Меняющая миры. Спутанные нити

– О, ну… да… но не как та рыбина, что ты поймал на прошлой неделе. Помнишь?

Аройо сразу забыл о крабе и довольно ухмыльнулся.

– Ага, точно, отличный был синеглаз, да?! Вон как цапнул, ещё не зажило, – мальчик развернулся к ней правым плечом: на тёмной голой коже выделялся округлый красно-розовый шрам.

– Ну. Я же и говорю, – кивнула девочка, – а тут и синяка не будет, да-да.

– Ладно, забыли, – Аройо вскочил на ноги, – пойдём, что ли, к морю.

И они пошли к кромке прибоя, уже не торопясь, загребая ступнями тёплый песок, светлый, как их одежды. На обоих были широкие штаны из тонкой, но прочной ткани – её делали их матери и другие женщины острова из пальмовых волокон и слизи шёлкового моллюска. Голубая, яркая на фоне некрашеного полотна повязка полосой охватывала только начинающую намечаться грудь Ои. Ветерок развевал завязки за спиной у девочки. Вместе с голубыми лентами танцевали змейками и пряди гладких волос, и украшающие их длинные подвески из ракушек, жемчужинок и мелких мутноватых кристалликов.

Солнечные лучи окружали голову Аройо светлым ореолом, создавая ослепительный контраст с его кожей и шедшей рядом подружкой. Из его левого уха белой каплей свисал почти до самого плеча длинный гладкий зуб кудда – недавний подарок отца. Несколько недель назад мужчины принесли с этих самых дальних причалов в деревню огромную змееподобную тушу – редкая добыча, немногие видели такое. Зубов с длиннющей челюсти хватило на ожерелья всем ловцам. И ему, вот, отец выделил один – было чем похвастаться перед товарищами. Толстую серую шкуру, поговаривают, после выделки купит сам Тангорл. Зато мясо всё досталось им. М-м… вкуснятина…

В животе у Аройо предательски заурчало. Он огляделся.

Дети уже добрались до низкого деревянного настила на самом берегу, протянувшегося справа от крайнего пирса. Пару лодок ещё болтались на волнах, не пытаясь сорваться с привязи. Но выходить в море не хотелось, не говоря уж о возвращении. Мальчишка задумался. Почти сразу лицо его озарилось улыбкой, он кивнул будто бы сам себе, приняв решение.

– Оя, слушай, есть хочешь?

– Хм, ну, можно. Только что? – она повернулась назад, к лесу, недовольно вздохнула. – Опять туда идти… да на опушке все плоды подъели.

– Нет, не то.

– За рыбой? Я обещала маме сегодня не уплывать.

– Да я сам не хочу. Есть идея получше. Смотри, – он махнул рукой в сторону чуть выступающей над водой скалы у края дальнего пирса.

– О, ракушки, – Оя захлопала в ладоши, – люблю ракушки, зелёные особенно, – на её лицо набежала тень сомнения. – А разве тебе разрешают нырять без взрослых?

– Ну… – замялся Аройо, – не то что бы… я же уже много раз это делал, – перевел он тему, – ничего сложного, да и надо нам немного, я быстро…

– Не знаю… – протянула девочка, – может, не стоит? Посидим чуть-чуть и домой?

– Да ну! Столько шли. Да и есть я хочу сейчас, а не потом. Не бойся, ерунда. Пошли, – он потянул её за руку.

Оя пошла нехотя, но не особо сопротивляясь. Они быстро преодолели расстояние до крайнего слева причала – он протянулся в море сотни на полторы футов – и побежали по скрипучим просоленным доскам к его концу. Там Аройо усадил девочку на брошенные грудой мотки верёвок и сетей. Покопался, вытянул шнур потоньше, но достаточно прочный и длинный, привязал один конец к швартовочной петле, другим обвязался сам. Ещё выбрал небольшую сетку-садок, прицепил к поясу.

Обросший водорослями каменный утёс не казался слишком уж опасным, даже вблизи. Волны мягко и почти бесшумно лизали его бока.

Мальчик обернулся к подруге:

– Не переживай. Мы знакомы с этим старичком. Он поделится…

Девочка кивнула, махнула рукой.

Аройо, оттолкнувшись от кромки пирса, играючи прыгнул в воду почти без всплеска. Через пару минут голова его показалась у края скалы, он ещё раз глубоко вдохнул и снова погрузился вниз. Ещё несколько минут спустя парень вынырнул и поплыл к причалу, как рыба разрезая волны, быстро вскарабкался по опорному столбу, выпрямился и с гордостью продемонстрировал обрадованной Ое полную сетку разноцветных раковин. С него ручьями текла вода, мокрые волосы липли к лицу, но он был совершенно счастлив.

– Старикан не поскупился, я же говорил, а?

– Да, здорово, отлично… О, я тоже что-то сильно захотела есть, – она положила руку себе на живот и спросила с любопытством. – Что мы с ними сделаем?

– Поджарим, наверное. Твои зелёные-то по другому и не раскроешь, жаль, ножа у меня сегодня нет. Солнце ещё высоко и… да, ты поделишься этим? – Аройо указал на кристалл в её волосах.

– О… да, конечно, – Оя осторожно отцепила одну блестящую нить, – вот здесь покрупнее и почище.

Некоторое время спустя, чуть в стороне от причалов, в золе прогоравшего костра из плавника шкворчали, раскрываясь, белые, розовые и зелёные ракушки, острый аромат заставлял сглатывать слюну. Потом, обжигаясь, дуя на пальцы, дети ели, вынимая плотные округлые тела моллюсков из двустворчатых раковин или аккуратно высасывая вкусное содержимое из витых спиралевидных домиков. Оя сняла с пояса небольшую флягу – там была всего лишь простая вода, но она прекрасно завершила их пиршество.

Они сидели рядышком на песке, перед угасающим костром и смотрели вдаль, на океан. Солнце уже начало понемногу клониться к горизонту. Скоро пора было возвращаться.

Вдруг вдалеке Оя увидела нечто странное: гигантская бабочка с длинным серебристым телом и розоватыми полупрозрачными крыльями вылетела из воды, пролетела, переливаясь под тёплыми лучами, несколько футов и снова нырнула в волны. А за ней ещё и ещё – пару десятков таких же бабочек пронзили воздух.

Девочка вскочила.

– Что это? Аройо, гляди. Гляди, как красиво! Я раньше таких бабочек не видела. Нет, ты смотри… – Ою переполнял восторг.

– Глупышка, – улыбнулся сытый Аройо, чуть приподнявшись на локтях и взглянув туда, куда она указывала, – это совсем не бабочки.

– Но… кто же тогда? Посмотри, крылья…

– Это летучие рыбы.

– Рыбы? Летучие? Ты же шутишь, да? – девочка нахмурилась, не веря другу и уже готовясь обидеться.

– Вовсе нет. Ты что, правда о них не слышала?

– Нет, – Оя покачала головой, – но как это может быть?

– Да ничего особенного. Далеко в море они, кстати, часто встречаются. Поймать только непросто. Да и костлявые очень, толку мало, отец мне говорил.

– Как же они летают?

– Ну, они и не летают на самом-то деле. Понимаешь, зубы у них не очень, сила тоже – ни напасть, ни защититься, короче. Только убегать и остается, если кто пытается сожрать. Но в воде их догоняют. Вот они и прыгают… сбивают с толку… Плавники отрастили. Смешные, – он хмыкнул.

– И вовсе не смешные! – возмутилась Оя. – Красивые! И смелые!

– Смелые? Ты что, не слышала? Они же сбегают от врагов. В чем тут смелость-то?

– А вот… вот, подумай. Они живут в воде. Это их дом и мир, но чтобы спастись они уходят в другой мир – в воздух – незнакомый, неродной. Как мы с земли в воду.

– Вода мне родная, – возразил мальчик.

– Да, сейчас. Но надо привыкнуть. Не сразу же тебе там стало удобно?! И всё равно – живёшь-то ты на земле, просто и воды теперь не боишься. Вот и они так же… Надо быть смелым: уйти, чтобы спастись.

Аройо ещё раз взглянул на мелькающие вдали тельца. Они и правда напоминали бабочек. Красивые, да. Но смелые?! Он пожал плечами. Смелые дерутся, а не убегают. Но он не стал расстраивать Ою и промолчал.

Они ещё немного посмотрели на рыб, но те довольно быстро уплыли. Когда же солнечный диск коснулся краем горизонта, вдалеке показались паруса возвращавшихся с лова лодок. Аройо повернулся к Ое:

– Тебе, наверное, пора. Дойдешь сама?