Когда проснётся ангел

–Включай свет, Софья, работы у нас много, – вернулась в реальность хозяйка.

Олимпиада занялась просмотром старых записных книжек Святослава, он всегда дублировал все нужные контакты в привычном рукописном формате, не доверяя памяти мобильника. Трудно переоценить помощь потрёпанных страниц в кожаных переплётах в поисках друзей человека, оставившего эти скудные записи. Иногда напротив телефонного номера стояли только инициалы или только имена, а иногда и более подробная информация вместе с домашним адресом. Олимпиада переписывала их в новую толстую общую тетрадь, на первых страницах которой, красными чернилами были выведены особо ценные для её дела контакты. Напротив, этих номеров были только имена или прозвища: Сеня, Длинный, Лёня, Шурик, Кучерявый. Так обращаются только к закадычным друзьям, именно их и нужно обзвонить в первую очередь.

Затем зелёными чернилами были записаны контакты по работе, а за ними следовали все прочие, но уже в синем цвете.

Соня сосредоточенно перелистывала страницы ежедневников, из них так же выбиралась вся мало-мальски подходящая информация.

Через несколько часов кропотливого труда, набралось такое количество адресов и телефонных номеров, что Олимпиада Аркадьевна стала впадать в уныние. Вот теперь она поняла, что поступала опрометчиво, не приветствуя нормальное для всех детей, желание Святослава приводить друзей в дом. Она не знала не только прозвищ его одноклассников, но даже и их имён, что смогло бы здорово сократить этот нескончаемый список. Тяжело вздохнув, уронив голову на руки, Олимпиада Аркадьевна произнесла:

–И как же я со всем этим справлюсь?

Сказала она это просто так, не ожидая ответа, забыв, что рядом находится Соня. Но та восприняла это по-своему непосредственно.

–Будем обзванивать в четыре руки, то есть в два телефона. Я – с мобильного, а вы – с домашнего, так вдвое быстрее управимся, – стрекотала она.

Олимпиада уже хотела согласиться с Соней, но тут же поняла, что не следует прислуге знать об этой истории с вдруг появившимся внуком.

–Не беспокойся, Софья, – сказала она сухо, – я попрошу тебя о помощи, когда это будет необходимо. А сейчас приготовь для нас что-нибудь несложное, мы ведь так и не позавтракали, хотя уже и время обеда прошло.

И тут в её голову пришла гениальная, как посчитала сама Олимпиада Аркадьевна, мысль. Она похвалила себя за эту идею и тут же поругала, за то, что не додумалась до этого раньше. Она встала и направилась в спальню, достала из ящичка прикроватной тумбочки свою записную книжку и стала её перелистывать. Очень полезно сейчас поговорить с деканом университета, в котором учился Святослав, раздобыть с его помощью список однокурсников сына и их координаты, тогда дело пошло бы быстрее.

Несмотря на то, что Евгений Львович, декан, не слышал голоса Олимпиады Аркадьевны несколько лет, он узнал её после первых же слов, произнесённых ею в телефон. Когда-то он крепко дружил с Рюриком, они работали вместе над несколькими проектами и часто переносили свои рабочие разговоры из рабочего кабинета в гостиную Гражинских. Олимпиада казалась ему тогда прекрасной бабочкой или феей с серебряным чистым голоском, лёгкой и яркой. Он в тайне завидовал Рюрику, сравнивая жену друга со своей супругой. Его благоверная тоже была красавицей, но в вечно плохом расположении духа, и это обстоятельство уродовало её не только изнутри, но и снаружи, делая милые черты её малопривлекательными.

Услышав голос Олимпиады Аркадьевны, Евгений Львович обрадовался и удивился, она никогда ему сама не звонила, значит, что-то произошло.

–Евгений Львович, добрый день, – прощебетала в трубку Олимпиада Аркадьевна, – по важному делу вам звоню. Мне нужен список однокурсников Святослава и их адреса. Хочу собрать всех на годовщину. Понимаю, что повод печальный, но думаю, что Святослав это одобрил бы. Вы мне поможете? Я на вас рассчитываю.

Просьба прозвучала коротко и ясно, и вовсе ни как просьба, скорее, как побуждение к действию.

В тот же вечер Евгений Львович пил кофе в гостиные Олимпиады Аркадьевны. Она была сама любезность, угощала гостя коньяком и кофе, непринуждённо расспрашивала о работе, о семье, успешно переводя разговор на другую тему, если гость спрашивал об Игоре. Сама же не могла дождаться, когда, наконец, старый знакомый покинет квартиру и оставит её наедине с несколькими листами бумаги, на которых была распечатана подробная информация об однокурсниках её младшего сына.

Евгений Львович, прекрасно воспитанный человек, не стал докучать хозяйке своим присутствием, и удалился, хотя и с сожалением.

У порога она задала ему вопрос:

–Евгений Львович, а вы не помните, с кем из своих однокурсников Святослав общался, так сказать, ближе, чем с остальными?

–Большинство из тех, с кем он дружил, сейчас по всему свету в российских посольствах работают, с ними не так просто будет связаться. А вы позвоните Лере Островской, её координаты найдёте в папке, она была старостой в их группе, сейчас живёт в Москве. Если Вам потребуется моя помощь, пожалуйста, звоните.

–Конечно, конечно, – прощебетала Олимпиада, – до свиданья.

Едва за гостем закрылась дверь, Олимпиада бросилась в кабинет и открыла папку. Она хотела найти сокурсниц Святослава, приехавших в Москву из глубинки, надеясь, что сама, без помощи старосты Леры, отыщет девушку, подходящую на роль матери её внука. Информации в личных делах студентов было больше, чем достаточно, но в группе с её сыном учились всего четыре представительницы прекрасного пола, и каждая была москвичкой.

–Придётся обращаться к этой Лере, – со вздохом сказала сама себе Олимпиада, – а как не хочется. Ну, да ладно, ничего не поделаешь. Я добуду адрес деревенщины, охмурившей моего сына, или я буду не я.

Лера Островская владела небольшим уютным кафе, со странным названием «Четыре лапы». Всё дело в том, что основное меню предназначалось не для людей, а для их любимых четвероногих питомцев. Впрочем, хозяева тоже не были обделены вниманием со стороны шеф-повара.

Такси остановилось у входа в кафе, водитель вышел из автомобиля, раскрыл зонт над пассажирской дверцей и подал руку Олимпиаде Аркадьевне. Швейцар привычным движением распахнул дверь перед гостьей.

Хозяйка кафе встретила Олимпиаду приветливой улыбкой:

–Здравствуйте! Где предпочитаете поговорить, здесь за столиком или, может быть, в моём кабинете?

Олимпиада оглядела зал. Низкие столики вместо обычных столов, уютные диваны и глубокие кресла вместо обычных стульев. Всё располагало к приятному времяпрепровождению. Но за одним столиком сидел огромный мраморный дог, поглощая фрикасе из куриной грудки, в то время, как хозяин, умиленно расплывшийся в улыбке, наблюдал за ним. За другим столиком хозяйка кормила прямо с вилки своё ненаглядное сокровище отварной телятиной под сливочным соусом. Это сокровище дрожало всем своим тщедушным тельцем, хотя и было одето в меховую курточку.

Олимпиада еле сдержалась, чтобы не поморщиться.

–Лучше у вас, – ответила она и пошла следом за Лерой, такой высокой, стройной и красивой, что Олимпиада невольно позавидовала ей.

От предложенного кофе Олимпиада отказалась, представив, что посуда в этом заведении служит как людям, так и животным.

Лера поставила перед визитёршей стакан воды и села напротив:

–Мне звонил Евгений Львович и рассказал, с какой просьбой вы придёте. Я попробую дозвониться до всех друзей Святослава, Олимпиада Аркадьевна. Понимаете, в Москве мало кто остался, большинство за границей работают, такую уж они профессию себе выбрали.

– Я буду Вам очень признательна, – Олимпиада всё никак не решалась задать самый главный вопрос, и теребила свою сумочку.

Лера заметила её замешательство и спросила:

–Вас что-то ещё беспокоит?

–Да… Понимаете, Лерочка, я знаю, что у моего сына была девушка… Но что-то у них не сложилось…

Лера заправила прядь волос за ухо.

–Девушек у него было много, сами понимаете, кавалер завидный. С некоторыми из них я была знакома. Вы имеете в виду какую-то конкретную девушку? Как её имя?

–Я ничего о ней не знаю, могу предположить только, что она была не из Москвы. Да, и вероятно, расстались они, когда Святослав учился на последнем курсе. (Это Олимпиада вычислила, исходя из возраста малыша).

–Боюсь, что здесь я помочь Вам ничем не могу,– с искренним сожалением произнесла хозяйка кафе,– с четвёртого курса Святослав стал больше общаться со студентами журфака. Они его и перетянули из дипломатов в журналисты. Возможно, что и его девушка училась на том же факультете.

Олимпиаду очень расстроило это обстоятельство. Похоже, что приехала она сюда зря. Но Лера поспешила успокоить свою гостью:

–Вот что, сказала она,– я знаю, что Ваш сын очень дружил Сашей Загорским. Он сейчас редактором новостей на первом канале работает. Если он об этой девушке ничего не знает, то, никто не знает. Его телефон у меня где-то был…

Лера достала из ящика стола ежедневник, быстро пролистала. Нашла нужную страницу и переписала телефонный номер на обратную сторону своей визитки. Протянув её Олимпиаде, сказала:

–Вот, здесь сразу Сашины и мои контакты. Мало ли я вам ещё понадоблюсь, звоните.

Проходя по залу кафе к выходу, Олимпиада обратила внимание на забавную парочку. Брылястый мужчина, похожий на бульдога, самодовольно восседал в мягком кресле. Напротив, него перед низким столиком стоял бульдог, похожий на хозяина, не сводящий глаз с тарелки, на которой лежала отбивная весьма внушительных размеров.

Бульдог, натянутый, как струна, исходил слюной, но, судя по всему, был так выдрессирован, что не посмел бы притронуться к лакомству без хозяйского позволения даже под угрозой голодной смерти. Присутствующие в зале, бросали на мужчину неодобрительные взгляды и ждали, чем же закончится эта сцена.

Наконец, когда хозяин бульдога удостоверился в том, что всё внимание привлечено к их персонам, довольно произнёс:

–Можно!

Собака слизнула отбивную с тарелки, и, не жуя, проглотила. Кто-то даже зааплодировал. Хозяин был доволен. Олимпиада быстро оценила ситуацию, решив, что моральный урод измывается над ошибкой природы (ну, не любила она, точнее сказать, терпеть не могла ни кошек, ни собак, ни вообще какую-нибудь животинку), и поспешила покинуть это странное заведение.