Вера, Надежда, Любовь, или Московская фантасмагория

Через два дня к ним зашел коренастый, плотного телосложения майор – артиллерист лет тридцати.

– Королев, – отрекомендовался он, – занимаюсь стартовыми комплексами ФАУ, точнее, тем, что от них осталось, мда… наша задача любыми путями попытаться все это дело восстановить. Работа осложняется полной неразберихой в оставшейся технической документации… союзники основательно пошерстили ее, так что, если вашей группе удастся, как говорится, что – то нарыть в этом плане, прошу сразу ко мне. Среди вас, надеюсь, кто – то знает немецкий?

В группу Евгения Августовича входило несколько гражданских и военных специалистов. Задачей группы была работа с технической документацией, относящейся к производству ракет ФАУ2. Американцы успели вывезти все полностью собранные ракеты, но в огромных цехах, испытательных лабораториях и конструкторских бюро осталась масса проектно – технической документации. Евгению Августовичу, как единственному специалисту, в совершенстве владеющему немецким языком, пришлось выполнять огромный объем работ по подбору и комплектации разрозненной документации. Чертежи подбирались по листам и каждая подборка подписывалась с кратким описанием содержимого. Трудности с переводом возникали из – за специфики ракетной терминологии, вообще не знакомой до этого советским специалистам. Приходилось разбираться в технологических и технических нюансах, на что времени совсем не хватало. Свободного времени у сотрудников группы практически не оставалось. За два месяца перелопатили почти тонну документации.

За эти два месяца Евгений Августович несколько раз встречался с Королевым, передавая ему документацию и чертежи. Королеву тогда понравилась точность и ясность, с которыми Евгений Августович давал ему пояснения по специальной терминологии, мало понятной в то время нашим ракетчикам.

– Евгений Августович, а вы знаете, у меня сложилось впечатление, что вы знаете немецкий лучше любого из немцев, которых мы здесь привлекли по ФАУ, я уж не говорю про наших девчонок – переводчиц, которых нам прислали. А немцы явно не охотно сотрудничают с нами, а ведь без них мы мало, что сможем сделать, своих силенок у нас, скажем прямо, маловато, да и опыта, в сущности, нет. То, чем мы занимались до сих пор по ракетной тематике, просто игрушки, не серьезно все. Мда… Все наши группы, работающие в Германии по тематике ФАУ-2, в том числе и наша группа «Выстрел», к сожалению, действуют разрозненно, что в таком деле совершенно не эффективно. Глушко работает в Леестене, Курило в Кляйнбодунгене, черт и не выговоришь… есть еще с пол десятка групп, чем они занимаются, я сам толком даже не знаю, короче, сложно все… И я вам больше скажу, но это уже между нами. Если подумать, мы без немцев… наука у них, конечно, передовая в мире. Если бы не Гитлер, представляю, куда бы они уже махнули, судите сами: кто открыл расщепление атомного ядра? – Отто Ганн, немец, кто стоял у истоков атомного проекта? – опять же Отто Ганн и Гейзенберг и я уж не говорю про ракетные технологии, тут немцы со своим фон Брауном вообще на 50 лет нас опередили. Вот такие дела… Да вот еще, чуть не забыл… вот посмотрите, что это может быть по вашему мнению, – Королев положил пред ним довольно потрепанную папку с надписью «Vergeltungswaffen. Technische Beschreibung» (Оружие возмездия. Техническое описание). На обложке в углу была круглая печать и стоял штамп с едва различимой надписью «Ahnenerbe».

– Вот посмотрите, случайно нашел среди папок, которые мне в последний раз передали. Это какой – то заумный агрегат, скорее всего летательный аппарат. По началу я сам со словарем попытался переводить и понял, что это бесполезное дело. Переводчицы наши взялись, перевели дословно, тоже не понятно о чем речь, околесица какая – то. Может, хотя бы в общих чертах поясните, что это за штука такая. А я вам мешать не буду, займусь своими делами.

В папке было около десятка несколько довольно схематичных чертежей формата А3 с общими видами дискообразного аппарата. На каждом чертеже имелась спецификация отдельных узлов с пояснениями.

Евгений Августович попросил у Королева лист бумаги и углубился в папку. На листок он выписывал перевод пояснений к чертежам, а на самих чертежах карандашом надписывал перевод над соответствующими терминами и обозначениями. На всю работу ему потребовалось около получаса.

– Ну вот все вроде бы. Что вам сказать, Сергей Павлович, все здесь замешано на мистике. Кстати, на обложке стоит печать рейхсканцелярии Гиммлера. Начать хотя бы с того, что эта штука летает благодаря дыханию космоса, видите так и написано «Аtем des Raumes». А ведь она огромных размеров – почти 120 метров.

– Жуть! И что это за дыхание?

– Первый лист – это типа объяснительной записки. Чертежи, если только это можно назвать чертежами, на мой взгляд это просто картинки для начальства, мало разбирающегося в общих принципах конструкции аппарата, так вот на чертежах нет ничего, что могло бы объяснить принцип действия этой штуки. Как я понял из пояснительной записки, под дыханием космоса можно понять гравитацию, а в данном случае, антигравитацию. В пояснительной записке, вот здесь, видите, указана скорость этой машины – 800 километров в секунду, вы представляете, какую мощность развивает эта штука – просто фантастика. Я постарался тоже возможно более близко к тексту перевести записку, Странно, что здесь обилие мистической терминологии… смахивает на буддизм какой – то. Но тогда не понятно, откуда такое обилие знаков типа скандинавских рун.

– Ну да, а что они обозначают – не разрешимая загадка, а насчет мистики, эта Анненербе… они там и занимались чистой мистикой, так что… скажите, а есть здесь хотя бы намек на возможность использования этого чуда в качестве оружия, например, учитывая его размеры?

– Судя по названию папки на обложке это и есть оружие возмездия. Единственная аналогия, которая тут приходит в голову, это виманы – боевые машины древнеиндийского эпоса. Они летали на огромных скоростях и с помощью небесного огня уничтожали все на своем пути, но это уж точно полная мистика.

– Понятно… ну что ж, я ведь когда эту папку обнаружил, не придал ей значения, даже выбросить собирался за отсутствием практической пользы, но все равно огромное вам спасибо. А папочку эту я себе оставлю – так, на всякий случай.

В ноябре группа Евгения Августовича должна была отправляться в Москву.

За пару дней до отъезда он решил в последний раз побывать в цеху, где изготавливали оснастку для штамповки корпусов ракет, что бы еще раз осмотреть уникальное оборудование. Уходя из цеха, он решил проверить содержимое трех стальных шкафов, стоявших у стены в дальнем углу цеха. Шкафы были заперты и, скорее всего, не проверялись. С помощью монтировки, лежавшей тут же на верстаке, он с трудом вскрыл шкафы. Два из них оказались пустыми, в третьем он обнаружил тубу – футляр для чертежей из серого с матовым отливом металла. На крышке сбоку была отштампована надпись «Ahnenerbe». После нескольких неудачных попыток открутить крышку, он внимательно осмотрел ее и обнаружил по бокам крышки три знака, явно обозначавших кнопки. Поставив тубу на пол, он зажал пальцами эти кнопки и нажал на крышку сверху коленом. Раздался щелчок и крышка приподнялась. Он осторожно перевернул тубу и из нее на верстак выскользнул рулон чертежей на тончайшей голубой кальке. Он развернул рулон. Первые три листа были целиком заполнены таблицами с мелким, но четким шрифтом. Четвертый лист занимал чертеж общего вида дискообразного аппарата с разрезами. На последующих листах были чертежи отдельных узлов и деталей со спецификациями. «Да это же рабочий проект целиком, хоть сейчас в дело» – подумал он, надо будет спецам моим показать, интересно, что скажут». Прихватив деревянный ящик с инструментом, стоявший тут же, возле верстака и спрятав футляр под пальто, он беспрепятственно прошел мимо охранника, стоявшего у ворот цеха. Не успел он войти в особняк, как пришел лейтенант из комендатуры и объявил, что вылет группы назначен на семь утра.

Вылетели в Москву ровно в 7—00 на видавшем виды «Дугласе». Летели без посадки около семи часов. Всего в самолете было около двадцати пассажиров. Кресел не было, сидели на металлических скамьях вдоль бортов. Самолет отчаянно трясло и все облегченно вздохнули, когда приземлились на аэродроме в Тушино. До дома Евгений Августович добрался только к семи вечера, с трудом уломав юного лейтенанта на тентованной полуторке, который направлялся в сторону Лефортово.

IV

– Ну расскажи, Женечка, как там в Германии… небось заприметил там себе какую – нибудь розовощекую и сисятую Гретхен.

– Да что ты, Верочка, у меня уже есть точно такая же Гретхен.

– Правда? А почему я про нее ни чего не знаю? Ну расскажи мне про нее. Вы спали вместе?

– А то как же, еще как спали.

– Как интересно… и что же, как она?

– Чудо как хороша, оторваться от нее не возможно, ну – ка ляг на бочок, вот так… ох как же хорошо, милая моя Гретхен.

– Потише, Жень, Валерика разбудишь и Николка вон что – то кряхтит, опять, наверное, есть хочет.

– Да что ты, Валерка спит без задних ног, а Николку я сейчас посмотрю, обдулся, наверное, ты не вставай, я сейчас… Да нет все в порядке, сухой и спит крепко. Верунь, я так соскучился по тебе за эти два месяца…

– Жень, времени уже второй час два наверно, мы с тобой что – то разгулялись, тебе ведь вставать завтра в шесть… ой, щекотно!

– Верунь, я смотрю ты так похудела… тебе надо кушать побольше.

– Да ну, мне нравиться так, а то такая толстуха была, все платья как на барабане.

– А мне нравится, когда ты такая… глаз не оторвешь.

– Да? Ну что ж, делать нечего, слово мужа – закон, придется опять толстеть. Только я боюсь мы с Марией Павловной в коридоре не разойдемся, я толстуха, а она – то вообще жиртрест мясокомбинат, а вообще я что – то устала сегодня, весь день на ногах, на рынке пол дня промоталась, так что давай правда спать уже

– Не спится мне, Верочка.

– Жень, тогда расскажи мне про Германию, как они там живут.

– Живут и хорошо живут, Верунь, на много лучше нас.

– Ну расскажи мне, расскажи.

– Верунь, все таки надо как – то уснуть, завтра вставать ведь ни свет ни заря, вернее сегодня уже.

– Ну давай поговорим минуток пять хоть.

– Ну что тебе сказать, там совсем другая жизнь. Место, где я был – Пенемюнде, это деревня и жителей там человек двести, может побольше, он на острове… забыл, как называется Везидом или Узедом, не помню точно, союзники разнесли там завод ФАУ2 в пух и прах, но деревеньку почти не тронули. Они живут в частных домах, у каждого приусадебный участок, чистота везде идеальная, в огородах и палисадниках все буквально вылизано – ни травинки. Бедноты как у нас вообще нет. Кто фруктами занимается, кто овощами, парники у всех, теплицы, хмель выращивают, пиво варят, короче, все при делах. Как ни странно, а к нам, к русским, относились сносно. Так что бы косо поглядели или ругань по нашему адресу – я не замечал. Приходишь в пивную – угощают, такое впечатление было, что даже довольны, что мы зашли, только плати, так что иногда казалось, что и войны не было. В общем, живут люди, как надо.

– Жень, а женщины какие у них? Во что они одеты?

– Ох и модница ты моя. Знаешь, Верунь, я тебе честно скажу, из женщин видели мы только жену хозяина пивной, она пиво нам подавала. Да и были мы в пивной всего пару раз.

– Она хорошенькая?

– Да что ты… ей за шестьдесят.

– Слушай, Жень, К нам ведь Макс приезжал где-то недели три назад, так он целый грузовик из Германии пригнал, мебель там, картины, утварь всякая, целое состояние наверно, а ты какой – то ящик с инструментами, на кой ляд он тебе сдался?

– А кожаное пальто, а зимние сапоги на цигейке? Верочка, понимаешь, там не до того было, мы же на острове сидели, что там возьмешь? Да и заняты были все под завязку, пожрать отлучиться и то не всегда удавалось, так что… а Макс, что Макс, он коммерсант до мозга костей, я помню он умудрился каким – то чудом еще из Финляндии старинный гарнитур красного дерева притащить. Он же в Госснабе далеко не последний человек, сама понимаешь, ему, как говорится, сам Бог велел. Как он кстати, как Лиля его?

– Выглядит как огурчик, Лиля его с сыном в эвакуации на Алтае была, жили у директора лесхоза, рассказывала красоты там неописуемые. А сейчас она не работает, дома сидит… домработница у них. Да и зачем ей работать, Макс деньги гребет лопатой. Она ухоженная такая, модная красотка вся из себя. Я Макса просила помочь нам с жильем.

– Как это?

– Да так, попросила и все. Сказал это будет проще сделать, если я устроюсь к нему в Госснаб. Сказал, что тогда поможет без проблем. Я так подумала, может и правда…

– Брось, не выдумывай, тебе с Николкой теперь года два точно в декретном отпуске сидеть, или как он там называется, а Валерка с кем будет? В первый класс только пошел. И потом, ты шить мастерица, в ателье тебя ценят, да и заказы тебе перепадают, вот и занимайся. Через год – другой к тебе весь район в очередь будет стоять. Слушай, завтра ведь воскресенье, давай сходим куда – нибудь в кино, в «Родину», например. Нам в Пенемюнде фильмы крутили с Марикой Рокк, Гретой Гарбо – класс! Потом в парк Горького сходим, на аттракционах покатаемся, а то можно в центре погулять с Валеркой, что он тут сидит целыми днями, с пацанами шляется по грязи.

– Ну что ж поедем, я с удовольствием, мама за Николкой присмотрит, правда я супчик хотела сварить, не успела, за то на второе у меня есть сосиски с капустой, киселик из клюквы.

– А мы зайдем там перекусить в кафешку или ресторан… гулять так гулять.