Отныне и в Вечность. Червивое яблоко 3

– Называть Вас "Ваше Величество" было бы неразумно, – улыбнулся Люкс.

Слова были произнесены, и все облегченно рассмеялись.

– Называйте меня Луи, моего юного спутника зовут Жак. Второй мой защитник перешел на мою сторону уже здесь, во время схватки, в совершенно безнадежной ситуации, как только понял, кого ему приказали убивать. Его имя вы все уже знаете. Теперь назовите ваши благолепные имена… э-э… друзья мои.

Крайдеберг оказался крохотным городишкой, горожане в котором занимались добычей мела. По этой причине все в городе: дома, дороги и даже окружающая растительность были припудрены белой пылью. Но единственный в городе странноприимный дом оказался – как и предупреждал бывалый Нодь – на удивление уютным и очень-очень чистым. Сдаваемые комнаты и оба обеденных зала были опрятны, запахи кухни вкусны и возбуждали аппетит. Путешественники разместились в комнатах второго этажа и спустились к ужину вниз.

Погода отнюдь не располагала к ужину в патио. Так что расположились в чистом зале, довольно большом и достаточно светлом, обставленном, к тому же, вполне приличной мебелью. За столами вместо обычных для такого рода заведений лавок или, в лучшем случае, стульев, были поставлены мягкие полукресла, а сами столы были покрыты белоснежными сакроновыми скатертями. По всему было видно, что город процветал, а следовательно, процветал и странноприимный дом.

Путники сделали заказ, и как только хозяин удалился, Луи продолжил свой рассказ.

– В заговор оказались вовлечены чуть ли не все силовики – генералитет столичного гарнизона, полиции, сюрте женераль, – рассказывал он. – Но заговорщики недооценили мою личную службу безопасности. Я был предупрежден накануне решающего дня. Однако о масштабах заговора мои информаторы и сами представления не имели. Я усилил внутреннюю охрану, отослал семью в загородную резиденцию – как потом выяснилось, это была роковая ошибка. Но кто ж мог подумать, что заговорщики решатся вырезать всех Франконов до последнего человека? Не только моих сыновей, но даже самых дальних родственников вплоть до грудных детей… сволочи. Я послал в провинции за верными мне войсками, но посланцы или не доехали, или изменили. Во всяком случае, они опоздали. Заговорщики всюду опережали меня на шаг. Мне удалось вырваться из западни, но они перекрыли дороги в провинции, где позиции Франконов традиционно сильны – в Аквитанию, Беарн, Овернь… всюду. Я сделал попытку прорваться в Аквитанию, но только потерял своих людей. Я и сам спасся исключительно благодаря Жаку. Ему пришел в голову казуистический план. Он предложил скрыться там, где меня уж точно искать не будут – в Турени. Нет у Франконов злейших внутренних врагов, чем графы Турские.

– Вы рисковали, – сказал Кувалда.

– Риск был оправданным. Да мы и особо не углублялись в Турень. По окраине проскочили, проселочными дорогами.

– Вы рассчитываете на поддержку Гегемона?

– И Карла Свенского тоже. Монархи не любят династических переворотов. Как плохи ни были бы отношения между государствами, тут уж все распри побоку. Если допустишь такое у соседа, завтра в том же положении окажешься сам. Главное, не дать узурпатору укрепиться на троне. Не думаю, чтобы Гегемон отказал мне в помощи. Разверну орифламму, подниму провинциальные войска, призову пакаторов к неповиновению узурпаторам. Мы еще побарахтаемся.

– Но вы говорите, что все франконы погибли?

– Не совсем, – Луи погрозил в пространство пальцем. – Не совсем! Сам я уже стар, но у меня есть дочь. Она незаконнорожденная, однако, это неважно. К сожалению, я не имею с нею связи. Знаю только, что до последнего времени она жила в Вуппертале. Ее мать в свое время бежала в Гегемонат. При жизни она ненавидела и боялась меня, и дочь воспитала соответственно. Говорила, что опасается за ее жизнь, сумасшедшая, право-слово сумасшедшая. Конечно, появление дочери на свет произошло… как бы это сказать… Я был молод, невоздержан, да и… пьян я был тогда, если честно, безобразно пьян – но в последний раз в своей жизни, господа, клянусь. Вообще-то, потом я много раз пытался найти свою жертву и ее дочь, чтобы хоть как-то… все было бесполезно.

– Вы надеетесь, что она согласится все забыть? – тихо спросил Кувалда.

Луи заговорил с горячностью, показывавшей, что сам он в своих словах не очень-то и уверен.

– Люди, создававшие Франконат, были ее предками! В ней течет их кровь, кровь Франконов. Да и насколько я знаю ее мать, воспитание, которое она наверняка дала дочери, было самым отменным, самым…

За дверью послышался шум, топот, звон металла. Дверь распахнулась, и в зал вошел в пух и прах разодетый господин, казавшийся чуть ли не миниатюрным на фоне сопровождавших его нескольких огромных и на редкость уродливых особей человеческого рода. Господин прошел в середину зала и с крайне презрительным видом – не снимая шляпы! – процедил через нижнюю губу:

– Судари мои! Я – сэр Брандис, владетельный маркграф Суомский. Предлагаю вам незамедлительно очистить помещение.

– Это что за наглец? – удивленно спросил Люкс Кувалду.

– Что?! – с угрозой протянул Брандис.

– Милейший маркграф, – нехорошо улыбнулся Кувалда, – грубить незнакомым дядям неправильно, Ваша бедная старая мама разве не знакомила Вас в детстве с такой доктриной? Дяди могут рассердиться. И потом… вообще-то, это хамство, уважаемый. А-яй!

Брандис опешил, а Кувалда вышел из-за стола, подошел к нему вплотную, оглядел с ног до головы и повернулся к Люксу:

– Если кто-то обращается к вам с прибавлением местоимения "мой", это значит, что он ставит вас в приниженное по отношению к себе положение.

Люкс удивленно повернулся к Луи. Луи подтверждающе кивнул.

– Но как он может?.. разве он знает, с кем имеет дело? – еще больше удивился Люкс.

Луи развел руками со снисходительным пренебрежением.

– Нувориш. Это бросается в глаза. Именно поэтому он так старательно подчеркивает, что является "владетельным" маркграфом, а не просто носителем титула.

– Катитесь-ка вы отсюда подобру-поздорову вместе со своими знатоками этикетов, – с угрозой в голосе крикнул побагровевший Брандис Люксу. – Я, конечно, при исполнении и собой не распоряжаюсь, но особым терпением не отличаюсь. Я и сам могу рассердиться.

Кувалда поверх его головы обратился к Люксу.

– Э… господин, Вы позволите мне самому завершить беседу с этим очень сердитым и грозным сэром владетельным маркграфом Суомским? В меру моего разумения?.. Благодарю.

Кувалда снова повернулся к Брандису и весело сказал:

– Так вот, сударь вы мой, мой, мой!.. Мой!!! Нам здесь хорошо, не каплет и не дует. Уютно нам здесь. И от имени своего светлого сюзерена, от собственного имени и от имени других здесь присутствующих его рыцарей и друзей заявляю, что – как вежливые люди – мы ничего не имеем против Вашего здесь присутствия. Моветон, конечно, ну да пусть вас… Можете спокойно занимать любые свободные места. Если же наше общество Вас почему-либо не устраивает, убирайтесь ко всем чертям, хотя бы и на конюшню. Правду говоря, там Вам самое место.

Брандис схватился за палаш, его громилы с неожиданным для их громоздких фигур проворством мгновенно оказались рядом. Друзья тоже вскочили на ноги и тоже схватились за палаши. Но тут дверь снова распахнулась, пропуская в зал хмурого человека лет пятидесяти, возле которого с видом какого-то странноватого унылого подобострастия крутилось еще целая куча разнообразных личностей.

Луи явственно охнул. Хмурый мужчина вскинул на него глаза, несколько секунд они смотрели друг на друга в полном ошеломлении и одновременно отвернулись.

– Простите, Ваше Величество, – обратился к хмурому Брандис, – у нас тут возникла маленькая проблема. Соблаговолите… э-э… сейчас мы вышвырнем отсюда то, что останется от этих наглецов и…

– Если мои слова здесь еще хоть что-то значат, – сказал хмурый раздраженно, – Вы немедленно оставите этих людей в покое.

– Ваше Величество! – сказал Брандис со снисходительной укоризной. – Как такое может говорить король Свенланда? Здесь, на этой земле, Вы личный почетный гость Вашего будущего тестя, сэра Наместника Фетмена. Ваше слово – закон. Я уверен, что Ваша карета будет приведена в порядок в кратчайшие сроки, и тогда мы немедленно покинем это место, конечно же, недостойное для пребывания высочайшей особы…

– Во всяком случае, – желчно перебил Его Величество, – наш долг не создавать никаких трудностей и неудобств другим путешественникам. К тому же, имейте в виду на будущее, уважаемый сэр, что на дорогах можно встретить инкогнито самых… так сказать… вот именно.

Король резко развернулся и направился к столу, стоявшему у противоположной стены зала.

– Кто-нибудь! – бросил он свите через плечо. – Закажите, в конце концов, ужин и пригласите сюда моих детей.

Брандис несколько секунд смотрел ему вслед, потом повернулся к Люксу.

– Можете оставаться, господа, так и быть. И благодарите за это его величество короля Карла. Я бы лично…

– Вы и не представляете себе, милейший, всю меру нашего безразличия к вашим мыслям, мнениям, намерениям, да и к самой Вашей особе! – Кувалда выдал Брандису наицеремоннейший поклон и, не снижая голоса, снова обратился к Люксу:

– Чтоб Вы знали, господин, в этом контексте обращение "милейший" является оскорблением, адекватным оскорблению "мой" в тексте этого достойного сэра маркграфа… простите, владетельного маркграфа.

Однако Брандис уже полностью овладел собой.

– Сударь, я не приглашаю Вас прогуляться во двор лишь потому, что не принадлежу себе в этом путешествии. Я так понимаю, что вы направляетесь в столицу? Там я Вас непременно отыщу. Для приватной беседы. На досуге можете подумать о выборе оружия.

– Люблю приватные беседы с Вам подобными. Они меня развлекают. Что касается оружия – любое, милейший нью-маркграф. От зубочистки до алебарды, – ответил Кувалда, повернулся и пошагал к своему столу.

– После знакомства с моим палашом зубочистка Вам не понадобится никогда, – в бешенстве прошипел Брандис ему в спину.

Но Кувалда уже не слушал его. Кувалда во все глаза уставился на Люкса, который глядел… нет, не глядел – пялился ему за спину. Рот у Люкса приоткрылся, а глаза сделались восторженно щенячьими. Такого выражения на физиономии друга Кувалда давненько не видывал. Да и вообще до сих пор так Люкс смотрел только на одного человека. Кувалда оглянулся. В дверях в эффектной позе застыла, тоже во все глаза рассматривая Люкса, та самая большеглазая красавица, что они видели в карете под Арлем.

6