Меняющая миры. Спутанные нити

– Да, – хрипло произнёс мужчина, – воды… не могу… горло…

Он снова закашлялся.

Тангорл в досаде закатил глаза. Потом щёлкнул пальцами: стакан на столике до краёв наполнился водой, поднялся в воздух и перелетел к пленнику, забрызгав пол и кровать.

– Пей. И побыстрее…

Трясущиеся руки схватили бокал, мужчина опустошил его в два глотка. Стакан тут же вырвался из его ладоней и унёсся обратно.

– Достаточно. Отвечай же! Кто ты?

– Я… я уже говорил… много раз. Я Ули Пимо. Торгую зерном да овощами.

– Между планетами?

– Да… да. Все хотят есть. Зерно продаётся везде. Вы же знаете? На космолёте… да. Это разрешено.

– Что за корабль? Где взял преобразователь?

– Корабль… э… «Бир». Я купил его… старый. Уже с кристаллом, как иначе-то?

– Где деньги взял? Немало, поди? – Грейл был недоволен.

– Так это… ферму отцовскую продал. Не могу я на земле-то, не растёт ничего толком. Ну так вот… А технику люблю. С детства, это да… – он посмотрел прямо в синие глаза, демонстрируя честность, но едва сдерживая дрожь, стараясь не дать вырваться наружу сжиравшей его ненависти.

Но Тангорл не верил. Не верил сейчас, как не верил раньше всем донесениям тех, кто до него вёл допросы.

– Чушь собачья. Ты врёшь, врёшь мне в лицо, ублюдок Тени, – он сжал кулаки и стакан на столе рассыпался мелкими осколками. – Ну, ничего… ничего… я давал тебе шанс. Но теперь я возьму всё сам, ты мне не помешаешь.

Внезапно он кинулся к пленнику и обхватил горячими ладонями его голову – так сильно, что, казалось, ещё немного и кончики его пальцев просто вдавятся внутрь как в масло. Тот дёрнулся, но вдруг осознал, что не может сопротивляться, тело его стало безвольным и обмякло. Тангорл ворвался в его разум резко, он был слишком обозлён, чтобы делать это как обычно – неспешно, растягивая удовольствие, медленно распутывая клубки мыслей. Нет, сейчас он рвал их, стремясь скорее добраться до скрытых глубин, отнять хранимую пленником информацию. Чужие воспоминания вливались в него многочисленными потоками, чужое сознание кричало, разрываясь от натиска его ийкэ, выплёскивая самые разные картины: пинки старого вонючего мужика, солнце над начинающими зеленеть полями, изжаривающее спину, речка, дарящая прохладу, восторг от впервые увиденного крохотного экранолета, старую техническую свалку, сыпучие груды зерна, несколько людей – неясные образы в тёмной комнате, старенький межпланетный корабль и его потирающего руки жирного хозяина, звёзды в черноте, белые ангары Каритоса – всё вертелось и смешивалось, бежало друг за другом.

Но этого было мало… Мало! Он знал больше. Знал. Однако Тангорл никак не мог пробиться через все барьеры. Пронзённый разум сопротивлялся изо всех сил.

Глава Совета злобно и раздражённо зарычал и швырнул пленника через всю комнату. Тот ударился о дальнюю стену и свалился мешком на пол, зацепив и опрокинув стеллаж, едва не задевший Тангорла. Книга отлетела ему под ноги. «Сказания о Тени». Название почему-то взбесило Грейла окончательно. Он наступил на неё, сминая страницы и корёжа обложку. Потом взглянул на мужчину.

– Не даёшься?! Так ты пожалеешь. Я всё равно получу, что мне нужно, – он схватил его за ворот, тонкие синие ниточки ийкэ поползли вокруг бесчувственного тела, обвили его, и тело приподнялось и повисло в воздухе. Тангорл легко потянул его за собой прочь из темницы, по одному коридору, другому и дальше, в самое дальнее крыло дворца. Человек плыл за ним как воздушный шар, иногда цепляя углы и колонны. Сознание так и не возвратилось к нему.

Грейл остановился перед богато украшенной стеной. Едва заметное движение рукой – и часть преграды будто растворилась, открыв проход в глубокую темноту. Глава Совета вошёл внутрь, не выпуская пленника. Стена бесшумно закрылась за ними. Мягкий свет откуда-то сверху озарил небольшой квадратный холл, переходящий в полукруглый коридор, увешанный экранами. В его правом углу была покрытая датчиками, кнопками и рычагами матовая металлическая панель, несколько ламп горели, перемигиваясь.

Нити ийкэ вспыхнули ярче, послышался сиплый стон, пленник пришёл в себя. Тангорл разжал пальцы и небрежным их движением словно подвесил человека вертикально напротив себя. Тот открыл мутные глаза.

– Что ж. Вот мы и пришли. Ты знаешь, куда, не так ли? – усмехнулся Грейл.

Пленник сильно вздрогнул.

– Итак, Ули Пимо, даю тебе ещё один шанс, на этот раз последний, расскажи мне всё, что знаешь.

Ули открыл рот, но не звука не сорвалось с его губ.

– Не можешь говорить? Тогда просто не сопротивляйся мне, я сам всё увижу, – Тангорл потянулся ладонями к его голове.

Обездвиженный пленник дёрнулся, захрипел, но кое-как смог произнести:

– Тень тебя заберёт… заберёт… обязательно. Луна взойдёт… – и с усилием плюнул в приближающееся чёрное лицо.

Плевок не достиг цели. Грейл медленно опустил руки, ярость кривила его черты.

– Значит так. Ладно, – он повернулся к панели, нажал несколько кнопок – между экранами открылась небольшая дверца, а сами экраны засветились, показывая комнату, сплошь покрытую розами. Неодолимая сила повлекла узника внутрь, дверь захлопнулась за ним. На мониторах Тангорл наблюдал, как тот, подвешенный в сети ийкэ в центре комнаты бьётся в конвульсиях, выпучив глаза и силясь вырваться. Он в ужасе кричал, но в коридоре с экранами стояла абсолютная тишина – мучитель не включил трансляцию звука наружу.

– Ты знаешь, кто это, правда, Ули?

Пленник забился сильнее, услышав голос извне.

– А раз знаешь, то иллюзии нам уже ни к чему. Всё равно уважаемому Акелоду не удалось добиться от тебя правды. Может, он был слишком мягок, как думаешь? Не знаю… впрочем, неважно. Я – не Акелод, миражи не по моей части, реальность порой куда эффективнее, – он нажал ещё пару кнопок.

Стены внутри камеры изменились в считанные секунды: не стало цветов, ни единого бутона, вместо них обозначилась поблёскивающая сетка. Из каждой закрытой ею ячейки выглядывала маленькая любопытная серая мордочка. Белые мохнатые усики топорщились вокруг чёрных носов кнопочкой, по две крохотные лапки с тонкими, как иглы, коготками будто мяли воздух. Тела были скрыты где-то внутри. Со всех сторон до пленника доносилось тихое урчание. Его глаза расширились в узнавании. Ниузы… Одни из самых жутких тварей, что видел свет. И так много. Но как… как они добиваются от них такой слаженной трансформации?!

Его мысли перебил Тангорл:

– Я не собираюсь больше просить тебя. Шансов было слишком много. Хватит. Пришло время попрощаться… с жизнью. Ты будешь умирать медленно, я всё успею взять, ты не хотел никого предавать, но предашь против воли, никуда не денешься, – он захохотал, – да, молить бессмысленно… И… хватит разговоров, начнём.

Он дёрнул рычаг, и ниузы посыпались из своих ячеек как горох из стручка. Их милые мордочки перекосило, развернуло и раскрыло кроваво-красными пастями с сотней зубов в каждой, игольчатые когти заблестели металлом. А потом они накинулись на узника…

Ули так и висел в коконе ийкэ посреди комнаты, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой.

Они напрыгивали на него со всех сторон и тут же вцеплялись зубами в плоть, вырывая куски, протыкая его когтями. Через несколько секунд экраны показывали огромный меховой шар, плавающий в воздухе. На серый пол из нутра шара ручьями лилась кровь.

Тангорл вонзился в его разум в тот же момент, как ниузы вонзили клыки в тело. Пленник бился в ужасающей агонии, захлебываясь криком. Но даже сейчас часть его воспоминаний была словно за стеной. Грейл крушил её яростно, в такт с визгом обжирающихся ниузов, и всё же не успел. Почти не успел. Сознание пленника разорвалось от непереносимой боли, освободив душу. Бесполезное тело упало на пол, ниузы, шумно толкаясь и огрызаясь друг на друга, принялись обгладывать то, что от него осталось. Лишь в самый последний момент Тангорлу удалось ухватить связный кусочек, и разум Ули перестал существовать.

Но даже этого хватило с лихвой.

«Эрму… Старая Жрица… Повстанцы… Передать кристаллы…» – вот и всё, что он смог разглядеть.

Измена! Измена! Измена! – билось теперь у него внутри. Эрму? Восстание? Зачем? Надо успокоиться, успокоиться и подумать. И тогда…

Он не успел подумать, что тогда – на его руке засветился преобразователь связи. Грейл неохотно снял его, покрутил в ладонях… Остановив мысли, он включил связь и ответил как можно спокойнее:

– Да. Кто беспокоит меня в такой час?

Раздался голос Мирриэнаэла:

– Прости, пресветлый, что нарушаю твой сон, но это не терпит отлагательств, – голос его был взволнован.

– Что опять стряслось?

– О, дело в том, что… хм… она… Она здесь…

Преобразователь выпал из рук Тангорла и со звоном покатился по гладким плитам пола. Глава Совета, дрожа, взглянул на экран, где округлившиеся ниузы забирались в свои ячейки. На сером камне белели переломанные кости. Грейл опустил рубильник. Ладони его были мокры от пота.