась. Ты сам-то где?»

– Заезжал к себе, на Кржижановского, а там телеграмма со студии: вызов на работу. Собрался ехать, да вовремя вспомнил, что суббота, выходной, – не выдержал он, и засмеялся в трубку. – Так что еду домой, все помню.

«Ждем с нетерпением. Ваша Ольга.»

Ну, а дома он вручил ей пять розовых гвоздик, и французскую туалетную воду, поцеловал: – Поздравляю, моя красавица, вот тебе опиум для народа, пользуйся.

– Я давно мечтала о такой, спасибо. И где ты все это достаешь, признавайся, – улыбалась Ольга, целуя его в ответ и тормоша, – отдыхай пока, мы с мамой накрываем на стол, пообедаем, отметим по семейному наш скромный праздник…

Что может быть лучше летнего воскресного утра в объятиях любимой женщины, особенно, когда позади успешно сданная сессия, а впереди его ожидает работа на новой картине.