Когда проснётся ангел

Саша Загорский оказался в командировке. Его помощница любезно записала телефон Олимпиады и пообещала, что тот перезвонит сразу по возвращении в Москву.

Ещё несколько дней провела Олимпиада в томительном ожидании звонка, но чуть не впала в уныние, услышав адрес, который так хотела заполучить. Искать девушку предстояло аж в Псковской области. Где это? Олимпиада направилась к своей соседке.

Лидия открыла дверь, держа у уха телефонную трубку, знаками показала подруге, что бы та проходила, а сама направилась в кабинет. Олимпиада услышала, как Лидия разговаривала с кем-то по-английски, и недовольно фыркнула: ну, какие могут быть дела, когда пришла я собственной персоной.

–Извини, дорогая, – сказала Лидия, войдя в комнату, – уж очень важен был для меня этот разговор. Берусь переводить совсем свеженькую книгу, нужно встретиться с автором, он как раз в Москву на днях прилетает.

–Совсем закопалась в своей работе, света белого не видишь, даже со мной тебе поговорить некогда, – обиженно произнесла Олимпиада.

–Ну, ладно, не дуйся. Мне ведь самой на жизнь приходится зарабатывать. А переводить я люблю. Вот и получается, что совмещаю полезное с приятным. Ты мне лучше расскажи, как твои дела, сыщица новоиспечённая.

–А как ты думаешь? – ехидно спросила Олимпиада.

Лидия внимательно посмотрела на подругу:

–Даже не знаю, что и думать. Судя по твоему тону… Неужели нашла?

–А ты сомневалась? – повела плечом Олимпиада.

–Получается, я тебя недооценивала, – засмеялась Лидия, – прости, подруга. Раньше ты без посторонней помощи и шагу по улице не делала. Парикмахер, маникюрша, массажист, портниха – все к твоей высокой персоне на дом приходили. Как-то резко ты самостоятельной сделалась. И кто бы мог подумать, что в тебе сокрыт такой талант!

Олимпиада утвердительно качала головой:

–Продолжай, продолжай, давненько меня никто не хвалил. Да я и сама знаю, какая я молодчина. А помнится, кто-то говорил, что без частного детектива тут не обойтись…

–Только не зазнайся, смотри, – продолжала смеяться Лидия, – но, честно тебе признаюсь: я не просто удивлена, я потрясена.

–Да, да. Ты права. Раньше я была за Рюриком, как за каменной стеной, потом этой стеной был Святослав, мне совсем не нужно было напрягать свои извилины, – Олимпиада вздохнула, – а теперь я одна, как былинка в поле на семи ветрах. Страшно… Но я не остановлюсь ни перед чем, а просьбу сына выполню, пусть даже мне придётся спуститься в метро.

–В метро не так ужасно, как тебе кажется, – снисходительно улыбнулась Лидия, – ну, что же ты не рассказываешь, где сейчас живёт твой внук?

–У меня только адрес родителей той девушки. Кстати, её Светланой зовут.

–Светлана и Святослав… Звучит так красиво, романтично даже, – задумчиво произнесла Лидия.

–Да, романтично. Представляешь, оказывается, она сама порвала отношения со Святославом. Он очень переживал по этому поводу, пытался её вернуть, но она нашла какие-то убедительные слова, чтобы он прекратил все попытки.

–Откуда такие подробности?

–Приятель Святослава женат на однокурснице Светланы. Так вот его жена и рассказала, что Света буквально сбежала. Она тогда училась на третьем курсе, и училась хорошо, и со Святославом у них было всё сказочно (он тогда уже готовился защитить диплом), и планы на будущее строили, а потом вдруг взяла и сбежала. Непонятно всё как-то, почему?

–Когда найдёшь её, тогда и узнаешь, почему. Так что там с адресом?

– Я даже не знаю, где это, – сказала Олимпиада, протягивая листок.

–Печёры? Да это всего километров шестьсот от Москвы. Мы с тобой туда на моей ласточке запросто слетаем, – Лидия погладила подругу по плечу, чтобы приободрить её.

–А, может, нам слетать туда, как все люди, на самолёте? Это ведь меньше часа в одну сторону получается.

–Милая моя, – покачала головой Лидия, – самолёты туда не летают. Я ездила в Псков пару лет назад. Из Москвы туда ходит один-единственный поезд раз в день, и всё. Поезд этот именуется «фирменным», что подразумевает высокий сервис, но в туалет можно войти только в полной химической защите, а про пылищу и хамоватых проводников нужен отдельный разговор. Ещё этот поезд называется «скорым», несмотря на то, что дистанцию в шестьсот километров преодолевает за двенадцать часов с хвостиком. Получается, что в среднем он проходит за час пятьдесят километров. Вот такие у нас в стране «скорые» поезда.

Олимпиада искренне удивилась:

–Как же быть, если нужно оказаться там быстро? Почему там не построят аэропорт? Это ведь так удобно.

–Аэропорт-то в Пскове есть, только летать некому. Зарплаты там такие, что на один билет надо полгода откладывать. А из Москвы кто туда полетит? Бизнесмены? Так в провинции взять нечего, все производства стоят, бизнесом и не пахнет.

–Зачем же там люди живут, если всё так плохо?

–Затем, что деваться им некуда. Сейчас все деньги страны сосредоточены в пределах МКАДа. А остальные территории просто стараются выжить, – Лидия вздохнула, ведь говорить о том, как трудно живётся народу в глубинках, можно бесконечно долго, только народу от этого легче не будет, и вернула разговор в прежнее русло, – А чего ты так испугалась ехать на моей машине? Она у меня надёжная, бездорожье ей не страшно.

–Там ещё и дорог нет?

–Местами, конечно, есть, где-нибудь от дачи губернатора до его кабинета.

–Ты зачем мне эти страшилки рассказываешь? Мне всё понятно, красной дорожки никто нам не постелет, но ты меня знаешь. Я всегда, – Олимпиада запнулась на последнем слове, – ну, или почти всегда получала то, что хотела, и я поеду в эту дыру, пусть даже на оленьих упряжках, так что не переживай, твоя машина меня не испугает.

Когда пришёл день отъезда, Лидия, зайдя к подруге, наткнулась в прихожей на несметное количество чемоданов, сумок и сумочек. Разведя руками в недоумении, она спросила:

–Ты собралась на зимовку или просто решила переехать?

– У тебя машина большая, моего багажа в ней и не заметишь. И потом, мы ведь не знаем, что может понадобиться в дороге. Ты же сама говорила, что приличных магазинов в провинции не найти, – парировала Олимпиада, поправляя шляпку перед зеркалом. – Ну, я готова.

– Мы едем всего на два дня. И зачем ты так вырядилась?

Олимпиада отошла от зеркала, чтобы посмотреть на себя в полный рост. Шёлковый брючный костюм оливкового цвета безупречно сидел на её точёной фигуре. Туфельки на невысокой шпильке в тон ремешку на узкой талии. Всё было гармонично.

–Тебе не нравится? – спросила Олимпиада.

–На приёме в посольстве это, конечно, смотрелось бы замечательно. Но ты собираешься провести часов десять в машине. Что-нибудь попроще у тебя есть? И обувь, как минимум, должна быть без каблука.

Олимпиада и бровью не повела, взяла в руки роскошную сумочку «Givenshi», лучезарно улыбнулась и весело прощебетала:

–Не переживай, я всю жизнь на каблуках. И потом, не могу же я показаться перед сыном Святослава, как бедная родственница. Чемоданы несёт Соня, а я, пожалуй, возьму ещё вот это.

Она дотянулась до элегантного саквояжа из кожи песочного цвета. Софья с готовностью подхватила два чемодана, отнесла их к лифту и вернулась за оставшейся поклажей.

Лидия только рукой махнула:

–Как знаешь, дорогуша. Но мне кажется, что твоему внуку пока не так важно в каком наряде ты предстанешь пред его ясны очи.

Олимпиада сделала последние указания Соне, что бы та не забыла ничего из багажа, и беспечно пошагала к лифту.

Из города выезжали долго. Плотное движение машин не давало места для манёвра, но Олимпиада то требовала обогнать «этих черепах», то возмущалась: почему все эти люди вдруг решили уехать из Москвы именно тогда, когда это понадобилось и ей. Наконец, устав возмущаться, она задремала в удобном кресле, чем немало порадовала Лидию.

-Я не буду обедать в этом хлеву, – заявила Олимпиада, когда Лидия остановила свою машину близ уютного ресторанчика в Великих Луках.

–Ты взяла еду с собой? – спросила Лидия, заранее зная ответ на этот вопрос.