Последний билет

Появилась догадка, от которой стало жутко. Незнакомец мертв. Если это действительно так, то нужно кому-то сообщить о случившемся, но сначала нужно убедиться наверняка. Поколебавшись, Кристина все же решилась подойти. Но даже с близкого расстояния никак не удавалось определить, дышит мужчина или нет. Вот уже можно разглядеть белые пальцы с чистыми ногтями и небольшую затяжку на шапке, колючки щетины на небритом лице. Вдруг незнакомец резко повернул голову и, устремив усталые глаза прямо на Кристину, сказал:

– Вы не подскажете, который час? Никак не могу разглядеть… – в его тихом слабом голосе читалось бессилие, которое совсем не увязывалось с таким несложным делом, как узнать, сколько времени на часах, висящих всего в паре метрах.

Опешив от неожиданности, Кристина не отвечала и продолжала смотреть в измученное лицо и глаза, радужная оболочка которых была настолько бледной, что сложно было даже понять, какого она цвета. Наконец сообразив, что от нее хотят, она повернулась и посмотрела на часы.

– 2:15, – лишь услышав свой громкий голос, она сообразила, что, судя по часам, прошло почти три часа с тех пор, как она сюда вошла, чего никак не могло быть.

– 2:15, – сухо повторил мужчина, и снова повернулся и уставился на часы.

– 2:15, – повторил чей-то женский голос с переднего ряда.

– 2:15, – снова повторил уже пожилой голос.

– 2:15, 2:15, 2:15, 2:15, – снова и снова, перебивая друг друга, твердили уже все три голоса.

Вдруг стало не хватать воздуха, ряды металлических стульев поплыли перед глазами. Побледнев, Кристина бросилась к двери. Оказавшись на улице, она не сразу смогла отдышаться, но когда пришла в себя, то решила все-таки вернуться за билетом. К удивлению, часы возле кассы показывали тоже 2:17.

– Мне нужен билет! – потребовала она у кассира, которая подняла голову, словно включившись.

– Уже 2:17, билеты закончились, вы опоздали, – проговорили розовые губы.

– Как?! Опять? – Кристина чувствовала, что выходит из себя, но сдержаться не могла. – У вас часы идут неправильно!

– Что вы так кричите девушка? Можно подумать, кто-то виноват, что вы опаздываете.

– Никуда я не опаздываю! У вас часы идут неправильно, не могло так быстро пройти почти три часа. Продайте мне билет!

– Билетов нет, и от того, что вы будет здесь кричать, они не появятся. Приходите завтра.

– Ну уж нет! Я подожду здесь, чтобы вы мне не сказали опять, что я опоздала, – Кристина скрестила руки, показывая готовность ждать возле кассы сколько угодно.

– Пройдите в зал ожиданий.

– Нет уж! Там черт знает, что у вас творится, и … воняет! Я буду здесь ждать!

– Ну раз так, то я звоню в милицию, – кассир нахмурила брови-ниточки и в подтверждение своим словам взяла трубку и стала решительно тыкать в кнопки розовым ногтем.

В миг сообразив, чем это может закончиться, Кристина бросилась к выходу. Кассир, тяжело вздохнув, звякнула тяжелой трубкой об корпус кнопочного телефона, как только не дающая ей спать скандалистка оказалась у двери. Кристина не знала этого и еще долго бежала по пустой ночной улице. Ее остановила только боль в боку. Она тяжело дышала и еще не до конца избавилась от ощущения погони, но осознание, как выглядело ее требование продать билет, уже начало приходить к ней. Должно быть, ее приняли за сумасшедшую. Не понятно, для чего было такое упрямство. Уехать куда-то без денег и скрываться – наивная и глупая идея. Если и уезжать, то хотя бы в Россию, и нужно подготовиться к этому.

Сейчас положение было практически такое же, как и то, в котором Кристина была, выйдя сегодня из дома, но тем не менее чувствовалось облегчение. Всего несколько минут назад безрассудное поведение могло еще больше ухудшить и без того незавидное положение, и вернуться на исходную позицию теперь было не самым плохим вариантом. Над спящим городом ярко горели звезды, значит, еще не все потеряно. По крайней мере, кто бы ни привязал ленту к двери, он явно не собирался идти в милицию, иначе сделал бы это сразу. Скорее всего, что-то нужно было от Кристины, а значит, есть может и не большой, но все же шанс.

Мимо пролетела машина. Кто-то спешил домой. Как же должно быть здорово поздно ночью наконец вернуться домой, принять горячий душ и уснуть крепким сном в теплой постели. Порыв ветра принес с местного хлебозавода запах свежевыпеченного хлеба. В темной многоэтажке горело одно окно. Кому-то очень рано на работу, а может там еще не ложились. Какой же недосягаемой и сладкой сейчас была раньше казавшаяся скучной обычная жизнь. Как же хотелось завтра проснуться и просто позавтракать перед телевизором. Она подумала о том, что сейчас в темноте подъезда на ступеньках извивается длинный рыжий волос. По спине побежали мурашки.

Кристина не шла, а скорее тащила себя, с трудом справляясь с усталостью. За спиной послышался гул приближающейся машины. Кристина не заметила, что машина замедлилась, когда поравнялась с ней.

– Девушка, вас подвести? – от неожиданности Кристина вздрогнула. Из окна машины, высунувшись чуть ли не по пояс, широко улыбался парень в солнечных очках. Причин надевать солнечные очки ночью немного, но можно было предположить, что парень на столько пьян, что попросту забыл про них, что было вполне вероятным, потому что даже на расстоянии ощущался запах алкоголя.

– Спасибо, мне недалеко, – это было неправдой, но, как бы сильно ни устала Кристина, она не собиралась садиться в машину к пьяным парням.

– Нельзя такой красотке одной ночью гулять, – парень в солнечных очках не собирался так просто сдаваться, – не бойся, не обидим.

– Я не боюсь. Я живу совсем близко.

– Да ну что ты ломаешься?! – обходительный тон улетучился быстрее вкуса жевательной резинки “love is…”. Кристина почувствовала напряжение. Было понятно, что так просто от нее не отстанут.

– Саня, не хами девушке, – рука водителя волевым жестом легла на плече Сани и вернула его в салон. – Извини, у Сани сегодня выдался сложный день. Правда, Саня?

– Ага… – недовольно буркнул тот и откинулся на сиденье, дав возможность Кристине увидеть обладателя мягкого голоса, который сидел за рулем и улыбался, а в глазах у него разливалось теплое море.

Конечно, у него и не мог быть никакой другой голос. Только этот, который, как веревки из шелка, которые скользят по телу нежно, но крепко держат в плену. В одно мгновение представилось, как машина трогается с места и уезжает, отдаляясь все больше и больше, а Кристина стоит и не может сдвинуться с места, и ночь всей своей чернотой наваливается на плечи. Стало трудно дышать.

– Мы правда можем тебя подвести, теперь даже уже обязаны, в качестве извинений за грубость. Садись, пожалуйста!

Кристина откуда-то издалека услышала свой голос, который произнес: “Хорошо.” Она чувствовала, как подходит к машине, касается пальцами холодной двери, как ее обдает теплым воздухом с запахом алкоголя и корицы, но даже, когда дверь машины хлопнула за ней, а желтые фонари у дороги понеслись на встречу, она не понимала, что делает.

– Ты где живешь? – сквозь звон в ушах Кристина услышала вопрос, но не сразу смогла на него ответить. Она словно забыла названия всех районов города, ей даже показалось, что она вообще не сможет сказать ни одного слова, произнеся буквы и в нужном порядке.

– В восточном районе, – неожиданно для себя ответила она.

– Это же совсем в другой стороне, – прокомментировал Саня, в его голосе слышалось не прикрытое недовольство.

– Отвезу сначала тебя домой, а потом… Тебя, кстати, как зовут?

– Кристина.

– Кирилл, а это Саня, как ты уже, наверное, поняла. Ну вот теперь мы уже не два незнакомца, к которым ты села ночью в машину, – Кристина видела в зеркале заднего вида белозубую улыбку Кирилла и тоже улыбалась.

– Сначала тебя отвезу, а потом Кристину.

Саня ничего не ответил, но почему-то стал еще больше недовольным. Он протянул руку к магнитоле, и заиграла музыка. На магнитоле светилось время: 2:35. Кристина не верила своим глазам. Выходит, если часы, которые показывали пол двенадцатого, когда она в первый раз подошла к кассе, шли правильно, то получалось, что она действительно пробыла в зале ожиданий больше двух часов, но этого просто не могло быть, ведь она точно помнила все, что произошло там и это не могло занять больше десяти минут. Она помнила, что выходила из дома, когда было почти одиннадцать. Поэтому она вполне могла прийти на вокзал в пол двенадцатого, но куда пропали почти три часа времени?

– А ты откуда так поздно возвращаешься? – вопрос Кирилла прервал размышления Кристины, лишив её возможности в полной мере ощутить страх от осознания того, что у нее случился временной провал.

– Что? – Кирилл сделал музыку тише и повторил свой вопрос:

– Откуда ты шла так поздно?

Нужно было срочно что-то соврать правдоподобное и такое, чтобы не показаться странной. Она чуть было не сказала, что была в ночном клубе, но вовремя сообразив, что на ней старые джинсы и растянутая футболка, как можно более непринуждённо сказала:

– У подруги засиделась…

Саня и этой фразой был не доволен. Он громко хмыкнул, но ничего не сказал. Кристине было не по себе, и она хотела, чтобы друг Кирилла побыстрее вышел из машины. Вдруг она поняла, что тогда останется наедине с Кириллом. В кончики пальцев ног впилось множество тоненьких иголок, словно она сидела не в машине, а в вагонетке аттракциона, совершающей спуск с самого высокого пика. Кристина летела мимо домов, в которых крепко спали люди. И они не знали, что, может, она потеряет сознание или ее сердце разорвется, но она не покинет этот аттракцион. Воздух врывался в открытое окно и гладил по щекам. Словно издалека долетали обрывки фраз Кирилла, что-то объясняющего своему другу. И хоть он разговаривал не с Кристиной, его взгляд в зеркале заднего вида то и дело пересекался с ее взглядом, и от этого у нее в груди разливалось тепло.

Машина остановилась возле одноэтажного деревянного дома. Район, походил на окраину города, и не был знаком Кристине. Если бы она могла чувствовать страх, то непременно сейчас бы его почувствовала. Но в тот момент, когда она садилась в машину, она словно подписала сама с собой контракт, в котором соглашалась принять все, что с ней произойдет этой ночью, и поэтому теперь не боялась.

– Кристина, пересядь на переднее сиденье, – предложил Кирилл, – удобнее будет разговаривать.

Кристина словно со стороны наблюдала, как послушно выходит из машины в ночную прохладу и садится на переднее сиденье.