Декорации

– Понятно. Если я не соглашусь, то ты пустишь свое слово в народ, и будь что будет. Как это типично.

– Не свое слово. Неужели я такая наивная? Это даже оскорбляет. Мое слово мало что значит, когда дело доходит до доказательств.

– Кто? – Спросил сквозь зубы Бенджамин.

– Тот, чьим словам поверят даже больше, чем твоим.

– Я не верю тебе, иначе бы уже назвала имя.

– А если я еще постараюсь и лишний час поработаю над текстом, то, уж поверь, этот материал разлетится на цитаты, – игнорировав его слова, заключила Ильза. Реакцию, которую она ожидала на такое заявление, долго ждать не пришлось. Видеть, как оппонент считывает ее пронзительным взглядом, перебирая варианты дальнейшего развития – доставляло ей особое удовольствие.

– У меня есть слово человека, большего и не надо.

– Это ничто, все вокруг говорят одно, думаю другое, делают третье. Мы знаем, простого слова будет мало.

– Да брось, серьезно? Бенджи, дорогой…

– Не смей меня так называть, никогда, – грубо бросил он.

– Люди и так на грани, – проигнорировав, продолжила Ильза, – ты не можешь не видеть этого, много ли надо им всем, чтобы терпение, наконец, лопнуло? Никто даже не будет разбираться.

– Что же мне мешает, в таком случае, арестовать тебя прямо сейчас, здесь, у всех на глазах? – Только Ильза хотела возразить, как Бенджамин продолжил, – и даже не думай о том, как может это событие всполохнуть общественность. Всем будет плевать. А, знаешь, почему?

– Удиви.

– Потому что ты никому не помогаешь. Слова, только слова – это все, что ты умеешь. На твое место встанет кто?то еще, а люди и не заметят, ведь ты забываешь, какими ресурсами обладаю я, и почему?то даже не догадываешься, даже не хочешь узнать, как так вышло, что за все время твоей работы, тебя ни разу не привлекли к ответственности.

– Твои угрозы меня не удивляют. Так что, раз ты выговорился, то, может, уже продолжишь? У тебя, вроде как, было мало времени, или я что?то путаю?

– Думаю, мы уже закончили. Ничего у тебя нет.

– Ты готов рискнуть? – Резко вырвалось у нее, – вдруг у меня есть третий человек, которого ты не знаешь, но который знает, где я и что сейчас происходит? В случае неудачи, назовем это так, он выкатит такое, о чем ты будешь очень сильно жалеть. Что, если мир узнает о том, какие проблемы сейчас испытывают наши всемирно известные исследователи?

– Почему я? – С особым интересом спросил он, полностью ощущая возникшую проблему, словно их и так было мало, но неожиданно он увидел определенную выгоду быстрее, чем мог даже представить.

– Люди верят тебе, потому что ты всегда честен и открыт. Признаю, ты говоришь прямо. Да и Майя придавала твоей персоне красок, а она единственная делала что?то для людей. Она всегда выставляла тебя в лучшем свете, а ей я верила. Фальшь видна всегда, стоит лишь приглядеться…

– Тебе надо идти в политику – говоришь складно.

– Поверь, это слишком примитивно для меня. И я говорю правду. Тебе единственному я готова поверить, а в людях разбираться – моя работа.

– В другое время, мне бы это, возможно, льстило. Не боишься ошибиться?

– Тогда я просто напишу на статью больше. Ведь нет ничего интереснее для «самовлюбленной журналистки», чем раскрыть миру глаза на известную личность, – самодовольная улыбка, которой она всегда подчеркивала свою победу и капитуляцию противника, сияла на ее лице. Наблюдая за Бенджамином, за его недвижным взглядом из?под нахмурившегося лба и сдвинувшихся бровей, Ильза была уверена в своем успехе.

Ей нравился Бенджамин, как человек и как оппонент. В какой?то степени, прекрасно зная основной контингент важных лиц из большого мира, Бенджамин казался ей неким феноменом. Честный, лишенный открытого самолюбия и алчности, гнева и обиды, он, казалось, в буквальном смысле свалился всем на головы, дабы решить проблемы и спасти положение. С другой стороны, она не верила в людей без тайн, но, если уж делать ставки, то ва?банк она пойдет именно с его раздачи.

– Я соглашусь, но лишь на моих условиях. Ты будешь брать интервью: никаких фото и видео, пока я не разрешу. Любой текст, плохой или хороший, будет одобряться лично мною, иначе в моем списке проблем будет строчка с твоим именем. Твоя статья выйдет лишь с моего разрешения. Поверь, я его дам, но в нужное время. Так же, что на самом деле важней, прошу тебя, хватит уже видеть во всем второе дно, все те, с кем ты будешь общаться – хорошие люди, которые делают все, чтобы космонавты вернулись домой живыми и здоровыми, – казалось, он впервые говорил с ней наравне.

– Что у вас там случилось, Бенджамин? – Этот вопрос был уже серьезным, пропитанным взрослым сопереживанием.

– Многое. Тебе нужен эксклюзив или нет?

– Ты знаешь, я от такого не откажусь.

– Отлично. Проверка при входе будет строгая, но я все устрою. Официально тебя там не будет до тех пор, пока не появится повод для материала.

– Постой?постой, о чем ты?

– О том, что я проведу тебя в Центр Управления Полетов, – Ильза показательно вздрогнула от изумления, – а ты думала, я просто интервью тебе дам? Нет. Если делать работу, то делать правильно.

– «Правильно»? или так как тебе это нужно?

– Тебе есть, где спрятаться? – Ильза молча кивнула на вопрос, от былой дерзости не осталось и следа, – хорошо. Поверь, лучше сделать так, как я прошу и не рисковать лишний раз, – закончил Бенджамин, после чего встал из?за стола и ушел.

Впервые за разговор Ильза почувствовала страх, тот самый, пробирающий до дрожи, сильный настолько, что на лбу выступил холодный пот.

«Многое» – этот ответ точно эхом отразился вокруг, от чего Ильза лишний раз оглянулась, видя в каждом незнакомце опасность. Выйдя из?за стола, она решила пройти пару кругов вокруг квартала, чтобы слегка сбить стресс. Разумеется, никто ее не схватил и не стал угрожать на улице, все было спокойно настолько, насколько бывает в обычный будний день в центре города. Но куда так поспешил Бенджамин? Почему именно завтра? Кого он может бояться и почему сразу не обеспечил ей защиту? На все эти вопросы был пока лишь один ответ – «многое». И это не выходило из ее головы.

Агата

Нина аккуратно зашла в комнату Агаты и встретила заинтересованные и слегка подозрительные взгляды Марии и Александра. Прикрывая усталость спокойствием и размеренностью, Агата промолвила, – Мы тебя слушаем.

– Я просматривала запись со спутников, наблюдая за точностью следования маршруту смещением космического мусора, способного повредить кораблю. Уже сейчас команда должна была выставить сигнальный маяк, информирующий нас о неполадке связи с их стороны и работоспособности системы. Ну, или что там он будет показывать, к счастью, вариантов много. Только вот маяка все нет, и это заставило бы меня лишь усомниться в нашей команде, и сделать, как минимум для себя, не самые радостные выводы. Я боялась, что отсутствие связи может повредить синхронность передаваемого изображения и, к примеру, у нас будет задержка или пропадать «пакеты данных» станут. Поэтому запустила программу дополнительного копирования. Ведь сначала оно идет к нам, а потом в архив, вы поняли. Я решила сделать наоборот. И вот что вышло. Да, я знаю, печатать нужно в крайнем случае, дело тут не из дешевых, но сейчас именно тот случай, ибо бумагу не подделать.

Нина достала распечатанные снимки из кармана облегающей куртки и передала их Агате, которая сразу же стала разглядывать одним за одним. Каждый снимок отличался от предыдущего лишь временем в углу снимка. По центру изображения корабль с «пилигримами», окутанный звездами. Пять фото, сделанные с двадцать пятой секунды до тридцатой. Разницы между ними не должно быть, но она есть. Агата посмотрела на Нину, та в ответ лишь слегка кивнула.

– На двадцатой секунде есть маяк, на остальных – нет, – сказала вслух Нина. Агата сразу передала снимки Александру, который вместе с Марией немедленно приступил к их изучению.

– Это может быть ошибка или…

– Или кто?то обманывает нас! – Утвердительно произнесла Нина, приковав к себе взгляды сотрудников.

– Я сначала не поверила, думала и правда – ошибка или проблема в системе передачи данных, мало ли чем техника может барахлить, хотя Кесслер – самый современный… короче, я – никогда не любила полумер. Поэтому позвонила своему товарищу, он уже давно и без оплошностей, смею заметить, регулирует работу наших телескопов с планеты. И выдав лишь координаты – благо звезды и планеты никуда не делись – он практически ручным способом настроил направление и посмотрел. Без программной обработки изображения и миллиона фильтров, – она кивнула в сторону фотографий, – маяк стоит, корабль все так же держит курс.

– Ты хочешь сказать…

– Я не хочу «сказать»! Я говорю, прямо и четко – нас взломали и фиксируемое телескопами через самое современное программное обеспечение ЦРТ, как следует, в тайне ото всех, корректируется… кем?то, прежде чем попасть в наши руки.

– Но это невозможно! – Заявила Мария, – скорость передачи исчисляется миллисекундами, если я не ошибаюсь, да и взлом был бы замечен.

– Не ошибаешься, – подтвердила Нина.

– Как тогда можно подделать данные?

– Отличный вопрос, Маша, отличный вопрос. А есть еще два, куда более интересных: что за алгоритм может такое делать и зачем.

– Нельзя полагаться на единичный случай, возможно, проблема с передачей данных и нам попросту поступает старая информация, – Александр постарался спокойно предположить варианты.