Последний билет

Пожар в доме Павлика наверняка уже потушили. Может даже его тело, а точнее то, что от него осталось, уже лежит в районном морге. Кристина поморщилась, вспомнив запах жаренного мяса. Интересно, сможет ли она когда-нибудь еще есть шашлык? Сейчас казалось, что есть уже не получиться вообще что-либо. Было бы очень хорошо, если бы пожар списали на непотушенную сигарету – классический случай для алкоголика.

В момент, когда Кристина не спеша вышла из деревни, ее недавно восстановившемуся спокойствию пришел конец. Впереди блеснул свет фар. Машина была далеко, но стремительно приближалась. Над крышей машины различался синеватый свет. Ноги подкосились. Первой мыслью было бежать обратно в деревню. Но там негде прятаться, не лезть же в чей-то двор. Кристина спрыгнула на обочину и побежала по полю. Впереди виднелись камыши и скорее всего там начиналась болотистая местность, поэтому бежать далеко было опасно. Поблизости она заметила куст, невысокий, но если лечь на землю, то за ним можно спрятаться. Без лишних раздумий Кристина упала на землю. Был слышен гул мотора – машина была уже совсем рядом. Теперь была хорошо видна мигалка. Без сомнений, это милиция. Страшно подумать, что, если бы милиция проехала по деревне немного раньше, то Кристину обнаружили бы спящей на скамейке. Теперь казалось невероятным, что ей даже в голову не пришло, что милиция может ехать в Лядное и по этой дороге. Кристина на всякий случай пригнулась еще ниже, практически положив голову на мокрую траву. Всем телом она ощутила холод, исходивший от земли. Джинсы на коленях стали влажными. Куртка скорее всего тоже намокла, это означало, что теперь уж точно суждено мерзнуть до прибытия поезда, оставалось только надеяться, что все снова не закончится болезнью.

“Дорого же вы мне обходитесь.”

Пытаясь не думать о том, кто может обитать в траве или под кустом, Кристина как могла отворачивала голову в сторону, стараясь держать лицо подальше от травы. Страх быть пойманной и страх, что в штанину, в волосы или за шиворот заползут какие-нибудь насекомые или кто-то похуже, боролись между собой. К счастью, не пришлось узнать, какой из этих страхов сильнее, потому что машина милиции скрылась за домами. Кристина поспешила подняться. Наконец, закончив обтряхиваться, сама не зная от чего, она стояла в раздумьях, можно ли выйти на дорогу или это слишком рискованно. Милиция будет ехать обратно, но маловероятно, что очень скоро. Поэтому лучше как можно быстрее добраться до железнодорожной станции. Кристина побежала к дороге. Несмотря на кочки и скользкую траву, она бежала быстро. Оказавшись на дороге и убедившись, что милицейская машина скрылась из вида, она понеслась со всех ног в сторону железной дороги. В висках стучало. Казалось вот-вот за спиной загудит мотор. Кристина оглядывалась, боясь увидеть свет фар. Оставалось совсем немного. Выжав последние силы, она ускорилась и добежала до переезда.

Дорога позади была по-прежнему пустая. Пройдя немного вдоль рельсов, Кристина спустилась вниз и пошла по траве. Никак не получалось отдышаться, во рту стоял металлический привкус. После нескольких глубоких вдохов и выдохов, сердце наконец стало биться медленнее. До прибытия поезда оставалось еще почти три часа, которые и без угрозы появления милиции, ничего хорошего не сулили. Железнодорожная станция хорошо просматривалась с переезда, но она не освещалась, поэтому до рассвета можно было не бояться быть замеченной. Через два часа будет уже светло, и тогда придется прятаться. После вынужденной пробежки во рту пересохло, хотелось пить, но воды с собой не было. Еще один грубый просчет. С собой был только пустой термос от кофе, который был выпит еще на привале по дороге в Лядное. В рюкзаке удалось найти мятный леденец, который, скорее всего, там пролежал не меньше года, но и этой находке Кристина была рада. Стало прохладно. Она обхватила себя руками и стала тереть плечи, чтобы согреться. К счастью, куртка хоть и была сырой, но не сильно промокла. От мятного леденца было еще холоднее, но деваться было не куда: другого средства справиться с жаждой не было. Вдобавок вновь напомнило о себе ушибленное колено.

Кристина чувствовала себя несчастной. Сложно было поверить, что она действительно сейчас здесь, одна ночью в глуши в грязной мокрой одежде, пропахшей дымом от огня, в котором заживо сгорел человек. Неужели все так и должно быть? Она снова больно ущипнула себя за руку, но и в этот раз это не вернуло связи с реальностью. И ведь она сама сюда пришла. Она сама вчера утром села в поезд, сама постучалась в окно чужого дома. А значит, это место единственное, где она могла бы быть сейчас. От этих размышлений стало дурно.

Леденец больно царапнул язык острым краем, и в отместку был с хрустом разломлен зубами. В жизни всегда присутствует иллюзия выбора. Кажется, что каждый день он совершается. Но дальше выбора вкуса чипсов на полке магазина, дело редко доходит. Никто не выбирает кого любить, друзей или кем стать. Так что, имеющееся реальность редко является следствием выбора. Так успокаивала себя Кристина, отдирая от зубов прилипнувшие куски карамели.

Если бы не перрон, выделявшийся чуть более светлой полосой, то Кристина бы прошла мимо скамейки, которой совсем не было видно в темноте. Наконец, можно было если не расслабиться, то хотя бы передохнуть. Она положила рюкзак на скамейку, чтобы было теплее, и уселась. Тело расслабилось, голова приятно закружилась. Ждать поезда, конечно, долго, но зато можно отдохнуть, ведь идти никуда больше не нужно. Хотелось даже прилечь, но нужно было следить за переездом. Хорошо бы, милиция уехала до рассвета, тогда не пришлось бы прятаться, когда будет светло. Очень скоро глаза начали слипаться. Фонарь над переездом стал расплываться. Кристина проснулась от того, что голова упала на грудь. Она встряхнулась и побила себя по щекам, пробуя взбодриться. Сейчас не помешало бы умыться холодной водой. Как-то раз она провела пол ночи, без конца умываясь холодной водой снова и снова. Это было в пионерском лагере. Была последняя ночь перед окончанием смены, перед наступлением утра, когда автобусы увезут всех обратно к родителям. А Кристина только сдружилась с одной из девочек, и им обеим хотелось продлить дружбу и эту особенную свободу, поэтому они решили не спать всю ночь. Они бегали к умывальникам и не жалея себя окунали лица в ледяную воду. До утра досидеть тогда, конечно, не получилось. А сейчас придется это сделать и даже без помощи холодной воды.

Хоть и очень не хотелось, но Кристина встала и попрыгала, чтобы взбодриться. Она походила по перрону, но усталость и больное колено быстро заставили снова сесть. От нечего делать Кристина стала изучать содержимое своих карманов: порванный билет, окровавленная салфетка, обертка от конфеты, старая резинка для волос и помятый листок пиона. Пожарные и милиция скорее всего поломали и вытоптали все кусты, и пионы больше никогда не зацветут. Кристина погладила листок и бережно переложила его в другой карман.

В поединке со сном Кристина, конечно, проиграла. Было уже светло, когда она в ужасе вскочила, решив, что проспала поезд. К счастью, до его прибытия оставалось еще почти двадцать минут. Да и невозможно было так крепко спать, чтобы не услышать проезжающий рядом поезд. Придя в себя и осознав, что поезда все-таки не было, Кристина снова ужаснулась, но уже от того, что она так и не видела, ехала ли обратно машина милиции, но, хорошо подумав, решила, что это теперь уже и не важно: спящий человек на железнодорожной станции привлек бы внимание милиции, а раз за ней не приехали, то значит и не видели.

Нужно было хотя бы попытаться привести себя в порядок, чтобы не привлекать к себе лишнее внимание. Теперь на свету стало видно, что кроссовки все в грязи и зеленых пятнах от травы, джинсы и куртка выглядели не лучше. Обыскав рюкзак и не найдя салфеток, чтобы вытереть кроссовки, Кристина стала озираться по сторонам. Сейчас не помешало бы найти лужу, чтобы потоптаться в ней, это бы помогло немного отмыть обувь. Но как на зло земля вокруг была сухая. Зато трава должна быть мокрой от росы. Кристина спрыгнула с перрона и стала ходить по траве, усердно шаркая кроссовками. Вернувшись обратно на перрон, она довольно посмотрела на мокрые и прилично посвежевшие кроссовки. Грязь на темных джинсах можно заметить только сблизи, а вот куртка выглядела совсем плохо. В ней точно не стоит показываться на людях, поэтому придется ее снять, прежде чем заходить в поезд.

Пока Кристина прыгала, стуча зубами от холода, поезд стремительно приближался и скоро показался на горизонте. Когда он был совсем близко, она сняла куртку и спрятала в рюкзак. Поезд окатил ее потоком теплого воздуха с запахом мазута. Двери открылись, и Кристина зашла в вагон.

Бессонница

1.

Была глубокая ночь. Кристине не спалось. За окном под ветром гнулось во все стороны дерево, словно скакало и извивалось большое животное. Чувство нереальности происходящего было результатом нескольких бессонных ночей, которое, как ни странно, вызывало желание проснуться, а не уснуть. Кристина же не просыпалась. Ветер, терзающий дерево, унес тучу, выглянула луна. На стене зашевелилась тень. Кристина вжалась в спинку кровати – жуткое животное теперь прыгало в ее спальне. Она зажмурила глаза, и темнота укрыла ее тяжелым одеялом.

Завеса сна со звоном разбилась. Кристина дернулась и вскочила. В ушах звенело разбитое стекло. За окном дерево по-прежнему шаркало ветками по стеклу. Не веря своим глазам, она подошла к окну, и потрогала рукой целое стекло. В который раз уловка с разбитым окном сработала. Может, завтра повезет. Кристина вернулась в кровать. Теперь уже можно не беспокоиться, что что-то померещиться во сне, после такого уснуть ни разу не удавалось.

Едва ощутимый запах пролетел мимо и слегка коснулся носа. Стоило только распознать, что это запах подгоревшего мяса, как стало казаться, что он исходит отовсюду. Запах был даже аппетитный, но от этого было еще более мерзко, потому что это был запах человеческого мяса. В этом не могло быть сомнений: почувствовав его раз, уже ни с чем его не спутаешь. Футболка, волосы, руки – все пропиталось этим сладковатым запахом. Тошнота подкатила к горлу, и ее вырвало на пол, над которым она едва успела свеситься, чтобы не запачкать кровать.

– Джек, фу не трогай, – Кристина увела собаку из спальни, страдальчески морщась от стоящей в горле горечи желудочного сока.

Ночной душ уже перестал быть чем-то необычным, но мысль об этом совсем не радовала. Не хотелось, чтобы это стало каждодневным ритуалом. Кристина тщательно прополоскала рот и горло, старательно промыла волосы и терла себя мочалкой до тех пор, пока кожа не стала красной. Вышла она из душа, только когда каждый сантиметр тела был вымыт до скрипа, а вся она источала запах мяты и ягод. Рука привычным движением нажала кнопки на стиральной машине, и в барабане закрутилась футболка. Предстояло еще вымыть пол в спальне. Это пока еще не стало привычным ночным действием, потому что до сих пор удавалось добежать до ванной комнаты. Когда пол был вымыт, в спальню был приглашен Джек. Обида, что его выгнали, была тут же забыта, когда Кристина позвала его в кровать. Джек улегся рядом и положил морду ей на живот.

Привычный изгиб ветки, так же сопит Джек и тикают часы. Но все же этой ночью Кристину ждало еще кое-что, что заставило удивиться. На давно молчавшем телефоне загорелся экран, и телефон завибрировал на тумбочке. Кристина дернулась от неожиданности и не сразу сообразила, что это за звук. Проснувшийся Джек смотрел на хозяйку вопросительно. Сильное волнение не давало ответить на звонок, и она держала в руке телефон, глядя на надпись: “Номер не определен”. В голове происходил отбор всевозможных вариантов, кто может звонить, но не один не казался реалистичным. Наконец, палец нажал ответить. На том конце молчали.

– Але, я слушаю, але, – в ответ снова молчание.

Кристина уже собиралась положить трубку, как из телефона вырвался чудовищный крик. Казалось, внутри что-то оборвалось. От испуга выступили слезы. Нечеловеческий вопль все еще вырывался из телефона. Словно человек, который от страха топчет паука, потому что это единственное, что пришло ему в голову, Кристина швырнула телефон в стену. Крик прекратился. Только сейчас она услышала, что Джек громко лает. Он стоял на постели и лаял на разбившийся телефон, словно тот мог напасть.

– Все хорошо, малыш, – Кристина погладила пса, но тот еще долго недоверчиво косился на телефон. Она обняла собаку и заплакала.

Она пыталась думать о восстановленной справедливости. Хотела ли она добиться равновесия между добром и злом? Мысль об этом вызывала у нее презрительный смех над собой. Какое театральное геройство! По правде сказать, она сама не знала, что хотела получить. Может, поэтому не чувствовала удовлетворения. Нельзя достигнуть цели, если ее нет. Она смотрела, как разрушается и думала: “Я разрушаюсь. Так и есть.” И была довольна собой от того, что права. Словно человек, выстреливший себе в лоб, чтобы доказать, что пуля убьёт его.

Как и все те, кто подвергает себя саморазрушению, Кристина не хотела разрушать себя, но испытывала особый вид удовольствия от того, что это получается, словно открыла новый вкус, соединив самые, на первый взгляд, несочетаемые продукты. И она наслаждалась им даже сейчас, вытирая заплаканное лицо краем футболки.

2.

Наверное, самое приятное, что может дать лето, это ночи, короткие, с бархатистым густым воздухом, который так приятно вдыхать после дневной жары. Пожалуй, в этой поре года только их и любила Кристина, по крайней мере, сейчас. В детстве, как и все, она любила лето и не было такой жары, которая помешала бы выйти на улицу и весь день там играть под палящим солнцем. Наверное, только дети и любят искренне лето.

Случай с телефоном стал последней каплей, окончательно лишившей надежды на нормальный сон, поэтому этой субботней ночью Кристина не сидела в своей постели, а шла по безлюдному бульвару. Гулять ночью это как гулять по-другому городу. Это уже не тот дневной город с его неприглядными улицами, косыми заборами и грязными домами. Каждый поворот, каждый темный угол несет в себе загадку в этом мире теней и уличных фонарей. И хоть здравый смысл подсказывает, что раскрытие далеко не каждой из них может быть приятной, невозможно устоять перед этой притягательностью.

Одна из неприятных разгадок ожидала Кристину на входе в парк. На скамейке сидела девушка и, свесив между упертых в колени локтей голову, блевала. Брызги летели на туфли и высокие белые гольфы. Между широко расставленных ног расплылась желтая лужа и медленно подбиралась к красной ленте с золотыми буквами, которая валялась на земле. Рядом в коротеньком платье и в белом фартуке стояла вторая девушка. На ней была такая же красная лента. Видимо, это были выпускницы. Вторая девушка, отвернувшись от блюющей подруги, разговаривала по телефону и с кем-то спорила.

– Не буду я звонить ее родителям. Ну, забери, ты ее парень или кто? – видимо, она пыталась помочь своей перепившей подруге выпутаться из неприятной истории.

Кристина поспешила быстрее пройти мимо и задержала дыхание, чтобы не почувствовать запах блевотины. Пьяная выпускница пыталась убрать с лица мокрые волосы. Ни она, ни ее подруга не обратили внимание на Кристину.

“Школа, школа, я скучаю, как мы быстро повзрослели.”

Сложно себе представить, каким нужно быть неудачником, чтобы скучать по школе, и думать, что это и были лучшие годы жизни. Вряд ли эта выпускница напилась от горя, что больше не увидит школьную парту. Что действительно такого прекрасного в школьных годах? Сомнительно, что кто-нибудь из этих скучающих по школе согласился бы вернуться туда, если бы предоставилась такая возможность. Кристина представила, что у нее отобрали право выбора взамен на кучу обязательств перед всеми взрослыми вокруг. Нет, трагедию закончившегося детства явно преувеличили. Но все должны думать, что детство – лучшая пора, чтобы не возникало сомнения, что унылая и тягостная жизнь – это норма. На этом невинном обмане возможно и держится социум. Иначе кто бы захотел всю жизнь делать то, что должен, даже не задумываясь, кому именно этот долг отдается? Только такими мыслями не стоит увлекаться, если не достает храбрости или сил, чтобы строить свою жизнь, основываясь лишь на долге перед собой. Кристина, может, и не была трусихой, но сил сейчас ей явно не доставало.

В воздухе летал пьянящий аромат сирени и искал, кому бы вскружить голову. Кристина глубоко вдохнула, словно, если набрать в легкие как можно больше этого целительного воздуха, то можно взять его с собой про запас, чтобы легче пережить хмурые холодные дни. За кустами сирени в уютном уголке пряталась скамейка. Безмятежность этого клочка парка была притягательной, пусть и была всего лишь иллюзией. Для измученного разума иногда даже иллюзия становится оазисом, в котором можно напитаться силами. Стрекотали кузнечики. Было похоже, что вокруг нет ни души, хоть парк и был в самом центре города. Было странно, что не нашлось желающих насладиться такой прекрасной ночью. Сейчас казалось невероятным, что в домах крепко спят люди, уставшие за длинный день, наполненный заботами о том, чтобы их дети не опоздали в школу, чтобы было чистое белье и еда в холодильнике, они спали после того, как притащили тяжелые пакеты из магазина и перемыли горы посуды, у кого-то может даже до сих пор идет не выключенный телевизор, на просмотр которого не хватило сил, а кто-то долго не может уснуть, пытаясь сосчитать, что нужно купить до зарплаты и как успеть отвести завтра ребенка к стоматологу. Кристина пыталась понять, когда и как получилось, что все это стало для нее далеким и непостижимым, как замысловатые обряды чужеземного племени. Вроде, все было просто и не было ничего сложного в том, чтобы быть обычной девушкой из маленького городка, которая заканчивает университет, встречается с друзьями, ходит в кино и на свидания. Это было похоже на сон, в котором пробуешь бежать, знаешь, что это просто, но не получается ничего. Казалось, была утеряна точка равновесия, вокруг которой строился весь ее мир и она сама, и чтобы упорядочить все, нужно снова найти эту точку равновесия. Способен ли был помочь в этом деле мягкий свет фонаря и запах сирени? Маловероятно, но попробовать стоило.

От этих размышлений Кристину отвлек негромкий вскрик: “Пожар!”

Кристина прислушалось. Было тихо, она уже было подумала, что ей показалось, как снова кто-то негромко вскрикнул:

– Пожар! Помо… Пож…– голос доносился из кустов неподалеку.

Кристина оглянулась по сторонам в надежде увидеть в парке еще кого-нибудь, чтобы позвать на помощь, но никого поблизости не было. Медлить было нельзя, и она побежала к кустам. Сердце быстро билось. Она достала из кармана ключи и сжала их в кулаке, выставив бородку самого большого вперед, чтобы в крайнем случае хотя бы попытаться отбиться. Обежав кусты, она резко остановилась. Картина, которая разворачивалась перед ней, едва ли походила на изнасилование. Звавшая на помощь девушка совсем не была против того, что ее прелести без стеснения ощупывают. Кристина растерянно смотрела на девушку, а та томно выкрикивала:

– Пожар, в моих трусиках от тебя пожар! – дамочка совсем не походила на жертву и ей очевидно нравился этот пожар.

Кристина остолбенев стояла с выставленным вперед ключом. Дамочка заметила ее.

– Что смотришь? Хочешь присоединиться? – в ее голосе слышалось явное недовольство появившимся зрителем. Парень, тискающий ее грудь, повернулся и посмотрел на Кристину. Он разглядывал ее с любопытством достаточным, чтобы оскорбить честь своей спутницы. Та сбросила его руку, все еще лежащую на ее груди.

– Развлекайся с этой овцой, – с вызовом бросила она и горделивой походкой поспешила удалиться.

– Ну и на хрен ты приперлась сюда? – парень злился. – Теперь ты давай вместо нее!

Отступив назад, Кристина еще больше выставила ключ вперед.

– Только попробуй тронь!

– Сдалась ты мне! Дура! – парень побежал догонять свою подругу.

Кристина так и стояла с воинственно выставленным ключом, хоть парень уже скрылся из вида. Наконец, она опустила руку. Стыд и гнев в ней боролись между собой, но не одна из сторон не побеждала. Это раздражало. Выйдя обратно на дорожку, она поспешила к выходу. Больше не хотелось гулять по парку и наслаждаться ночными видами. Мест для прогулок в маленьком городе не так уж и много, поэтому, не зная, куда еще пойти, Кристина решила идти домой по более длинному пути, чтобы еще хоть немного скоротать ночь.

Однако, домой Кристина все же не пошла. Новый маршрут привел ее в ночной клуб, вывеска которого светилась неоном с другой стороны парка. Открыв дверь, Кристина обреченно перешагнула через порог и потерялась в разноцветной толпе людей совсем юных и тех, кто уже получил в награду свои первые морщины, в толпе, где смешалось столько разных глаз, оживленно ищущих что-то, и пустых, уже не видящих ничего вокруг, в толпе, где кто-то громко смеялся, а кто-то, раздавленный горем, молча глотал алкоголь, как единственную доступную анестезию, в надежде лишить себя всех чувств. Кристина присоединилась к последним, взяв пододвинутый барменом стакан. Алкоголь обжег горло, внутри стало тепло, скорая алкогольная помощь не заставила себя ждать. Решив усилить эффект, Кристина опрокинула в себя еще одну порцию клубного эликсира.

Сокрушительные удары битов, сотрясающих все внутри, не смягчал даже алкоголь. Глаза Кристины бессмысленно скользили по пестрому хаосу танцпола. Высокий парень в белой рубашке отделился от толпы и подошел к барной стойке. Бармен подал ему стакан, парень отпил из него и повернул голову в сторону Кристины. Это произошло так неожиданно, что она испугалась и опустила глаза. Теперь в поле зрения была только барная стойка и закатанный на руке белый рукав. Несмотря на смущение, Кристина не удержалась и снова посмотрела на незнакомца. И хоть его лицо было повернуто в ее сторону, он смотрел сквозь Кристину, не замечая ее. Голубые глаза были холодные, словно замерзшая вода. Через мгновение лицо потеплело, и заискрилось ласковое море. Появилась широкая белозубая улыбка. Мимо Кристины прошла девушка в коротеньком легком платье с открытой спиной и подошла к парню. Она видимо что-то ему говорила, потому что тот смотрел на нее и улыбался, немного прищуривая правый глаз. Почувствовав на себе взгляд, парень посмотрел на Кристину – его глаза моментально похолодели. Кристина съежилась и опустила голову, уставившись на свои потертые джинсы с не до конца отстиравшимся пятном от травы. Она неловко попыталась прикрыть пятно рукой. Хотелось куда-нибудь спрятаться. О том, чтобы встать и уйти, и подумать было страшно. Кристина не могла осмелиться даже поднять голову, не то что пройти мимо барной стойки. Клуб гудел роем ос. Голова кружилась. Казалось, она сейчас упадет. Нужно было срочно выбираться. Кристина встала и, не глядя по сторонам, слегка пошатываясь пошла к выходу.

Прохладный ночной воздух принял Кристину в свои объятия. Тишина спящего города действовала как успокоительное. Постояв немного и придя в себя, Кристина поплелась домой. Смущение все же не покидало ее. Почему-то было стыдно за то, что она смотрела на незнакомца в белой рубашке, стыдно за то, что он это увидел. И при этом хотелось, чтобы он посмотрел на нее такими же теплыми глазами, как на ту девушку с голой спиной. Вспомнив синие глаза в том момент, когда он посмотрел на нее, Кристина невольно сжалась.