Наследие Рима. Том 1. Oт Византии дo Кордовского Халифата и Османскoй империи

Интеллектуальное единство христианской базы, как это было определено Халкидонским собором 451 года, составляло, в свою очередь, идеологическую основу программы Юстиниана. Исходя из этого, император действовал в двух направлениях. Первoe имелo свой символ в закрытии в 529 году школы или академии Афин, последнего центра классической языческой культуры в Империи.

Второе привело к контролю, а иногда и преследованию монофизитов, евреев и манихеев с довольно ограниченными результатами. Монофизиты укрепили свои позиции в Сирии и Египте, где их религиозные разногласия стали составной частью сепаратизма, который в 630–640 годах облегчит мусульманам оккупацию этих территорий. Евреи сопротивлялись имперской политике контроля и дисквалификации и, когда мусульмане вошли в Империю, их приняли за спасителей.

Наконец, манихеи, преследуемые с начала правления Юстиниана, стали потенциальными пособниками персидских армий. Перед лицом и того, и другого лучшими агентами императора были, без сомнения, монахи. В своих монастырях в столице или в провинциях, некоторые из них сохранились до наших дней, например, монастыри святого Саввы в Палестине и святой Екатерины на горе Синай, монахи составляли мощную и постоянную группу давления в истории Византийскoй империи.

Городское оживление и сельский упадок

Общество Византийской империи, как и общество Римской империи, имело в городе и на определенной им территории базовую ячейку для организации пространства и системы власти. В течение V века и первых десятилетий VI века население византийских городов продолжало расти. Богатство Империи и забота государства о снабжении большeго населения стимулировали коммерческую деятельность как по региональным, так и по дальним маршрутам, доходившим до Китая. Увеличение благосостояния городов и расширение городских территорий привело, в свою очередь, к увеличению количества общественных работ, особенно в столице (стены, дворец, базилика), что способствовало перемещению людей из деревни в город[102 - Haroldo Ramоn Gavernet y Mario Antonio Mojer (1992). El romano, la tierra, las armas. Evoluciоn histоrica de las Instituciones del Derecho Romano. 88–98, Editorial Lex. La Plata: Argentina.].

Это больше касалoсь неквалифицированных рабочих, чем настоящих мастеров. Рядом с ними неконтролируемая толпа нищих и бродяг способствовала приданию городам жизненного тонуса. Оба использовали цирки Александрии и Антиохии, и прежде всего ипподром Константинополя, чтобы высвободить свою энергию и потребности. Эта толпа представляла угрозу власти, особенно в периоды нехватки поставок, как бы способствуя мятежу.

Это было продемонстрировано в 532 году, когда восстание под названием Ника поставило под угрозу трон Юстиниана. Если византийские города представляли собой потенциал для экономической энергии и административной организации, а также социальную угрозу, со своей стороны сельский мир был предоставлен своей собственной судьбе. Это вылилось в эмиграцию в города и усиление налогообложения крестьян.

Это начало оказывать те же эффекты, что и в III веке в западной части древней Римской империи, то есть потеря способности поддерживать публичное осуществление власти и концентрацию собственности в руках влиятельных людей, которые часто видели признание фискальной автономии в своих обширных владениях[103 - Orlandis, Josе (1987). Historia de Espa?a. Еpoca visigoda (409–711). 55–78. Madrid, Espa?a: Gredos.].

Таким образом, вторая часть правления Юстиниана, обремененная расходами на его экспансионистскую политику, характеризовалась определенной утратой общественного контроля над государством, по крайней мере в сельском мире, и социальным расколом между крупными как церковными, так и религиозными землевладельцами, мирянaми и мелкими крестьянaми. Они, в отличие от горожан, не участвовали в каких-либо зрелищных восстаниях, но их бегство в монастырь, армию, бандитизм или городa было признакaми определенного разрушения сельского мира.

Средиземноморская реинтеграция и ее провал

Программа Юстиниана единства, народа и Рима, внутренние последствия которой мы только что видели, преследовала очень точную цель: физическую реконструкцию единства древней Римской империи. Император намеревался воспользоваться динамикой роста своего королевства и тем, что, по его мнению, было хрупким политическим построением немцев на территориях с преимущественно римским населением, которые, как он думал, приветствовали бы восстановление старой Империи с радостью.

Попытки остготов Теодориха, который в начале VI века, казалось, хотел создать пангерманское пространство в западном Средиземноморье, подтолкнули Юстиниана к запуску своего проекта в 532 году, когда он преодолел восстание Ники и подписал «Вечный мир» с Персидской империей. Византийские операции в западном Средиземноморье начались в следующем году под командованием генералов Велизария и Нарсеса, которые в считаные месяцы уничтожили королевство вандалов в Северной Африке. В 534 году византийцы ступили на итальянский полуостров[104 - Wickham, Chris (2005). Una historia nueva de la Alta Edad Media. Europa y el mundo mediterrаneo, 400–800. 23–45 Barcelona, Espa?a: Gredos.].

Поначалу прием, оказанный Папой и частью населения, которое в течение нескольких лет было напугано своими арианскими правителями, заставило византийцев задуматься о возможности повторного признания их североафриканского успеха. Обстоятельства вскоре изменились, и остготы со своим королем Тотилой оказали упорное сопротивление, которое вынудило византийцев вести так называемую готскую войну в течение тридцати лет. В ходе этого, в 554 году, византийцы не упустили возможности также вторгнуться в Испанию, где в течение семидесяти лет они занимали часть территории, а именно Балеарские острова и пространство между устьем рек Хукар и Гвадалквивир[105 - Mitchell, Stephen. A history of the later Roman Empire, AD 284–641: the transformation of the ancient world (2007 ediciоn). Wiley-Blackwell. ISBN 1-4051-0857-6. – Total pages: 469.].

Юстиниановский проект реинтеграции в Средиземноморье тогда достиг своего пика, хотя повсюду на довольно временной основе. Действительно, в Африке имперским войскам пришлось столкнуться с серией берберских восстаний; в Италии «готская война» оставила страну в руинах, а ее жители тосковали по старым добрым временам ранних лет Теодориха; а в Испании монархи вестготов не прекращали своих усилий по изгнанию византийцев с территории.

Все это означало для них рост военных расходов, которые ни в коем случае не компенсировались и требовали значительного увеличения налогового бремени. В этих обстоятельствах возобновление персидской угрозы и приход к воротам Константинополя новых народов, таких как болгары, славяне и авары, высветили несоответствие между великолепием фасада Византийской империи и ослаблением ее полномочий и структуры. В то время, в 565 году, Юстиниан умер.

От Восточной Римской империи до Византийской империи

Между 565 годом, смертью Юстиниана, и 610 годом, вступлением на трон Ираклия и новой династией, жизнь Византийской империи высветила два факта. С одной стороны, этот Юстиниан был последним римским императором. С другой стороны, вторая часть его правления означала переход от старой «римской» цивилизации к новой «византийской» культуре. Отныне онa будет развиваться в ограниченном контакте с западом, в ожидании того, что произойдет на востоке, и готовa сохранить три наиболее важных элемента наследства Юстиниана: публичное право, богатую столицу и модель самодержавного и сакрализованного императора.

Конец «римской» мечты

Смерть Юстиниана в 565 году, казалось, ускорила два процесса, которые начинали ослаблять Византийскую империю: угроза внешних врагов и ухудшение внутренней социальной, политической и военной ситуации как из-за их присутствия, так и, прежде всего, из-за износа, вызванного средиземноморской политикой реинтеграции.

Внешние угрозы осуществляли авары, славяне и персы. Первые были народом турецкого происхождения, связанным с гуннами, которые из азиатских степей были перемещены на запад под давлением других кочевников. В 558 году авары получили разрешение селиться на землях Византийской империи[106 - Vladislav Popovic, La descente des Koutrigours, des Slaves et des Avars vers la mer Еgеe: le tеmoignage de l'archеologie, Comptes-rendus des sеances de l'Acadеmie des inscriptions et belles-lettres, Volume 12, pp. 596–648, 1978.].

Семь лет спустя они поселились на Паннонской равнине, откуда они изгнали лангобардов, которые направились в Италию, где их приход в 568 году ознаменовал начало потери своих позиций для византийцев, поселившихся там.

Славяне составляли группу народов, связанных друг с другом по языковым и культурным особенностям, которые исторические источники располагали в I и II веках на территории соприкосновения современной Польши и России. Их организация в задруги или семейные общины представляла более архаичный уровень социально-политического развития, чем у германцев IV века.

В начале VI века славяне переправились через Дунай и начали медленно проникать на юг. В конце того столетия их присутствие было уже значительным, особенно в Македонии, откуда они вели пиратскую деятельность на своих примитивных моноксилах, выдолбленных в стволах деревьев.

В VII веке Македония называлась Эсклавиния, что было признаком ее присутствия в этом районе. С этого момента заселение славян на Балканах стало иметь культурное значение для византийцев, подобное тому, которое германцы на Западе имели для римских провинциалов латинской сферы. Таким образом, если запад европейского континента становился латино-германским пространством, восток был районом развития греко-славянской культуры.

Персы были самой серьезной угрозой для Византийской империи, которая, чтобы отразить ее, в полной мере использовала свою дипломатию и финансовые ресурсы на восточном фронте. Юстиниан прекратил платить традиционную дань Персидской империи и предпринял политику объединения некоторых промежуточных царств, которые, как и небольшие буферные государства, были объединены между Персией и Византией, особенно Арменией[107 - Christopher I. Beckwith, Empires of the Silk Road: A History of Central Eurasia from the Bronze Age to the Present, Princeton University Press, 2009, pp. 390–391.].

Возобновление войны между двумя империями было немедленным. Византийским правителям пришлось увеличить размер своей армии и флота, привлекая наемников, многие из которых были иностранцами, что, усложняя человеческий состав Империи, требовало увеличения налогового давления на подданных.

В этой обстановке финансового бремени и милитаризации общественной жизни развивалось правление преемников Юстиниана, из которых Тиберий (578–582), Маврикий (582–602) и его убийца и преемник Фока (602–610) были солдатами, возглавлявшими фракции, которые служили выражением все более недовольного населения.

Новая социальная ситуация привела к двум важным последствиям. Во-первых, отказ от принципа разделения гражданских и военных функций; вместо этого экзархи свели их вместе. Во-вторых, строительство на берегах Красного моря и в верховьях Евфрата сети крепостей с помощью солдат-поселенцев под одинаково объединенным командованием военачальника[108 - Lewis, Bernard. The Arabs in History (2002 ediciоn). 34–44, Oxford University Press.].

Внешние угрозы, которые стимулировали эту милитаристскую реорганизацию Византийской империи, также способствовали процессу, который напоминал тот, который пережила западная часть древней Римской империи во время кризиса III и IV веков: поиск реальных гарантий со стороны населения, которое не доверялo способности государства защитить его. Этот поиск византийцами направлялся в основном двумя путями. Укрепление уз личной зависимости по отношению к богатым помещикам и вверения, окрашенное коллективной истерией, небесным покровителям, Христу, Богородице и святым, чьи изображения умножились на горячо почитаемыx иконax.

Кризис VII века

Недовольство населения Империи войнами, голодом и политическими преследованиями было капитализировано Ираклием (610–641), который сверг Фоку, занял императорский трон и основал новую династию. За сто лет, прошедшие между 610 и 717 годами, византийская жизнь была отмечена кризисом, затронувшим структуры Империи. Их ослабление, заметное после смерти Юстиниана, усилилось, когда с 630 года ислам стал официальной религией Персидской империи[109 - Milman, Henry Hart; Guizot, Fran?ois M. The history of the decline and fall of the Roman Empire, Volume 5 (1862 ediciоn). J. Murray. – 24–33.].

Вмешательство мусульман, быстро оккупировавших восточные провинции Византийской империи, потребовало новых военных действий.

Государственная власть, публичное право, организация городов из сельской среды, характерные для первых, были решительно ослаблены, а менталитет выживания с оттенком чудотворения, найдя прибежище в почитании образов, усилился.

В результате этого процесса в конце периода, в 717 году, Византийская империя предстала как нечто новое: меньшее, более связное, военизированное, сельское, частное, греческое. Одним словом, менее древняя, более средневековая Империя.

Горизонт постоянной войны

В VII веке Византийской империи пришлось проявить внимание к трем военным фронтам. На востоке традиционного персидского врага сменили мусульмане. На Дунайско-Балканском полуострове давление славян усилилось за счет болгар. А на западе вестготы Испании и лангобарды Италии изгнали или загнали в угол византийцев соответственно. Восточный фронт оставался решающим.

В 602 году, воспользовавшись внутренним кризисом, персы напали на Византийскую империю. На двадцать лет в их руки попали Каппадокия и Армения, Сирия и Палестина и, наконец, Египет. Если каждая потеря затрагивала честь византийцев, то падение Иерусалима от рук персов, взявших реликвию креста Христова, особенно оскорбило верующих, вызывая у населения Империи истинное чувство священной войны. В этой обстановке в 622 году началось византийское контрнаступление во главе с Ираклием, который вместо того, чтобы отвоевать каждую из потерянных провинций, решил напрямую атаковать центр Персидской империи.

В 628 году он вошел в ее столицу, разграбил ее сокровища, вернул оккупированные провинции, и прежде всего реликвию креста, которая была возвращена в Иерусалим. Дата (14 сентября) по-прежнему отмечается по христианскому календарю как праздник «Воздвижения Креста Господня». Два года спустя император Ираклий официально принял титул василевса, который изначально принадлежал персидскому монарху[110 - Gibbon, Edward (1998). Decline & Fall of the Roman Empire (1998 ediciоn). Wordsworth Editions. 45–65.].

Таким образом, и как еще один симптом прогрессирующей эллинизации Империи, старые латинские титулы (император, цезарь, август) перестали иметь значение для византийцев. Его подданные вряд ли могли смаковать успехи Ираклия в борьбе с персами.

Мусульманская экспансия во главе с арабами началась в 632 году, и только четыре года спустя, в 636 году, византийцы потерпели поражение на берегу реки Ярмук, что стало началом их впечатляющего и необратимого отступления от исламской власти. За шесть лет Византия потеряла Сирию, Палестину и Египет; еще за двенадцать – часть его владений в Северной Африке и Армении; и вскоре после этого острова Родос и Кипр.

Наконец, в 673 году арабский флот осадил Константинополь, и через пять лет эта операция повторится. К счастью для Византии, необходимость oмейядского халифа уделять внимание другим направлениям, и прежде всего эффективность так называемого «греческого огня», горючей смеси, состоящей из нафты, серы и рыбы, которая не гасилось водой. Для метания «греческого огня» использовались медные трубы (на кораблях), ручные сифоны, «пламенные рога». И все это способствовал снятию осады столицы.

Эта относительная победа позволила ситуации между византийцами и арабами стабилизироваться на сорок лет. Дунайско-балканский фронт стал ареной трех процессов.

Первый – постепенное проникновение славян на юг, пока они массово не поселились в Македонии, которую переименовали в Cклавинию[111 - El-Cheikh, Nadia Maria (1999). “Mu?ammad and Heraclius: A Study in Legitimacy”. Studia Islamica (Maisonneuve & Larose) 62 (89): 5–21. Денисова И.В. «Византийская Склавиния»: славяне в Греции и Малой Азии: VI–X вв.].

Второй – ослабление присутствия в регионе аварцев, уехавших на запад. В третьих, прибытие новых кочевых воинственных народов тюркского происхождения: хазар, остававшихся до середины X века в низовьях Волги, и болгар, призванных сыграть важную роль во внешней политике Византии в последующие века. Западный фронт потерял актуальность после смерти Юстиниана.

Отсутствие территориальной преемственности со всей Империей и серьезность угроз, которые нависают над ней с Востока, объясняют эту утрату. Таким образом, между 625 и 630 годами Византийская Испания перешла в руки испано-готов[112 - Grabar, Andrе (1984). L'Iconoclasme Byzantin: le Dossier Archеologique. Flammarion. 23–45.]. Византийская Африка была оккупирована арабами с середины VII века. Византийская Италия уменьшила свои размеры, которые, помимо Равенны, ограничивались Сицилией и несколькими прибрежными анклавами на юге полуострова. В этом последнем сценарии, столь же серьезнo для Византийской империи, как и территориальная потеря, была сепаратистская позиция экзарха Равенны, сопровождаемая его сближением с Папой Римским.

Признаки исторической прерывности

Обстоятельства, пережитые Византийской империей в VII веке, оказали серьезное влияние на общество до такой степени, что историки считают, что этот век явился разрывом преемственности в византийской истории. Его характеризовали три процесса: милитаризация, потеря удельного веса города и усиление сельского мира.

Милитаристская реорганизация Империи

по системе «тем»

Во главе каждой темы[113 - Слово «тема» обозначало как армейское подразделение, находящееся в гарнизоне в районе, так и территориальный округ, за защиту которого оно отвечало.] стратег объединял гражданские и военные компетенции, чтобы быстро принимать решения воинственного характера. Под его командованием находились все жители округа, в частности стратиоты, разновидность крестьянских солдат, которые в разном количестве от шести до двенадцати тысяч были размещены в каждой темe, где у них были обязанности по защите.