Отец жениха. Порочная связь

– Пить с утра? – недоумевала Милен.

– Ну, почему с утра, – сейчас, на минуточку, – она задрала манжет своей толстовки открыв циферблат наручных часов, – без пяти два, а это – уже почти вечер.

Милен в ответ снисходительно улыбнулась, но препятствовать порыву подруги не стала, и, пока та выискивала глазами официантку и делала заказ, погрузилась в размышления: а ведь Бэт абсолютно права, и как она сама до этого не додумалась. Хотя, конечно, чего удивляться – каждый раз, приезжая в дом родителей, она переставала быть собой. Это постоянное чувство вины и отчуждения, что после смерти отца стали так прочно связывать ее с матерью, не давали ей мыслить разумно. Каждый раз Милен выходила из себя, когда понимала, что под маской добродетельной опеки скрывается всего лишь ее нежелание помочь дочери в поисках правды. Когда-то мать сама разрушила ее прошлое, настоящее и, возможно, будущее, а теперь не дает ей даже возможности выстроить на руинах хоть какой-то пригодный к жизни мирок.

– Эй, чин-чин, – Бэт протянула к ней высокий запотевший стакан, прерывая ее неуместную рефлексию.

Уголки губ Милен дернулись в подобии улыбки, и она подняла принесенный Софи коктейль.

«Дин меня убьет».

– Ты когда домой вернешься? – сделав пару глотков, поинтересовалась Бэт.

– Сегодня съехали, – выпуская соломинку изо рта ответила Милен. – И слава Богу. Иначе его мать бы меня доконала.

Она снова сделала глоток. Приятное тепло тут же разлилось по телу, унося прочь тревожащие мысли.

– Ну, что мы обо мне да обо мне. Как у тебя? – Милен на секунду задумалась, пытаясь вспомнить имя очередного парня Бэт. Они так часто сменяли друг друга, что Милен уже давно бросила попытки запомнить их имена. Все они были на одно лицо. Все как один похожи на ее школьного приятеля Блейза. Красавчика с крутой тачкой, капитана школьной команды по футболу. Мужчина – мечта, как называла его Бэт. Но их пути разошлись по неизвестным даже Милен причинам сразу после окончания школы, и, зная, что тема для Бетти до сих пор болезненная, она больше ее не касалась. – Прости у меня ужасная память на имена, – виновато улыбнулась Мила.

– Да, забей, я сама их не всегда запоминаю. Они отличаются-то только размерами членов, и то не всегда, – цинично усмехнулась Бэт, помешивая соломинкой кубики льда в стакане.

– Ну, и как у него… с размером? – чуть смутившись спросила Милен и, не выдержав, рассмеялась.

– Ну, знаешь, ничего так, двадцать плюс, – Бэт старалась выглядеть серьезной, но не выдержала и тоже рассмеялась.

* * *

Бэт и Милен вошли в двери ночного клуба и словно попали на другую планету. Толпа внутри, подобно огромному косяку рыб, почти синхронно двигалась в плотном и душном пространстве, созданном запахом их тел, алкоголя, пульсирующим ритмом света и музыки. Каждый аккорд, словно ударная волна, расходясь кругами, заставлял их тела вздрагивать и изгибаться, как в ритуальных танцах индейцев, когда, накурившись дряни, все впадали в общий транс.

И эта разношерстная, слившаяся на время в один слаженный организм, толпа, со своими законами и этикой, обычно не свойственными представителям человеческого вида по отдельности, приходила сюда ощутить себя вне этой двуличной, лживой морали, навязанной им цивилизованным обществом.

Эта странная атмосфера тут же окутала Милен: сотня децибел музыки гремели в голове, пульсировали в висках, расходясь по телу волнами, вибрируя в легких. Бэт, шедшая чуть впереди, обернулась к подруге.

– Там свободный столик, – надрывая связки, выкрикнула она, указывая куда-то в глубину душного зала.

Мила не любила ночные клубы. Нет, лучше сказать – опасалась ночных клубов. Она знала, демон внутри обязательно толкнет ее на какой-нибудь необдуманный шаг. Инстинкт стаи действовал на нее сильнее, чем на других, напрочь стирая границы, что она старательно воздвигала внутри, пугая себя и окружающих полным отсутствием тормозов. Она боялась этого, и в то же время, как неутомимый мотылек, летящий на огонь, стремилась к этому саморазрушению – именно в нем она чувствовала свободу.

«И как она позволила Бэт затащить себя сюда? Неужели пара коктейлей, выпитых накануне, настолько усыпили ее бдительность?»

Они подошли к овальному столу, рядом с которым уютным полукругом располагался синий бархатный диван. Стоило им сесть, как из снующей вокруг них толпы вынырнул официант.

– Девочки, – тоном, обещающем не только перечень напитков, обратился он в основном к Бэт, которая, по-видимому, была частой гостьей заведения, – чего вам принести? – он, как мистер Кульминация, призывно поднял брови, готовый предложить им все развлечения мира.

– Марис, – по-хозяйски начала Бэт, даже не заглянув в принесенное официантом меню, – принеси-ка нам как обычно, – произнесла она тоном знатока, который выработался у нее годами посещения подобных заведений.

Марис посмотрел с одобрительной улыбкой на подмигнувшую ему Бэт, забрал отложенное на край стола меню и снова растворился в толпе, спеша выполнить заказ. У Милы возникло какое-то настойчивое ощущение, что «как обычно» – это что-то не совсем обычное. Она посмотрела на подругу в немом ожидании объяснений, на что Бэт только махнула рукой, ответив, что речь шла всего лишь о напитках. И тут же начала обшаривать взглядом зал, явно кого-то выискивая.

Через пару минут, вскинув вверх руку, она уже кому-то интенсивно махала, и буквально через мгновение перед их столиком возник уже прилично разгоряченный Блейз номер какой-то и без приглашения бухнулся рядом с Бэт, широко расставив ноги. Он смерил Милен взглядом и, повернувшись к Бетти, что-то шепнул ей на ухо. Бэт тут же рассмеялась. Немного наигранно, как обычно смеются женщины, чтобы польстить понравившемуся мужчине. Судя по виду, думает парень точно не головой, поэтому Миле было абсолютно не интересно, чем он мог ее так рассмешить. Она бы даже сказала: «Боже упаси». Пока Бэт, перехватив инициативу, что-то с упоением шептала ему на ушко, он беспардонно разглядывал Милу. От его бесстыжего взгляда, побывавшего, казалось, везде, захотелось прикрыться. Он видимо заметил эту брезгливую гримасу, проскользнувшую по ее лицу, и, усмехнувшись, развернулся к Бэт и демонстративно впился плотоядным поцелуем ей в губы. Минут через пять они, наконец, оторвались друг от друга.

– Мила, это – Рэм. Это о нем я тебе вчера рассказывала, – объясняла она вполне уже очевидные для Милен вещи. – Слушай, он с другом, ты не против, если он тоже присоединится к нам? – прокричала она через стол.

Тут до Милен стало доходить, что неспроста они оказались сегодня в клубе, а вид похотливо облизывающего свои исцелованные губы красавчика с айкью, как у зубочистки, явно говорили, что идея плохая. Мила подалась вперед, но не успела открыть рот, чтобы возразить, как рядом приземлилось это пришедшее с Блейзом нечто. Она инстинктивно отпрянула, уставившись в серые, блестевшие уже не только от яркого света и приличного количества выпитого, глаза.

– Привет, – он закусил губу почти так же, как только что Блейз с неопределенным номером, и ошарашенная Милен изобразила на лице кривую, растерянную улыбку.

– Сэс, – представилось нечто после небольшой паузы.

Видимо, Милен прошла какую-то отбраковку, и это томно прикусывающее губу чудо решило заговорить.

«Рэм, Сэс… откуда вы такие взялись?» – рвалось с языка, но Милен промолчала.

– Милен, – слишком сухо, с плохо скрытым раздражением ответила она.

– Милен. Красиво, – протянул парень, с насмешкой разглядывая спутницу с такой же хамской прямолинейностью, как и его друг.

Мила бросила недовольный взгляд на подругу, которая уже вовсю обнималась с очередным Блейзом. Спас ее от упрекающего взгляда Милен вовремя появившийся официант. Он начал проворно выгружать на стол какое-то неимоверное количество бокалов, стаканов и шотов, которые по всем законам физики просто не могли уместиться на подносе, который стремительно пустел у него в руках. Мила хлопала глазами, а Бэт улыбалась, глядя на ее растерянное лицо. Заметив взгляд подруги, Милен театрально поманила ее пальцем и стала делать недвусмысленные намеки соседу на то, что хочет выйти. Но придурок, что достался ей в качестве бесплатного приложения к приятелю Бэт, делал вид, что не понимает этого, и с предвкушением ждал, когда она начнет тереться о его колени задницей, пытаясь протиснуться к выходу.

«Сучонок», – пронеслось в голове Милен. И тут же неловкий взмах руки опрокинул содержимое высокого стакана ему на штаны. Парень, как ошпаренный, вскочил на ноги, брезгливо переводя взгляд со своих испорченных, заваленных цветными трубочками, джинсов на слишком довольное лицо Милен, которая, пользуясь свободой, поспешила на выход.

– Бэт, – ее голос прозвучал предупредительным выстрелом, оторвав разомлевшую подругу от выцеловывания шеи очередного красавчика Блейза.

Преодолев оживленную толпу, оккупировавшую узкий коридор, они оказались, наконец, в умиротворяюще тихом туалете. Сильно подвыпившая блондинка, уперев руки в раковину, придирчиво разглядывала свое потрепанное отражение в большом, хорошо освещенном зеркале. Судя по напряженному выражению густо наштукатуренного лица, она пыталась принять какое-то сложное для себя решение. Увидев чужаков, она недовольно поморщилась и, сильно покачиваясь, бросила свое тело в дверной проем. Дверь глухо ударилась о стену и медленно, со скрипом, вернулась обратно. Подруги терпеливо ждали, когда все стихнет.

– Этот урод лапает меня, – возмущенно выпалила Мила на недовольный взгляд подруги.

– Слушай, придержи коней. Объясни мне, дуре, в чем, собственно, проблема?

– А ты не понимаешь? – с возмущением, срывающим голос на предательский фальцет, уточнила Милен.

– Нет, прости.

– Мы с Полем скоро поженимся, – слишком эмоционально для простого уточнения выпалила Милен.

– О, вот только мне про вашу всепоглощающую любовь с Полем не рассказывай, – брезгливо бросила Бэт, разглядывая себя в зеркале, в котором несколько минут назад отражалось пьяное лицо блондинки.

Не обратив внимание на театрально преувеличенный укор в глазах подруги, Бетти развернулась к ней и продолжила:

– Я волнуюсь за тебя. Ты последнее время на взводе. Твоя мать, предстоящая авантюра со свадьбой, – она держала Милен в плотных тисках своих карих глаз, не давая ей съехать с темы. – Я реально волнуюсь. С тобой, определенно, что-то происходит. Ну, расслабься, слышишь, – сказала она уже мягче, видя, что Милен пытается отвести глаза. – Тебе ведь не обязательно спать с ним, – она вглядывалась в лицо Милы и, не встретив сопротивления, поднажала. – Все не так страшно. Развлекись, пообнимайся и пошли его к черту, – с привычной невозмутимостью сказала Бэт, окончательно убедив Милен в своей правоте.

Они покинули туалет снова подругами – впрочем, как и всегда. Милен, аккуратно проехав своей пятой точкой по коленям, как там его, парня, который уже ликвидировал следы преступной халатности Милен и, развалившись на половину дивана, о чем-то оживленно беседовал с Блейзом. Почувствовав в действиях вернувшейся подруги многообещающую благосклонность, он тут же переключился с Блейза на откинувшуюся на высокую спинку дивана Милу.

Разговор с Бэт и немалое количество алкоголя, наконец, расслабили Милен, и веселье пошло легче. Она непринужденно двигала плечами, и елозила попой по мягкому бархату дивана в такт быстро сменяющимся трекам, получая недвусмысленное внимание со стороны уже почти не раздражающего красавчика, руки которого все чаще оказывались под ее юбкой, наглаживая острые колени, все настойчивее пытаясь добраться до заветных трусов, скрывающих от него то, зачем он, собственно, притащился сюда теплой летней ночью. Улыбчивый официант еще пару раз подходил к их столику и с одобрительной расчетливостью принимал заказы от разгоряченных парней и уже вполне себе доброжелательно настроенных леди. Совсем скоро Мила забыла о тревожащих ее мыслях, погружаясь в привычное для нее состояние неконтролируемого развязного веселья. Градусы выпитого алкоголя смешивались с децибелами туго пульсирующей в висках музыки, давая ей ощущение защиты, как бы по-идиотски это не звучало. Она ощущала себя частью происходящего вокруг безобразия, которое ей все больше нравилось. И это ее пугающе-бесшабашное стремление к саморазрушению разливалось по телу жаром, окончательно притупляя чувство опасности. Она словно не позволяла себе думать о том, насколько отвратительно то, что она позволяет сейчас этому безымянному красавчику, который уже достиг цели и погружает ее в этот яркий калейдоскоп ощущений, что кружат вместе с алкоголем ее голову. Все было так отвратительно правильно: она всего лишь шлюха, разве шлюхи ведут себя как-то иначе? С брезгливым злорадством думала она, теряясь в ощущениях, что дарили чужие настойчивые пальцы. Она закрыла глаза – в голове щебетали сумасшедшие синицы, оглушая, а от прикосновений парня по телу расходились сумасшедшие децибелы удовольствия. Перед глазами все настойчивее маячило лицо Жано. Его глаза цвета хорошего выдержанного виски, неприступная линия губ будоражила и настойчиво требовала ее нежности. Ей казалось, она начала тонуть в этом водовороте чувств и эмоций. И уже она в нетерпении вылизывала эти непреступные губы, ласкала бьющуюся под воротом рубашки венку, отсчитывающую его пульс, отчаянно рвала строгую рубашку, чтобы добраться до потемневших от возбуждения сосков.

Вдруг чья-то упругая мощная струя ударила в унитаз, отрезвляя ее. Этот звук шедший из-за тонкой пластиковой перегородки был такой мощный и такой отвратительный, что заставил ее отпрянуть. Милен брезгливо поморщилась, увидев перед собой чужое лицо с приоткрытым ртом и лихорадочно блестевшими серыми глазами, гибнущими в охватившем его желании. Она почувствовала, как волна ярости тут же наполнила ее до краев. Ее партнер своим затуманенным взглядом, видимо, не сумел вовремя разглядеть признаки агрессии, проскользнувшие в лице спутницы, и напористо вскинул бедра, подаваясь в ее ладонь. Она одернула руку, брезгливо глядя на то недоразумение, которое собиралось отыметь ее. Сэм, Сэд, Сэс, а, к черту… пытался вернуться к прерванному занятию, но получил вместо планируемого минета четыре пылающие дорожки на лице от ее когтей. От неожиданности он отшатнулся от нее и, не удержавшись на ногах, уселся со всего маха на закрытую крышку унитаза.

– С ума сошла? – выпалил он, закрывая лицо рукой.

– Держись от меня подальше, – угрожающе процедила Милен сквозь зубы, брезгливо ткнув в него пальцем.