Тайна Сундуков: Избавление

Тайна Сундуков: Избавление
Никита Наумов

Корона. Именно она лежала в Сундуке Судьбы. Асмунд, движимый чужой и неясной волей, надел корону и принял Наследие Сундуков. С этого момента его цели стали за гранью понимания смертных. Приняв нелегкое решение, друзья Асмунда отправляются к неизведанным далям, лежащим за морем. Достигнув их, они надеются найти ответы на терзающие их вопросы. Какие трудности ждут героев на пути к древней истине и что за жертвы придется им принести для ее осознания?

Тайна Сундуков: Избавление

Никита Наумов

© Никита Наумов, 2021

ISBN 978-5-0055-6175-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Тайна Сундуков: Избавление

Истинно ли то, что нити судьбы переплелись воедино, благодаря воле кукловода над небом? Или же стремления человеческие настолько сильны, что величие небесное меркнет пред ними?

Пролог

И услыхал он шепот, шепот тысячелетий, и почувствовал прикосновение пламени губительного очага. Поднял руку и, дотронувшись до лба, ощутил он жар – горячее жерло вулкана. Но он не закричал и не застонал. Его ладонь медленно опустилась, и он почувствовал шрам на своей левой щеке. Попытавшись вспомнить, как именно он получил это увечье, Асмунд ничего не добился, кроме испепеляющей боли в голове. Корона все сильнее сковывала его голову. Он завопил, не в состоянии сдерживаться, боль стала невыносимой. Казалось, будто сотни тисков сжимали череп до треска. Боль моментально отпустила, как только Асмунд перестал терзаться попытками вспомнить, кем он был в прошлом. Да, он не помнил. Не помнил абсолютно ничего, даже собственного имени. Он сидел обессиленный на выжженной земле, облокотившись на валун сзади.

– Что происходит? – прошептал он, ничего не понимая.

Весь мир расплывался перед глазами, а в ушах слышался надоедливый звон. Был это звон меча или колокола – осознать было невозможно. Асмунд не выдержал, вскочил на ноги и схватился за голову.

– Больно! Как же больно! – кричал он, страдая от раздирающей агонии.

Асмунд шатался из стороны в сторону, пытаясь сорвать с себя намертво прикрепившуюся корону.

– Хватит! Хватит! Прочь из моей головы! – молил он вездесущий шум.

– Я – шепот тысяч молящихся. Я – сущность поколений. Я соткан из людских грез. Я тот, кого вы называете богом! – звучало в голове Асмунда. Приложив оставшиеся силы, да так, что кровь хлынула из носа, Асмунду удалось снять с себя корону и разорвать круг мучений. В тот же миг мир перед глазами мечника стал до неприятного медленным. Асмунд падал наземь вместе с короной, застывающей в пространстве перед ним целую вечность. А может, все это произошло в считанные секунды? То ли от изнеможения, то ли от нежелания верить в собственное существование, он закрыл глаза.

Очнулся Асмунд в старой, ветхой хижине. Утварь в ней была изношена, деревянные табуретки валялись расколотые пополам, а из пыльного пола торчали корни всевозможной длины и толщины. Кровать, на которой очнулся Асмунд, напротив, была застелена свежим, белоснежным покрывалом с золотистыми кружевами.

– Что за… – прошептал он, не понимая, где очутился.

Опешивший взгляд Асмунда сразу же приковала одна маленькая картина. Рама, которой она была обрамлена, была треснувшей, отовсюду торчали ржавые гвозди. Стекло, некогда служившее защитой старой картине, казалось, давно потрескалось.

– Я не знаю… этого человека… – с непониманием в голосе промолвили уста мечника.

Окружение угнетало его, а разум отказывался открывать чертоги памяти, запертые теперь на все замки. Пробежавшись еще раз взглядом по затхлой комнатушке, Асмунд медленно встал с кровати, но голова его резко закружилась. Не придержись он за изножье кровати, упал бы тотчас. Рука Асмунда снова потянулась ко лбу, вновь он почувствовал жар, а в выражении лица читалось удивление, словно бы он впервые чувствовал его. Голова шла кругом. Внезапно входная дверь в хижину задрожала и стала ходить ходуном, будто кто-то пытался ворваться внутрь. Асмунд бездействовал, он просто стоял на месте в полном замешательстве и непонимании происходящего. «Это что, конец? Конец в самом начале? Я ничего не понимаю… Умер я? Или все вокруг мертво?» – думал он, со страхом глядя на дверь, что вот-вот сорвется с петель. Еще несколько долгих мгновений Асмунд ничего не предпринимал. Дрожь пробегала по его спине, а горячий, словно раскаленная лава, пот скатывался с кончиков светло-коричневых волос.

Вдруг все странности, происходящие с трухлявой деревянной дверью, прекратились, словно их и не было вовсе. По отрешенному взгляду Асмунда можно было предположить, что его уже ничего не удивляло. Так и было. Его будто лишили каких-либо чувств – хороших и плохих. Мрачная обстановка неясности, царившая вокруг, начала сводить его с ума. На устах воцарилась безумная улыбка, и Асмунд захохотал не своим голосом, запрокинув голову назад. Затем вмиг выровнялся и быстрым шагом сократил расстояние до двери. Ладонь медленно потянулась к дверной ручке, но прежде чем он до нее дотронулся, дверь отворилась. Из небольшой образовавшейся щелки подул холодный ветер. Да, холод этот был поистине леденящим, вот только это дуновение сулило нечто более страшное. Снаружи через дверь несло мертвенной вонью, смрадом многолетнего разложения и застоя. «Какой же противный запах…», – подумал Асмунд, прежде чем распахнуть дверь. Сперва он не видел ничего, но, сделав шаг, оказался на испепеленной земле, окруженный странными, будто давно сгнившими деревьями разных пугающих форм и размеров. Он пытался рассмотреть их тщательней, но его глазам словно мешала некая пелена. Потерев их ладонями, он вновь взглянул на представшее перед ним и ужаснулся, попятившись назад. Ноги отказывались слушаться, подкосились, и он, не сумев удержать равновесия, упал навзничь. Пепельная дымка поднялась в воздух и окутала Асмунда. Он попытался быстро встать, но вновь потерял самообладание. Ухватившись левой рукой за что-то, напоминающее ветвь, он сумел избежать очередного падения. Как только пепельный туман рассеялся, Асмунд осознал, что ухватился вовсе не за ветвь, а за иссушенную до черна руку. Человека или, быть может, кого-то иного – было совершенно не важно, ибо все деревья вокруг представляли собой ничто иное, как походящие на соединенные воедино тела. Гномьи, людские, эльтские – им не было счета. Казалось, будто весь этот кошмарный лес состоял из народов Граалиуса, застывших в безмерной агонии. Не светило над бело-черной землей солнце и не наблюдала за ней смотрительница-луна. Но даже при таких обстоятельствах в мертвенном лесу было ни светло, ни темно. Сознание Асмунда неумолимо начала покрывать вуаль отчаяния.

Он отпустил иссушенную руку и неспешно пошел вперед к всепоглощающему ничему. Глаза его, пустые, не выражающие ровным счетом ничего – ни страха, ни гнева, ни ненависти, смотрели за несуществующий горизонт, за саму грань понимания человека. Раздался пронзительный голос извне:

– Лишь манящий своей истлевающей красотой клятвенный обет выведет человека из туманного леса, именуемого судьбой.

Асмунд пал ниц в безмолвной безнадежности. Взглянув на свои руки, он содрогнулся и закричал. Его пальцы, ладони начали медленно тлеть. Куски плоти беззвучно падали на пепельную землю и обращались в кровавые сгустки. Мечник кричал до потери голоса, но не от боли, а потому что…

Вдруг он очнулся от кошмарного видения. Его глаза были до нельзя широко распахнутыми не только от непонимания происходящего, но и из-за испытываемого чувства, которое он не мог объяснить. Облокотившись на валун, он лежал и пытался собрать воедино осколки всех тех жутких воспоминаний из кошмара, дабы понять хоть что-то из произошедшего с ним. Но это продлилось недолго, в его сознание вновь стал проникать голос, столь чужой, столь невыносимо отвратительный, что Асмунд обеими руками схватился за голову. Корона все еще была на ней, но это его перестало волновать. Все, чего он сейчас хотел – освободиться от мучительного шепота в без того сходившей с ума голове. Не выдержав, Асмунд вскочил на ноги, и что было мочи, побежал невесть куда. Он хотел убежать от мерзкого и пронзающего голоса, скрыться от своего же присутствия, но не мог… Шепот неизвестного все сильнее резонировал в его ушах.

– Замолчи! – выкрикнул Асмунд, пуще прежнего сжимая голову. – Кто ты?! Чего ты хочешь?!

Пробежав еще немного, Асмунд споткнулся о выступающий из земли древесный корень и упал. Успев сгруппироваться, умудрился приземлиться на колени. Еще несколько мгновений голос, звучащий в его голове, был бесформенным, прерывистым, но затем… Затем Асмунду показалось, будто это сама корона молвила ему:

– Не бойся происходящего. Ты – наследие старого… нового мира.

– Наследие? – переспросил он с явным удивлением.

– Да, – подтвердил голос. – Рожденный в неведении, ты – карающая длань Создателя, мой острый клинок в этом мире.

– Хочешь сказать, что ты сотворил этот мир? Ты и есть… Бог?

Голос почти неслышно хихикнул.

– Именно. Корона, что венчает тебя – символ власти, а ты – мои глаза и уши, проводник воли бытия в землях сущих. Истинной же волей является видение всего Граалиуса столь же чистым, как и сам Грааль!

– Я… – начал было Асмунд, но схватился за голову руками из-за резко пронзившей ее боли. – Я не понимаю, я ничего не помню. Кто я?

– Ты – мой Избранник, которому предначертано уничтожить этот мир, совершив великое опустошение! Ты поймешь, что до?лжно сделать. Корона Судьбы, венчающая тебя – символ нашей сокровенной связи.

Выражение лица Асмунда было прежним. Шокировали ли его эти слова? Был ли он обескуражен или хотя бы изумлен? Было неясно. Но вот хоть его глаза словно покрылись пеленой смятения, они выражали ничто иное, как холодную, безнравственную уверенность. После всего того, что Асмунд услышал и узнал, он задал лишь один вопрос:

– Как мое имя?

Прошло несколько мгновений, прежде чем голос ответил.

– Коронованным Принцем величать тебя будут. Помешать тебе возжелают многие, некоторые даже будут утверждать, что некогда были твоими соплеменниками и друзьями. Губительно опасно верить в столь лживые заявления. Предвижу, как эти гнилоусты пытаются разорвать нашу с тобой священную связь. Но волноваться не стоит, армией могущественных союзников обладать ты будешь.

– Союзников? – переспросил Коронованный Принц.

– Да, они уже в пути. Сильные физически создания, они жаждут того же, что и мы с тобой, пускай и не в полной мере. Ты легко переведешь их на свою сторону.

Выжженная пустошь, черные холмы и прогнившие насквозь деревья – пейзаж Дламаратии столь скуден, сколь и неприятен. Но именно эти дали являлись домом для существ, явившихся из мрака. Звук журчания топей, крики заблудившихся путников во мраке вечной ночи – вот музыка для их ушей. Возможность решать судьбу своего противника одним лишь взмахом острого тесака – для них ничто иное, как пьянящее удовлетворение. И вот они, наконец свободные от оков повиновения, стремятся заполучить то, что, по их мнению, сможет даровать им столь желанную силу. Силу, что поставит на колени королей и даст возможность всем вечно наслаждаться грабежом и насилием. Но чего они точно не подозревали, так это того, что остатки когда-то внушающей всем страх и ужас армии были на пороге открытия для себя нового хозяина. Фарунг, ехавший верхом на толстокожем сером тролле, думал только об одном.

– Корона… – шептал он себе под нос.

В его памяти все мелькало воспоминание о вихре до небес и душераздирающем крике, вырывающемся из него. «Но почему он? – не мог понять безглазый орк. – Глаумар всю свою жизнь посвятил разгадке тайны Сундуков, а в итоге даже одного открыть не смог. Я ненавидел его самого и его мотивы, но если в этом мире осталась справедливость, где же она была в тот момент?»

Раздумья главнокомандующего прервал крик одного из гоблинов. Худощавый, с ног до головы покрытый язвами и бородавками, он прыгал и размахивал хиленькими ручками:

– Нашли! Нашли! Вон! Вон этот человечишка!

И правда, совсем неподалеку от войска орков находился Коронованный Принц. Он сидел на коленях в том же месте, где и упал – под старой, обветшалой ивой.

– Точно! – приглядевшись хорошенько, воскликнул высокий, страховидный воин, оборачиваясь к Фарунгу.